— Чукча с подранными колготками и поломанными гладиолусами? Да. Не заметила бордюр. У меня вечно какие-то конфузы. Я уже привыкла. — Это потому что ты суетливая. — Предпочитаю — гиперактивная. — И это тоже. Но это на самом деле здорово, что ты не зависишь от мнения окружающих и не боишься казаться смешной. — Сложно смеяться над человеком, если он сам над собой умеет посмеяться, — вот это я, конечно, изрекла философскую мысль. Нобелевку в студию! — Твой девиз? — Установка. Посылы в космос и всякое такое. Всё посылаю просьбу научиться петь, но, вероятно, у космической канцелярии перегруз. Как выла раненым ёжиком, так и вою мимо нот, — иду чуть впереди, разглядывая причудливого металлического и явно хэндмейдного дракона на крыше чьего-то гаража, пока после затянувшегося молчания не обнаруживаю, что всё то время, пока я рассматриваю дракошу, Арсений рассматривает меня. Хм… — Что? — Я ошибся. — По поводу? — Ты странная. Но всё же в некоторой очаровательной манере. Смущённо потупливаю взгляд, впериваясь взглядом в хрустящий под подошвой гравий и пропускаю момент, когда разномастные заборы резко обрываются четырёхполосной трассой, уходящей в лесополосу. Нам на другую сторону. Выискиваем пешеходную зебру около одиноко торчащей на обочине остановки и как законопослушные граждане дожидаемся, когда какой-нибудь водитель уступит нам дорогу. Светофоры на данном участке не предусмотрены. Дальше начинается разительный контраст. По сравнению-то с тем разнообразием, что осталось позади. Тут уже нет той аляпистости, что присуща деревенской жизни. Частный элитный комплекс выдержан в одном стиле и обрамлён единым новомодным ограждением с центральным въездом, за которым можно без труда рассмотреть типовые шикарные коттеджи. Этот уголок как маленький город в сердце другого города. Со своей развитой инфраструктурой, всеми необходимыми магазинами, общей детской площадкой и даже собственными медклиниками. Дома отделяются друг от друга лишь дорожками газонов: никаких заборов, никаких грядок. Современно, лаконично, статусно. Тормозим возле проходной, где в будке сидит охранник. Дальше только по пропускам: постоянным или же временным, типа того что мне сделала Рита. Прощаемся с Арсением мило, но как-то неоднозначно. С дымкой неопределённости. Ладно. Разберёмся с ней позже. Проскакиваю через КПП и оказываюсь на идеально ухоженной территории. Летом тут вообще рай, всё в цветах, а кусты подстрижены настолько идеально, что хоть с линейкой возле них бегай. Срезаю путь через мостик, выстроенный на пригорке и направляюсь к крайнему дому. Подъездная дорожка, крыльцо. — А говоришь, парня нет, — едва не улетаю с перепугу со ступеней когда в полумраке раздаётся голос Андрея, притаившегося на подвесных качелях с гитарой. — А с кем тогда мило любезничала? — А… ты… а… как… — с запозданием до меня доходит, что с этого ракурса и правда без труда просматривается главный вход и железные решётчатые ворота. — Подглядывать нехорошо. — Я случайно. Случайно он. — Что делаешь? — Свежим воздухом дышу. Жду Чару. Опять загуляла где-то. Да и не только она. — Я у одноклассника была. По делу. — По делу, — струны мягко перебирают пальцами, от чего по крыльцу разливается тихая красивая музыка. Отложив всученные-таки мне пончики, присаживаюсь на краешек кофейного столика, зачарованная мелодией. Когда парни играют на гитаре — это всегда красиво. Есть в этом что-то залипательное, но долго наслаждаться моментом не получается. — Слушай, Ринка, — музыка резко обрывается и на меня вдруг вопросительно вскидывают голову. — А пошли на свидание, а? Глава 8. Операция "Й" Где сидела, там и упала. Без прикола. Мысок ботинка подсказывает на влажной деревяшке и я с оханьем шмякаюсь на пятую точку. Что-то у меня сегодня день сплошных несуразностей и глупого положения. — Больно? — отложив гитару, Андрей протягивает мне руку. — До свадьбы доживёт, — ляпаю, не подумав, папину коронную фразочку на любые мои ушибы, синяки и шишки. Правда потом обязательно добавляет: чьей-нибудь, потому что ты не торопись, я ещё не готов. Я только-только себе на похороны откладывать начал. И тут, как оказывается, тоже к белым платьям и кольцам не шибко располагают. — Эй, не. Давай-ка не будем настолько забегать вперёд. Я ещё слишком молод и не готов к радикальным переменам. Начнём с малого, — смеётся Долгорукий, а мне хочется грохнуться ещё раз, но так, чтоб провалиться куда-нибудь в погреб. — Да я ж не про тебя. Это образное выражение, — за неимением возможности просто обескураженно отряхиваю мокрый отбитый зад. Я как бы тоже ещё пока никуда не собираюсь. Мне и тут хорошо. — Так как смотришь на затею? — На какую? — конечно, я знаю на какую! Просто тяну время. — Свидание, Бойко. Свидание. — А как на неё смотрит твоя девушка? — Какая девушка? — такое искреннее удивление, вы посмотрите. — Не знаю. Видимо та, что частенько мелькает в твоих роликах, — где он через неё прыгает, скачет, выкручивает сюрреалистичные па, а иногда и целует. Прям во время полёта в замедленной съёмке. Смотрится эффектно, не спорю. — А, — до жирафа доходит. Аллилуя. — Не. Это ж старые видосы. Мы уже месяца два как разбежались. А ты, значит, пасёшься на моём профиле? Приятно. Лайки хоть покидала? Блин. Сама себя подставила. Хотя если он "N", то я себя и так давным-давно жёстко спалила. — Ничего я не кидала, — очень заинтересовываюсь молнией на куртке, которую, судя по всему, я прежде в глаза и не видывала. — И особо нигде не топчусь. Так, пару раз заходила, ленту листала. — Ну вот если бы листала более активно, заметила бы, что девушка прекрасным образом испарилась. — И что? Предлагаешь занять её место? — А хочешь? — Не хочу. — Почему? Почему? Стоп… ПОЧЕМУ? Он реально это спросил? Вот так в лоб? — Как минимум, потому что ты брат моей подруги. — И? — И я знаю тебя с детства. — И? — А этого мало? — Так, а ну хорош играться. Серьёзные разговоры ведутся, — меня вынуждают поднять голову, придерживая за подбородок. — Какие ещё отмазки есть? Попрошу сразу огласить список. — Да причём тут отмазки? Не в этом дело. — А в чём? — Просто… — ладно. Раз такая тема сама зашла, надо сразу и начистоту всё. — Тебе то это зачем? Других вариантов нет? Не поверю. Я видела сообщения под постами. Там поклонницы номерки в очереди распределяют. — А ничего что та очередь меня не интересует? — А я интересую? Аллё, мне семнадцать, если чё. Мне ещё даже алкоголь не продают без паспорта. — Эм… — озадачивается Андрей. — Это ты к чему? — К тому что между семнадцатью и двадцатью пропасть в которую можно сигать на тарзанке. Сомневаюсь, что потяну твои запросы. — Слушай, ты вот сейчас конкретно передёргиваешь. Никто от тебя ничего требовать не собирается. Пока что. И вообще, я с твоим отцом лично знаком. Неужели думаешь, стану рисковать своей челюстью? — О, мне очень приятно, что ты ставишь свою челюсть выше моей чести. Благодарю, — не могу удержаться от ехидства, на что меня притягивают к себе, прижимая спиной к крепкой груди. — Да не бойся ты за свою честь, мелкая, — обнимает так, что не вырваться. Силёнки однозначно неравны. О да, и правда! И чего мне бояться? — Приставать не буду. — Уже пристаёшь. — Серьёзно? — Более чем. — Понял, — Андрей послушно ослабляет хватку, для пущей убедительности вскидывая ладони. — Соблюдаем дистанцию. Лезть с поцелуями тоже не буду. Подожду пока сама не надумаешь. Зашибись. Это он меня зовёт куда-то только из-за треклятого поцелуя? Надеюсь, он не решил, что я того… со свистящим в дырочках от волос ветром?