– Потом мне пришло в голову, что я помог тебе обзавестись опасным оружием, и на основании чего? Твоей басни и синяков, которые ты могла и сама себе понаставить? Я просто тупо поверил тебе, когда ты сказала, что у тебя кровь в моче. – Так оно и было! – цежу я сквозь зубы. То, как он произнес слово «поверил»… как будто был сам себе противен, что мне доверился! Чарльз смотрит на меня изучающим взглядом. Никто не говорит «пронзительные зеленые глаза», как будто у голубых глаз полная монополия на пронзительность, но его глаза определенно так и пронзают, когда он разглядывает меня – словно выискивают какие-то трещины в моей душе. Подается вперед, его лицо совсем близко. – Думаешь, что все это шуточки? – шепчет он. – Ты играешь со мной в какую-то интеллектуальную игру, которая явно имеет какое-то отношение к Уиллу. – Заткнись насчет него! – шиплю я в ответ. Стоило мне подумать, что Чарльз у меня в руках, как нате: он уже гонит на меня. – Просто посмотри правде в глаза: мы никогда не будем доверять друг другу. Смягчаю взгляд. – Пока ты выискивал во мне все самое плохое, я успела здорово продвинуться. С выяснением имен всех участников программы. – Выходит, теперь знаешь всех, кого надо убить? Закатываю глаза. Чарльз расправляет обшлага своего пиджака. – Ты ведь знаешь, что у меня есть ствол, верно? – произносит он, едва глядя в мою сторону. – Очень за тебя рада! Чад все так же расхаживает взад-вперед дальше по коридору, прижав телефон к уху, за пределами слышимости. – По крайней мере, скажи – он-то и вправду один из нас? Чарльз пожимает плечами, в его глазах проскакивает искорка веселья. – Не уверен, что должен предостерегать тебя насчет Чада, равно как и Чада насчет тебя. – Не слышу ли я отголосок ревности? – С какой это стати мне ревновать? – Я довольно давно ни с кем ни спала, а он вроде очень даже ничего, – вру я. Объективно говоря, Чад и вправду парень довольно привлекательный, только больно уж перекачанный – у таких одни тренажеры да штанги на уме. Чарльз морщит нос. – Раз уж ты на это запала, то флаг тебе в руки. Подступаю ближе к нему – может, на дюйм ближе для того, чтобы он при этом чувствовал себя в своей тарелке, – и проникновенно произношу: – Может, я запала на кое-что другое. – Думаешь, меня так уж привлекают психованные первокурсницы с проблемами вроде импульсивного поведения? – Врешь. – У меня уже есть девушка, – говорит Чарльз. – Думаешь, она способна тебя понять? – И еще у меня избирательная кампания, – раздраженно добавляет он. Я и вправду даю Чаду свой номер, когда он отлипает от своего телефона. Ладно, если Чарльз не готов мне как-то посодействовать, сосредоточусь на Андре. И Чад все больше начинает выглядеть хорошим источником информации по всем многочисленным фронтам. Как раз поднимаюсь из цокольного этажа студенческого центра на улицу, когда в телефон вываливается несколько уведомлений. Лично мой мобильник внизу никогда нормально не ловит. Две напоминалки от Джессики, и кто-то отметил меня в «Инстаграме». Сгорая от любопытства, останавливаюсь на тротуаре и тычу пальцем в экран. Тот, кто меня отметил, фигурирует под ником Шпилька52 – аккаунт мне совершенно незнаком, но вообще-то ко мне регулярно добавляются случайные люди или парни, пытающиеся пролезть мне в «личку». Когда аккаунт «Шпилька52» загружается, вижу фотку профиля: невероятно увеличенный глаз какого-то зверя. Картинки в ленте совершенно дурацкие, снятые в основном на улице. Ни нормальной композиции, ни фильтров – просто толпы студентов, вливающиеся в учебные здания. Открываю фотку, на которой меня отметили. Да, действительно я. Сижу на лекции. Тот, кто меня заснял, должно быть, стоял в коридоре, заглядывая внутрь через окошко в двери. Лекция по французской литературе – могу разобрать слова, написанные маркером на белой доске. Ну не хороша ли – бездумно накручиваю на палец прядку волос, в то время как тот, кто шпионит за мной, стоит в каких-то пятнадцати футах от меня! Неподвижно застываю на тротуаре, прижимая телефон к груди и оглядываясь по сторонам на студентов, безмятежно идущих по улице, на окна учебных зданий, которые словно тоже присматриваются ко мне, на все закоулки, в которых кто-то может сейчас прятаться. Этот Шпилька и сейчас за мной наблюдает? На всякий случай задираю вверх средний палец – ну давай, попробуй только подойди, говнюк! 27 – Прошу, заходите, – произнес Леонард, выбираясь из-за своего огромного письменного стола, чтобы устроиться в одном из кожаных кресел в приемной собственного кабинета. Андре уселся напротив него, зажав руки между коленями и ссутулившись. – Рад, что у нас сегодня встреча. Могу представить, как тяжело вам дались эти последние две недели. В ходе того экстренного сеанса психотерапии, который Леонард с Еленой организовали ему после происшествия с Майклом, Андре был не особо отзывчив, хотя бывает трудно понять разницу между человеком, кто ушел в себя, потрясенный трагическим событием, и тем, кто к таким событиям совершенно равнодушен. По крайней мере, просто при непосредственном личном общении результаты мониторинга настроения Андре при помощи смарт-часов показывали, что состояние у него стабильное, а голова занята какими-то совершенно другими вещами. Андре пожал плечами. – Я просто хочу, чтобы полиция от меня отвязалась. – Вам так и не удалось опознать человека, которого вы видели? Паренек лишь помотал головой. – У нас в прошлый раз не вышло как следует все обсудить, поскольку я хотел, чтобы это травмирующее событие немного улеглось у вас в голове, но хочу сказать, что я действительно впечатлен вашим поведением в тот вечер. В потенциально опасной ситуации вы решительно бросились на помощь тому, кто в ней нуждался. На лице Андре появилось задумчивое выражение. – Наверное, я думал, что если спасу этого парня, то все будут считать меня героем, эта история разлетится по интернету, я стану знаменитым и все такое. Я никак не думал, что он в итоге умрет и что я так и не получу назад свой свитер. А теперь полиция еще и думает, что это был я! – Я сказал им, чтобы не беспокоились на ваш счет. И все же мне хочется оценить ваши действия по достоинству – независимо от того, что вами двигало. – Спасибо. – Еще один интересный момент: из ваших отчетов мониторинга настроения я вижу, что в последнее время вы активно интересуетесь политикой. Вам не приходилось участвовать в протестах? В глазах Андре проглянула опаска. Леонарду уже не раз приходилось видеть подобный взгляд – это обычное дело для пациентов с диагнозом «психопатия». Они лихорадочно пытаются понять, с какой целью кто-то выуживает у них информацию, уверенные, что она неизбежно будет использована, чтобы манипулировать ими. Потому что сами именно так и поступили бы. – Ходил пару раз… Пару дней назад и еще за неделю до этого. Они сейчас чуть ли не постоянно проводятся. – Сразу вспоминаю свою молодость, протесты против войны во Вьетнаме и Уотергейта… Я тоже, бывало, участвовал. – Вы участвовали в протестах?! – Да, это было беспокойное время. Я весь в фенечках, с длинными волосами, с плакатом в руках – если вы можете себе такое представить. Некий намек на улыбку, едва заметный изгиб возник на губах у Андре, отчего на щеках тут же появились ямочки. Но тут же улыбки как не бывало, и Андре просто уставился на Леонарда в ответ. – Вы считаете себя активистом? – спросил Леонард. Андре затолкал руки в карманы на животе своей худи-кенгуру и помотал головой. – Нет, мне просто любопытно. Вообще-то это как раз то, что сейчас делают все черные, – пробуждаются от спячки. Хочется быть крутым, перейти от слов к делу, идти вместе со всеми, говорить про Одри Лорд[74] и все такое. По-моему, это классно. И друзья у меня тоже классные. – Но причины… Какой там марш был на прошлой неделе – «BLM»? «Жизни черных важны»? Вот теперь Андре по-настоящему ухмыльнулся, ямочки проявились во всей красе. – Моя жизнь важна, прежде всего. Я всего лишь все это документирую. – Желаете, так сказать, стать свидетелем истории? Андре нахмурился. – Нет, в буквальном смысле слова документирую. И предлагаю фото «Ежедневной сове». Пригодится для курсовой практики. – А почему вас заинтересовала именно журналистика? – спросил Леонард. Еще во время самой первой их встречи Андре упомянул, что подумывает избрать в качестве профильной именно эту специальность, после чего примолк и промямлил что-то про основы предпринимательской деятельности или экономику. Тот немного помедлил, не сводя глаз с пресс-папье на столе перед ними. – Информация – это власть. – И как раз это вас и привлекает? Андре кивнул. – Какие темы вам хотелось бы освещать? – Те, на которые больше всего кликов в интернете.