– Я собиралась выполнить прыжок, уже начала разбег, но тут вдруг подняла взгляд и увидела, что Эмма просто смотрит на меня. Это был тот самый прыжок, во время которого я порвала связки. Они остановились на лестничной площадке, и Меган посмотрела на Елену честными глазами – такая честность обычно бывает в глазах у людей, когда они собираются сообщить вам, что как-то раз собственными глазами видели НЛО. – Ей словно хотелось, чтобы это произошло. Она хотела, чтобы я получила травму. – Меган, это за пределами законов физики, – мягко произнесла Елена. – Может, она как-то напугала тебя… – Ну да, это ведь я сама лажанулась на том прыжке и разрушила свою карьеру. – Меган перескочила сразу через две ступеньки вниз, и Елена подумала, уж не обидела ли она ее. – Да и непохоже, чтобы мне когда-то светила победа в национальном чемпионате. Но она получила то, чего хотела. – И что же? Меган едва повернулась, чтобы ответить. – Чтобы я больше никогда ее ни в чем не опередила. 43 Андре со стоном разлепил глаза. Чем-то воняло. А-а, это его собственная футболка… Он кое-как стащил ее – вчера вечером его явно вырвало. Попробовал сесть, но тело решительно этому воспротивилось. «Ну как можно быть таким ослом?» – подумал он, и голос, прозвучавший у него в голове, был не его собственным, а Киары. Вчера вечером дома у Маркуса он напился в хлам. Хотя не намеревался – он был чрезвычайно осторожен по части алкоголя с того момента, как узнал про убийства. Какой толк от бейсбольной биты под кроватью и от тройной проверки замков, когда просто ковыляешь по улице на косых ногах, пьяный и дурной? Но кто-то притащил из «Трейдер Джо»[95] две здоровенные, по двадцать четыре банки, упаковки алкогольного рутбира[96], а это пойло такое сладкое, что и не поймешь, есть в нем алкоголь или нет. Так что Андре поступил так, как чуть ли не каждый божий день поступает бессчетное множество прочих первокурсников: отлично провел время, напился с друзьями в сопли и в обнимку со своим соседом по комнате на заплетающихся ногах потащился домой, чтобы наутро пробудиться с тяжелым похмельем. «Дурак, дурак, дурак! Тебя могли убить!» Кое-как выбравшись из постели, он поплелся в ванную, где его незамедлительно вырвало какой-то жуткой черной жижей. От одного вида ее у него закружилась голова. Оглашая ванную стонами, Андре спустил воду в унитазе и, поеживаясь, улегся прямо на холодный пол ванной. – Ща умру, – еле слышно пролепетал он, вдруг ощутив почти непреодолимое желание оказаться дома. Не здесь, в этом чужом, опасном месте, а там, в северо-восточном квадранте, в собственной уютной комнатке с окнами на задний двор. Мама с папой внизу, пьют кофе. Он скучал даже по Исайе с его привычкой засовывать голову Андре себе под мышку, маниакально хохоча. А ведь ему было всегда так скучно дома – так скучно, что он никогда и не думал, что будет по нему тосковать. «Что за детство? Восемнадцать лет, а все хочешь к маме?» Андре с трудом сел, прислонившись к краю ванны, и вытащил свой телефон. Пропущенный звонок от отца. Палец завис над кнопкой вызова. Всего одно движение пальца – и со всем этим будет покончено. Мигом примчатся родители, и все волшебным образом изменится к лучшему. Непонятно как, но тем не менее. Может, они даже не особо разозлятся. Можно просто попроситься домой, сказать им, что очное обучение с полным учебным днем – это для него слишком, и как только Адамс останется за спиной, все опасности тоже будут позади. Тут Андре вздрогнул – телефон зазвонил сам. Отец. Коротко поздоровавшись, тот сразу же спросил, не разбудил ли он его. – Что-что? Нет. – Эй, ты не заболел? Что-то голос у тебя больной. – Э-э… просто поздновато вчера домой пришел. – Ты ведь не пил, надеюсь? – Ну конечно же нет! В мороженицу ходили. Как вообще родители представляют себе колледж? Днем – лекции, вечером – дитячьи посиделки в мороженице? – Я разговорился с одной девушкой. Это его осадит. – Вон оно как… – протянул отец. За этим последовала пауза – похоже, отец, прикрыв рукой телефон, что-то говорил кому-то, наверняка матери. Эта пауза показалась Андре вечностью. Он все никак не мог решить, не сказать ли что-нибудь – то, что может положить всему этому конец. Требовалось всего-то одно слово, хотя он не совсем представлял, с какого именно слова начать. – Послушай, Пух, мы хотели тебе сказать, что уже известна дата операции. – Да что ты! Предстоящая отцу операция на позвоночнике всегда маячила где-то на горизонте. Но вечно находились какие-то более неотложные дела, а отец имел привычку въедливо изучать все, прежде чем что-то сделать. – Третьего ноября – к Дню благодарения я уже буду на ногах. Андре ощутил волну паники. – Так скоро? Его отец больше привык уделять внимание пациентам «скорой», а не собственным болячкам. Здоровенный, пышущий здоровьем мужик с громовым голосом, а не какое-то бессознательное тело, опутанное всякими проводами и трубками. От одной только мысли о нем на больничной койке Андре опять стало дурно. – Волноваться не о чем. Знаешь, как это называется, когда удаляют диск? Дискэктомия! – Очень смешно, – нетерпеливо произнес Андре. – Но это под наркозом и всеми делами? – Это не так, как ты себе представляешь, – меня не распотрошат до самого нутра. Хирургическое вмешательство минимальное. Совсем малюсенький надрез, крошечные инструменты, и у двух ребят с работы был тот же хирург. – Могу приехать домой на выходные, – быстро произнес Андре. «И нет, я не стану говорить тебе то, что вызовет у тебя стресс – типа того, жульничество это или нет, если я таким способом поступил в универ, и что на свободе тут бродит серийный убийца. Ничего из этой серии, клянусь!» – Да, Пух, было бы хорошо повидаться. Вот и выкладывай в такой ситуации какие-то секреты… * * * – Доктор Торрес? – позвал Андре, засовывая голову в кабинет Елены. Пара часов и пара порошков «Педиалайта»[97] малость привели его в чувство. – Я почти закончил заполнять опросник, а комп завис. Поднявшись из-за стола, она прошла вслед за ним по коридору в комнату для экспериментов, в которой он работал. Склонилась над компьютером и наморщила нос. – Иногда их глючит, – произнесла она. Он присел рядом с ней. – Не знаю, слышали ли вы, – произнес Андре, решив, что заодно можно выудить кое-какую полезную информацию. – Мне удалось опознать парня, которого я видел в тот вечер, когда зарезали Майкла. Это был тоже студент, которого зовут Келлен Бисмарк. Елена нахмурилась, по-прежнему глядя на экран. Судя по ее вдруг застывшим глазам, новость ее явно поразила, но она промолчала. Открыв пакетик «Эм-энд-эмз», полученный в ходе одного из предыдущих экспериментов, он предложил ей угощаться. – Как нормальный человек, вы не устали еще анализировать все эти эмоции? – Бывает. – Доктор Уимен в свое время наверняка по горло насмотрелся всякого дерьма, – сказал Андре. Может, это в нем говорил «Педиалайт», но почему-то он вдруг заметно осмелел. – Я где-то читал, что некогда он был тем самым психологом, который работал по делу НДР. – А, ну да, хотя он никогда про это не рассказывает, – отозвалась Елена, не сводя глаз с экрана и в очередной раз тыча в клавишу «Esc». – С ума сойти! – Это дело выпило из него все соки. Можешь себе представить: два года заниматься психотерапией с человеком, чтобы в результате узнать, что он серийный убийца? Андре так и застыл, втайне радуясь, что занятая попытками реанимировать зависший компьютер Елена не видит сейчас его лица. Он-то всегда думал, что Уимена наняла полиция – чтобы оценить, насколько Грегори Рипли в «здравом уме», чтобы предстать перед судом. Но эта подробность, пусть и поразительная, многое объясняла. Уимен лечил этого парня несколько лет – вот почему он так вступался за него. Как можно скорей развязавшись с опросником, Андре быстро сбежал по лестнице и уже на улице вытащил телефон. Всю последнюю неделю они с Хлоей безуспешно пытались связаться с бывшей невестой Джона Фиолы, но ни ответа, ни привета. Хлоя выяснила ее домашний адрес и предложила решить вопрос попросту явочным порядком – по мнению Андре, идея была не самая удачная. Эта крошечная крупица новой информации была первой хоть какой-то зацепкой с тех самых пор, как они раскрыли Эмму. «Есть важные новости, – написал он. – Встретимся?» Ответила Хлоя буквально через несколько секунд, сообщив, что попробует отловить Чарльза и что можно будет встретиться у него дома. Заинтересовалась, понял Андре. Хлоя не хотела выдавать ему, где живет, но никогда не подавала это так, будто делает это намеренно. Он решил, что еще успеет поужинать, и заскочил в студенческий центр. Пришлось умасливать парня за стойкой сделать ему буррито, поскольку заведение уже закрывалось. Довольный, Андре впился в свернутую лепешку зубами, одновременно разыскивая в телефоне все возможное про Джона Фиолу и обнаружив в итоге древние посты на сайтах социальных сетей, про которые он даже ни разу не слышал, и статью из «Ежедневной совы», которая цитировала того по поводу какого-то мероприятия ученого совета. Скомкав пустую обертку, Андре пошел ее выбрасывать, но тут сообразил: что-то не так. В столовой не было ни единого человека. Всегда казалось, что здесь в любое время не протолкнуться от студентов – едящих, пьющих, склоняющихся над своими лэптопами или толпящихся напротив огромного телевизора с мелькающими на нем новостями. Сейчас он был тут совершенно один, если не считать почти беззвучного лепета Си-эн-эн, рассказывающей про протесты. В нос вдруг резко ударил едкий запах средства для мытья полов. «Все нормально, просто поспеши», – сказал себе Андре, закидывая на плечо ремень сумки. Сейчас он выйдет на улицу, где неизбежно окажется в людской толпе, и можно будет в полной безопасности отправиться к дому Чарльза. Едва он положил руку на дверь, как из-за спины послышалось: – Эй, чувак! «Не оборачивайся!» Но Андре все равно обернулся. В нескольких ярдах от него стоял какой-то здоровенный малый, типа футболиста – это было понятно даже при том, что на нем был такой же безразмерный свитер с эмблемой Адамса, какой был тут практически у каждого. Парень держал в руках какой-то белый шнур. – По-моему, ты уронил зарядку для телефона. – Он улыбался, но Андре был способен лишь таращиться на него в ответ. Он вообще брал с собой сегодня зарядное устройство? Вроде бы нет. И у миллионов людей точно такая же белая зарядка для «Айфона». Он заставил себя попробовать запомнить, как этот парень выглядит, но у того на голове был капюшон. Единственное, что удалось разглядеть, – это что он белый, с каштановыми волосами и очень ровными зубами. Здоровяк все еще протягивал ему белую коробочку со шнуром. – Не, спасибо, чувак, это не мое. Парень удивленно наклонил голову набок. Это вообще студент Адамса? Или кто-то, кто проскользнул в столовую уже после закрытия? – Уверен? Мешковатый свитер: он мог надеть его, чтобы скрыть что-то – оружие? Хотя вряд ли этот здоровяк в нем нуждался. Вид у него был такой, словно он мог оторвать Андре башку без всяких видимых усилий. – Вполне! – пискнул Андре, рискнув повернуться к нему спиной, и пулей ринулся к выходу из здания – туда, где на одной из главных магистралей кампуса надеялся увидеть толпы народу.