– Потому что мне ни к чему сейчас кого-то слушать, – отвечаю я. – А потом, с чего это тебя так вдруг заботит, чем я занимаюсь? – А что тут странного, если я не хочу, чтобы тебя измолотили до смерти? Можешь пообещать мне больше ничего такого не делать без нашего общего согласия? Ха, я уже сделала кое-что без общего согласия! Чарльз – мой. Надежно сидит на крючке, словно глупая рыбка. Все, что от меня сейчас требуется, – это чтобы он продолжал плыть в ту же сторону, что и я, и Уилл никогда не станет проблемой. – Ну конечно же нет, – решительно заявляю я. – Нам нужно действовать, а не сидеть на жопе ровно! – Хлоя! – Нет. Кстати, а почему ты не хочешь, чтобы со мной произошло что-нибудь плохое? – спрашиваю я. – Просто не можешь признаться? – Признаться в чем? Медленно подступаю к нему и упираюсь пальцем ему в грудь. – Что я тебе небезразлична. Чарльз накрывает мою руку своей, тянет ее вниз и опять опускает вдоль бедра, словно руку куклы. А потом засовывает руки в карманы, неотрывно глядя на меня. На лице у него появляется какое-то странное выражение, которое я не могу прочитать. Кто-то завывает наверху за дверью – поворачиваю голову, чтобы бросить взгляд в ту сторону. Когда поворачиваюсь обратно, взгляд Чарльза по-прежнему нацелен прямо на меня. Он делает шаг вперед. Вдруг чувствую его руку у себя на талии, и он целует меня. Не так, как тогда в моей комнате, а крепче, неистовей. Какая-то часть меня вечно ждала, когда же Чарльз наконец станет таким, и я естественным образом реагирую, обхватывая его руками за шею и чуть поворачивая голову набок, чтобы он мог поцеловать меня еще глубже. Он притягивает меня к себе, его руки у меня на ягодицах. Чарльз затаскивает меня обратно в пустую туалетную комнату и прижимает к стене возле двери. Я запираю ее на защелку, прикрыв глаза, запрокинув голову и ощущая его губы у себя на горле. Тяну его за галстук, чтобы поцеловать в губы. Он прижимается ко мне, и я обхватываю его ногами, не отрываясь его губ, когда слышу, как кто-то пытается попасть в туалетную комнату – дребезжит запертая дверь. Без особого успеха пытаюсь не шуметь, когда он еще выше задирает мне юбку и я чувствую его руки у себя на бедрах. Мурлычу его имя. Все тело упоительно покалывает. Чарльз толкает меня на стоящую рядом оттоманку и падает на колени. Раздвигает мне ноги, и чувствую, как он целует мне внутреннюю сторону бедра чуть выше колена. Затем с такой силой сдергивает с меня трусики, что я слышу, как они трещат по швам. Изворачиваюсь, и он стаскивает их с меня совсем, а потом хватает меня за бедра, чтобы подтянуть ближе. Времени он не теряет – его голова наклоняется, и у меня перехватывает дух, когда я ощущаю его теплые губы на себе, прямо там. На миг прикрываю глаза, чувствуя, как его руки скользят по бедрам к коленям, а потом вздергивают их вверх, окончательно заваливая меня на спину. Чарльз удовлетворенно мычит, и этот низкий горловой рокот вибрацией отдается у меня внутри. Я неконтролируемо извиваюсь, запускаю руку ему в волосы, пока его голова размеренно движется взад и вперед. Смотрю в потолок и издаю беспомощный смешок, когда кто-то опять дергает дверь. – Чарльз!.. Вцепляюсь в него еще крепче, и он наращивает темп. Горячий дурман охватывает меня, оргазм уже на подходе. Чарльз почти доводит меня до него, но тут, к моему раздражению, откидывается назад, целомудренно чмокнув меня в бедро. Хватаю его за волосы и притягиваю его голову обратно, вызвав у него самодовольный смешок. Он быстро наверстывает упущенное, и, вскрикнув, я кончаю – молния удовольствия бьет откуда-то из самого нутра во все остальное тело, заставив меня напрячься всеми мускулами и резко содрогнуться. Чарльз останавливается, прижавшись щекой к моему бедру, и мы оба переводим дух. Чувствую себя, как растаявшая свечка – как мягкий, податливый, счастливый комок воска. Чарльз отрывается от меня, поцеловав в левую коленку перед тем, как встать, и, поправляя галстук, направляется к раковине. Удовлетворенно смотрю, как он моет лицо и руки – на лице у него не написано никакого выражения, когда он выполняет этот ритуал. Поправляет волосы, которые комически торчат во все стороны, – смочив их водой, Чарльз приводит прическу в презентабельный вид. Да, ему нужно выглядеть совершенно невинно, будто бы ничего и не произошло, поскольку сейчас Чарльзу предстоит вернуться к подружке в таком виде, чтобы она нипочем не догадалась, чем мы тут занимались. Он многое держит от нее в тайне – подробности тех убийств, человека, который охотится за нами, а теперь и меня. Довольно улыбаюсь. Расправляю юбку, когда Чарльз уже движется к выходу. – Выжди несколько минут, прежде чем выходить, – бросает он на ходу и потом отпирает дверь и выходит. Я тоже умываюсь и привожу в порядок одежду, все еще чувствуя искры во всем теле, в кончиках пальцев покалывает. Очки с меня в какой-то момент свалились. Подбираю их и смотрюсь на себя в зеркало, протирая линзы поло́й рубашки. Ставим галочку возле имени Чарльза, заносим его в список побед… Прохаживаюсь среди общего веселья, внимательно присматриваясь к людям и иногда бесцеремонно сдергивая с них маски. Я окончательно обнаглела от нетерпения, а может, и чуть пьяна от посткоитального жара. Вдруг короткая вибрация телефона – пуш-уведомление «Инстаграма». Шпилька52 загрузил новый пост. Мне требуется секунда, чтобы осознать, что это такое. Фотка закрытой двери туалета, снятая с верхней площадки. С тэгом #шалавы. 54 Звонит Чарльз. Он демонстративно избегает меня после нашего феерического рандеву на Хэллоуин, так что даю телефону прогудеть восемь раз, чтобы наказать его. Я знаю, что чувство вины ему неведомо, поэтому заключаю, что его пугает собственная тяга ко мне, смешанная с тем, что он там подозревает насчет Уилла. Надо разыграть все как по нотам. Кладу ноги на стол, прижимая к груди своего плюшевого кита, и, ответив на звонок, напускаю на себя скучливый тон. – Чё звонишь, Медвежонок Чарли? – Зачем ты только что прислала мне видео, как ты сосешь у Чада? – интересуется он. Резко опускаю ноги на пол. – Ничего я такого не посылала! – Нет, послала. Пришло с твоего адреса. Дергаю мышью, чтобы разбудить лэптоп, и открываю свою электронную почту, но ничего такого там нет. – Когда пришло? – С минуту назад… О, да тут целая куча народу в копии! Веб-камеры. Тревор. Он все-таки записывал. Это, должно быть, с одного из тех вечеров, когда Чад приходил ко мне «позаниматься». Сажусь перед компьютером и открываю новое письмо – гнев так и переполняет грудь. – Назови мне всех, кто в копии. Чарльз начинает перечислять имена. Пригоршня друзей, два моих препода, один ассистент, а еще Елена с доктором Уименом. Набирая текст, диктую себе под нос: «Прошу удалить это сообщение, которое якобы отправлено мной две минуты назад. Мой аккаунт взломан, и прикрепленный файл может содержать вредоносные вирусы». Потом отправляю его. – А разве не все вирусы вредоносные? – замечает Чарльз в трубку. – Пришли мне это видео. Хочу взглянуть на него. – Думаешь, это безопасно? Там в него действительно может быть что-то зашито. Сейчас как раз прогоняю антивирусом. Погоди-ка… так… По-моему, тебе лучше приехать сюда. * * * На лице у Чарльза пустое выражение, а возле уха телефон, когда он открывает дверь. – Я похож на человека, только что потратившего три тысячи долларов в «Уолмарте»[126] в Кеноше[127]? Просто заблокируйте этот чертов счет! – Он отключается и закрывает дверь. На моих часах появляется изображение восклицательного знака. Прикасаюсь пальцем к экрану. «Насколько ты считаешь себя шлюхой по шкале от одного до семи?» На экране тут же появляется изображение полового члена, тоже похожего на восклицательный знак, потом еще и еще. Мрачно снимаю часы с руки. Чарльз смотрит на свои, а потом выворачивает руку, чтобы показать мне. На его экранчике помигивает какое-то гейское порно. – Зачем он это делает? Усаживаюсь за письменный стол Чарльза перед его лэптопом. Медиаплеер уже открыт. Да, это определенно картинка с одной из моих веб-камер. Чад на экране тащится, прикрыв глаза, пока я ублажаю его. – Что… Но тут звонит мой телефон, и на сей раз это Джессика. – Хло, зайди-ка на «Фейсбук»! Открываю новую вкладку и тут чувствую, как меня накрывает новая волна бешенства. Сообщаю Джессике, что не могу сейчас разговаривать. Куча народу в Адамсе состоит в различных студенческих группах на «Фейсбуке» и регулярно постит всякую фигню на тему университетской жизни – про общаги и столовки, про белую белку-альбиноса, которую кто-то случайно заметил в кампусе… Даже у нашей общаги есть своя отдельная группа. И в каждой из тех, в которых я состою, красуется фотка со мной в голом виде. Сразу узнаю ее – наверняка вытащили из какого-нибудь старого электронного письма или из моего «облака». Злобно шипя, начинаю печатать прямо под комментом, гласящим: «А это ваще чо???» Всем привет, это Хлоя Севр. Я не стыжусь своего тела – надо бы взять с вас, засранцев, денег за просмотр. Но маленькая подробность: эта фотка была сделана, когда мне было 14, одним 22-летним типом, которому пришлось иметь дело с полицией. Учитывая мой возраст на фотке, формально это детская порнография, так что довожу до общего сведения, что даже просто смотреть на нее – это уже преступление. Я уже связалась с полицией кампуса, городским полицейским управлением и отделом киберпреступлений ФБР. Не думаете, что к вам тоже скоро придут? Всем ку-ку! Копирую этот текст и вставляю во все посты с этой фоткой. – А это правда? – спрашивает Чарльз. – Не считая последней части, естественно. Вся так и киплю, пытаясь собраться с мыслями. Моя основная проблема в том, что, стоит мне разозлиться, как я начинаю действовать наобум. – Может, Тревор все-таки засек тебя, когда ты за ним следила, – предполагает Чарльз. Тон у него вроде и вправду озабоченный. Открываю «Инстаграм», чтобы проверить, не запостил ли этот Шпилька52 и здесь что-нибудь в том же духе. Я не стала рассказывать про этот аккаунт Чарльзу и Андре – ну как я это сделаю, когда фотка, на которой я ухожу от Уилла, по-прежнему там? Тут и вправду есть новый пост с картинкой, но совершенно непонятно, что на ней – какие-то беспорядочные росчерки теней и красного неонового света. – Да ничего он не заметил, клянусь! Пишу эсэмэску Андре: «Тебя не взломали? Есть новости – приходи к Ч. как можно скорей». Чарльз наклоняется над моим телефоном, и я вдыхаю его аромат, пока Андре набирает ответ. «Что? Никто меня не взламывал. Прямо сейчас прийти не могу – в самом разгаре, занимаюсь списком». – Итак, взломали нас, но не Андре, – заключает Чарльз. – Каким еще списком?