Он слегка отодвигается, глядя на меня. Наши лица всего в какой-то паре дюймов друг от друга, и я замечаю, что он без контактных линз. Вдруг Чарльз как-то странно кривится. – Ты пахнешь апельсинами, – шепчет он. – Что? Он быстро моргает. – Гнилыми апельсинами. Тут Чарльз слезает с меня, садится на край кровати и лихорадочно роется в карманах, после чего резко встает и что-то сует себе в рот. – Есть кола? – Ты вообще о чем? – едва не ору я. Он проглатывает таблетки насухую. – У меня аура. А значит, скоро начнется приступ мигрени. У тебя есть что-нибудь с кофеином? Чарльз уже движется к окну. Выкапываю из сумки банку какого-то энергетика комнатной температуры, и он залпом заглатывает чуть ли не половину. – Мне нужно вернуться домой и прилечь. – Да приляг здесь – мы так и не поговорили. – Увидимся, Хлоя. Он уже выбрался обратно на пожарную лестницу. Наверняка сдрейфил – решил, что мигрень послана ему в наказание за измену его ненаглядной Кристен. – Так прикроешь меня? – взываю ему вслед, но Чарльз уже спускается по железным ступенькам. – Я ведь уже сказал, что да, – отзывается он. 58 Чарльз открыл глаза, перед которыми смутно маячили расплывающиеся цифры электронных часов. Девственную лужайку перед домом в Форт-Ханте, тщательно очищенную от опавшей листвы, затягивал тонкий слой утреннего тумана. Включил радио, чтобы послушать новости – теперь он слушал их регулярно, надеясь услышать что-нибудь об исчезновении определенного студента Адамса. Потом спустился вниз, пройдя мимо отцовского кабинета, в котором тот общался с кем-то по телефону. Сделав на кухне две порции «Кровавой Мэри», отнес их в кабинет. Отец все еще висел на телефоне и вопросительно поднял брови, когда Чарльз поставил перед ним стакан – был он хоть и алкаш, но по части напитков человек привередливый, такому не всем угодишь. Немного отхлебнул, едва закончив разговор, и одобрительно кивнул, откинувшись в кресле. Несмотря на четверг, находился он в режиме «воскресного папы» – редком для себя хорошем настроении. – Я опять был в Техасе на прошлой неделе, заказал один из таких. Так парень принес его с жареной креветкой, прилипшей к стакану, прямо к ободку! Чарльз неодобрительно гоготнул, после чего отпил из своего собственного стакана. Солоноватая перченая жидкость немного успокоила нервы. Здесь, в Форт-Ханте, они в полной безопасности. Кристен вдали от всего, что может ей угрожать, и не надо думать про весь этот бардак, творящийся в городе. Почему бы немного не поболтаться без дела, не выпить стаканчик-другой? А может, и вовсе забить на предстоящую сессию? Портмонт-старший встал, приложился к стакану поосновательней. – Я около шести улетаю в Лондон – вы с Кристен не желаете прокатиться? Прыгнуть в реактивный самолет и улететь в Лондон! Остановиться в классном отеле и сходить на пару-тройку каких-нибудь шоу, пока отец просиживает штаны на деловых встречах со всякими нефтяными шишками. Тревор никогда не дотянется до него через Атлантику. Почему бы и нет? Чарльз вовсе не обязан помогать Хлое с той непонятной фигней, которую она затевает. Но все же проблема сама собой не разрешится, а Хлоя без него наверняка еще сильней наломает дров – непохоже, что Андре сумеет ее остановить, раз она уже вбила себе что-то в башку. И хотя Эмму Чарльз находил немного странноватой, но относительно нее полностью полагался на свое собственное мнение. Способна ли Хлоя быть честным и непредвзятым арбитром по части того, что считать обоснованными доказательствами в пользу опасности Эммы? Разумеется, нет. – Не отказались бы, но у нас сессия. Отец одобрительно кивнул, а Чарльз, заслышав где-то в дальнем конце дома шаги Кристен и своей матери, двинулся из кабинета им навстречу. Кристен, все еще взмокшая после частного урока йоги, поднималась по лестнице. – Эй, погоди! – крикнул он. Рассмеявшись, она стала подниматься еще быстрее, бросив на ходу, что ей нужно в душ. Чарльз нагнал ее уже за дверью спальни, и они со смехом принялись раздевать друг друга, обмениваясь поцелуями после каждого предмета одежды. Занялись сексом прямо под душем, и Кристен взвизгнула, когда он вдруг пустил такую холодную воду, что та обожгла их разгоряченные тела. После этого оба улеглись прямо на мраморном полу ванной комнаты, завернувшись в пушистые полотенца. – Может, забьем на сессию и слетаем с моим папаней в Лондон? Опершись на локоть, Кристен подняла брови. – По-моему, у кого-то на данный момент очень приличный средний балл успеваемости – неужели так хочется разом все просрать после стольких усилий? Чарльз вздохнул. – Да ладно тебе, – постаралась утешить его Кристен. – У тебя только политология, а потом в награду можем сходить в ресторан. – Начало в шесть, – сказал он, глянув на свои смарт-часы. – Ну какой мудак назначает экзамен на шесть вечера? – А мне осталось сдать только два курсовика, так что я могу остаться здесь и поработать над ними. Чарльз обнял ее, уткнувшись головой ей под подбородок. Вчера вечером он кое-что ей рассказал. Не все, конечно же, – без упоминаний, что убийства связаны между собой, или чего-то про Хлою. Но вот про Тревора, взломавшего ее веб-камеру, и про заявление в полицию все изложил от и до. Чарльз сразу понял, что она очень расстроилась – совершенно обалдела от услышанного, но при этом заставила себя этого не показывать. Потому что знала: если она выдаст свои чувства, то Чарльз может сорвать зло на Треворе, и все станет только хуже. – Вот разделаемся с сессией, – произнес он, – и через пару дней все это будет благополучно забыто. * * * Похрустывая пальцами, Чарльз уставился на свой собственный почерк в лежащей перед ним толстой синей тетради. Примерно треть его однокурсников уже со всем разделалась, сдала экзамен и ушла. При этой мысли ему захотелось немедленно встать и сделать то же самое, пусть даже он еще и не закончил. Но все-таки Чарльз вынудил себя остаться и постарался сосредоточиться на каждом из экзаменационных вопросов. Как настоящий паинька и отличник. Наконец, получив оценку, он спустился по лестнице и вышел из здания факультета искусств и наук на улицу. Несколько студентов толклись возле фургона передвижной закусочной, подкрепляясь кофе и органическими пышками. Чарльз глянул на часы – почти девять вечера. Вытащил было телефон, чтобы отправить эсэмэску Кристен, но тут застыл, увидев сообщение от Хлои. «Добыча у меня в руках, все упаковано и готово к забаве». Потом эмодзи в виде бутылки шампанского и ссылка на местоположение на «Гугл-картах». «Блин», – буркнул Чарльз. Кого это она «упаковала» – Тревора? Эмму? В чем вообще план? И разве они не собирались проделать все это в субботу? Ну почему она вечно действует наобум! А вдруг Хлоя зайдет слишком далеко – если уже не зашла? Он представил себе привязанную к жертвенному столбу Эмму, вокруг которой расхаживает Хлоя с горящим факелом. Или, может, она остановила свой выбор на Треворе – пусть тот даже и говнюк, делать что-нибудь необдуманное совсем ни в чьих интересах. Поймав такси, Чарльз уже собирался назвать водителю адрес, как вдруг ему пришло в голову, что потом это может оказаться уликой – в зависимости от того, что затевает Хлоя. Вместо этого он попросил отвезти его в центральную детскую больницу, расположенную совсем неподалеку от указанной на «Гугл-картах» точки. Расплатился наличными и сразу же побежал рысцой на восток, удаляясь от больницы вдоль по Первой улице, движения на которой почти не было. Не исключено, что точка указывала на упомянутую как-то в разговоре водоочистную станцию, но он и понятия не имел, где та находится и что из себя представляет – почему-то казалось, что это нечто вроде какого-то переделанного старого склада, оккупированного хипстерами. Остановившись возле высокой сетчатой ограды, Чарльз заглянул в телефон и увидел, что маленький красный флажок на карте по-прежнему расположен немного восточнее того места, где он находится. Перебравшись через ограду, спрыгнул на другой стороне. Синтетическое полотнище, которым та была затянута, частично перекрывало свет фонарей с улицы – можно было различить лишь буйные заросли сорняков и какие-то строения, но какого рода – совершенно непонятно. Ночное зрение у него было неважное даже с контактными линзами. – Эй! – крикнул он, после чего стал осторожно пробираться вперед между земляными холмиками и какими-то ржавыми железками. Наконец впереди обозначился открытый проем с беспросветной темнотой за ним, но ему показалось, что где-то в глубине ее брезжит искусственный свет. Пещера? Нет – вниз уходил бетонный лестничный пролет. – Хлоя? – позвал Чарльз. – …здесь! – услышал он, как ему показалось. Нащупывая дорогу руками, двинулся в темноту, в которой плясал луч светодиодного фонарика – наверное, ярдах в пятнадцати или двенадцати от него[132]. Ноги странно проваливались по самые щиколотки – песок? Что это вообще за место? – Что ты сделала? – В каком смысле? – отозвалась она, но голос ее звучал как-то странно. Чарльз крутнулся на месте, пытаясь понять, где может быть Хлоя. Шагнул вперед и тут же споткнулся о какую-то липкую кучу вроде старого кострища, едва не свалившись. Взмахнув руками, кое-как удержался на ногах. Нет… это не деревянные головешки. Пахло скорее как из старого мангала для барбекю. Подгоревший жир и липкая сажа, под ногой что-то твердое… Кость? Присев на корточки, Чарльз вытащил телефон и включил фонарик, направив его себе под ноги. Свет вспыхнул так ослепительно, что поначалу он ничего не мог различить. Но вот оно: обугленный череп и ключица, с которой до сих пор свисают иссохшие почерневшие клочья мяса. Выключив фонарик, он положил его на песок. Она все-таки сделала это, в конце-то концов. И тут Чарльз ощутил ее присутствие у себя за спиной. – Это то, о чем я думаю? – негромко произнес он, не совсем понимая, что сейчас чувствует. – Да, – последовал ответ. Чарльз обернулся, но в ту же секунду что-то со страшной силой обрушилось ему на голову. 59 Со всей этой слежкой за Эммой я здорово отстала с учебой, а я отнюдь не собираюсь позволить этой суке испортить мою репутацию круглой отличницы. Я уже скрепя сердце отшила девчонок, которые предлагали сползать куда-нибудь в центр отведать десерт из трех блюд – что, разумеется, лучшая разновидность десерта. Разделавшись с рефератом по французскому, позволяю себе в награду опять заняться планированием касательно Эммы. Надо все разыграть как по нотам. Угощаясь подрезанными у Джессики орешками с изюмом, открываю браузер. В поисках вдохновения захожу на страничку Шпильки52 в «Инстаграме». Последнего поста я еще не видела – это картинка с изображением какого-то мускулистого мужика с мечом, который держит перед собой нечто вроде разделочной доски с надписью «LEX». На скорую руку покопавшись в «Гугле», выясняю не только то, что эта статуя сидит у входа в здание Верховного суда, но и что Эмма попросту стырила ее из интернета, а не сняла сама. Это явно некое послание.