Раздраженно отматываю ленту к более ранним постам, выискивая ключ, который не заметила раньше. В конечном счете не так уж важно, зачем она делает то, что делает, но знание ее мотивов позволит мне предвосхищать ее ходы. На некоторых фотках просто различные места кампуса, которые мне знакомы, но некоторые картинки слишком размыты, чтобы толком что-то разобрать. Самый первый пост, датированный июлем этого года, – фото какого-то перекрестка в Вашингтоне. Пробую другую тактику: единственный способ выяснить ее предпочтения – это стать ее подписчиком. До сих пор я от этого воздерживалась, поскольку опасалась оставить еще какие-то следы, способные показать связь между мной и аккаунтом с фоткой, на которой я покидаю водоочистительную станцию. Но на данный момент мы уже обсудили эту тему в личке. А значит, в скором времени мне по-любому придется пойти на исключительную жертву – удалить свой аккаунт в «Инстаграме». Но сначала надо будет наложить лапы на ее телефон – как и в случае с Уиллом. Подписываюсь на нее, открываю раздел «Интересное» – и тут разеваю рот. Здесь всего лишь одно-единственное фото. На нем изображена какая-то девушка примерно нашего возраста – чернокожая, с широченной улыбкой и длиннющими ресницами, волосы стянуты в невероятно тугой хвостик. Не узнаю ее, но дедуктивным методом сразу же делаю заключение, что это может значить. Даже не задумываясь, немедленно строчу эсэмэски Чарльзу и Андре: В ПРОГРАММЕ ЕСТЬ ЕЩЕ И ВОСЬМОЙ УЧАСТНИК!?!! ЗНАЕТЕ ЕЕ??!!!! Но всем известно, что, если долго смотреть в телефон, ответ на нем быстрее не появится. Только через две томительные минуты на связь выходит Андре. «Это Симона Байлз», – отвечает он. Андре знает ее! «Она на третьем?» «Симона Байлз не из Адамса!! Это олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике – выиграла кучу национальных чемпионатов. А чего спрашиваешь?» Тут я словно получаю дубиной по кумполу. Убийца не Эмма, а Меган. И она отметила эту гимнастку в «Интересном» не на том, блин, аккаунте! На аккаунте убийцы под ником «Шпилька52», а не на своем настоящем, наполненном всякой розовой девчачьей дребеденью. «Ребята это не Эмма это Меган! Меган – бывшая гимнастка, постоянно постит про это в своей настоящей инсте»! Но едва только я отправляю это сумбурное послание Андре и Чарльзу, как тут же об этом жалею. Я так возгордилась своей дедукцией, что мне и в голову не пришло придержать эту информацию от Андре, которого я не собираюсь использовать для заключительной части своего плана. Ладно – без разницы, задействуем план «Б», коли так. Чарльз печатает: «Я знаю. Уже и сам это понял. Приезжай на водоочистную станцию – я ее сцапал». Вот гад! Как это он ухитрился понять это раньше меня и какого хрена сейчас выкладывает все открытым текстом Андре? Теперь придется придумывать какие-то правдоподобные объяснения относительно кое-какого ритуального сожжения. Путь туда неблизкий, так что задерживаюсь только для того, чтобы прихватить электрошокер и худи. Пулей вылетаю из общаги, ощутив, как ледяной ветер покусывает меня сквозь тренировочные штаны, которые никак не рассчитаны на такую холодрыгу. Бегу по улице, лихорадочно высматривая такси и на ходу одновременно пытаясь вызвать «Лифт». Обычное такси появляется быстрее, но водителя, похоже, раздражают мои понукания. Из-за разрушений, оставленных протестующими погромщиками, полиция перекрыла несколько улиц, и пару раз нам приходится пускаться в объезд. Когда я вновь оказываюсь на холоде и перелезаю через ограду водоочистной станции Макмиллана, глаза уже успевают привыкнуть к темноте. Понятно, где искать Чарльза – там же, где и Уилла. И как только я сбегаю по бетонным ступенькам в ледяное нутро подземного бункера, вижу где-то в самой глубине яркий огонек – если только я правильно сориентировалась, прямо там, где я оставила тело Уилла. – Чарльз? Тут что-то со страшной силой бьет меня по голове, и перед глазами проскакивает яркая вспышка, прежде чем смениться полнейшей чернотой. 60 «Приезжай на водоочистную станцию – я ее сцапал», – прочитал Андре. Сотовая связь постоянно прерывалась – столбик на индикаторе сети прыгал от полного приема до нуля, пока поезд метро мчался по красной ветке на восток. Сначала этот дурацкий вопрос про Симону Байлз, потом внезапная догадка, что убийца, которого они ищут, – это якобы Меган, а теперь еще и заявление Чарльза: «Я ее сцапал»… «Как это сцапал?» – подумал Андре, внезапно ощутив дурноту. Не совсем понимая, что делать, он вышел на станции «Юнион» и на секунду застыл на платформе как парализованный. Разумеется, Хлоя полностью уверена в своей правоте, а Чарльз без лишних слов на все это повелся, но вдруг они оба ошибаются? Способны они… что-нибудь сделать этой Меган – или Эмме, неважно кому? «Я ее сцапал» – это не «полиция ее сцапала» или «ее забрали на допрос». Андре сразу представил себе связанную в каком-то темном закутке девушку и вьющихся вокруг нее Хлою и Чарльза со всякими пыточными инструментами. Андре расхаживал по вестибюлю станции, не замечая натыкающихся на него людей. Водоочистная станция – в смысле, Макмиллана? Некие жутковатые заброшенные руины где-то у черта в заднице? Идеальное место, чтобы провернуть что-нибудь в этом духе – что-нибудь страшное, причем незаметно для окружающих. В ходе собственного исследования психопатов, преследующих корыстные цели, он постоянно видел одно и то же: это опрометчивые, импульсивные, бессердечные люди, напрочь лишенные способности к сопереживанию чужой боли, и если встать у них на пути, то они тебе это обязательно припомнят и отомстят, вплоть до смертоубийства. Андре все еще ошалело таращился на телефон, как вдруг до него окончательно дошло: он настолько сосредоточился на своем собственном вранье, что слишком легко попал под чары Хлои и Чарльза. Да, время от времени он обращал внимание, что они не такие, как он, но его почему-то все равно тянуло к Хлое с ее шуточками и упёртостью в стремлении вычислить убийцу и к Чарльзу с его гламурным обаянием. Он уже думал об их троице, как о неком странном подобии той компашки из «Скуби-Ду»[133], волей судьбы собравшейся вместе, совершенно забыв при этом, что моральные компасы, направляющие каждого из них, настроены на радикально разные стороны света. И на что же он рассчитывал, когда они наконец придут к какому-то окончательному заключению, – на что-то ответственное? Вот-вот случится что-то очень-очень плохое – не исключено, что и с ни в чем не повинным человеком, выслеженным Хлоей и беззаботно присоединившимся к ней Чарльзом, которые наверняка решили, что Андре вполне устроит любое топорно исполненное правосудие, пусть даже и задним числом. Схватившись руками за голову и крепко сжав ее, Андре тихонько выругался про себя. Он единственный знал, что происходит. Единственный мог остановить их. Нащупывая дрожащими руками телефон и пытаясь продумать свои дальнейшие действия, он бросился бегом к главному выходу, где стояла очередь такси. 61 Смутно слышу чей-то стон. Мне жутко холодно, лихорадочно трясусь всем телом. Горло болит, в голове глухо пульсирует. Открываю глаза и тут же сознаю, что стон мой собственный. Чувствую холодный песок между пальцами. Закрываю глаза, и меня опять уносит неведомо куда. Мы с Чарльзом на пляже? – Еще не все собрались, – слышу вдруг чей-то голос. Женский голос. Опять отрубаюсь. * * * Когда вновь прихожу в себя, чувствую в запястьях какое-то странное покалывание, словно их кто-то грызет. Руки болят, и начинают неметь плечи. Через миг сознаю, что они связаны у меня за спиной, туго стянуты возле самых кистей, а я лежу на боку. Моргая, пытаюсь рассмотреть обстановку. И то, что вижу, никак не укладывается в голове. Вокруг в основном полная тьма, но вскоре глаза немного настраиваются. Футах в десяти от меня яркий туристский фонарь вроде «летучей мыши», светящий во все стороны. За ним различаю сгорбленную фигуру – Андре. Он сидит, прислонившись спиной к бетонной колонне и как-то странно положив руки на колени. Справа от него какое-то дергающееся из стороны в сторону бледное пятнышко, которое я никак не могу нормально рассмотреть, поскольку оно прямо за фонарем. Что-то вновь вгрызается мне в запястья. В голове проскакивает мысль про «Колодец и маятник»[134] и про крыс. Да, это грызет крыса, время от времени прихватывая кожу. Ну давай, грызи активней! Тяну, напрягая руки, и путы тихо спадают. Перекатываюсь на другой бок как раз в тот момент, когда Чарльз выплевывает изо рта скомканный пластиковый пакет. На лбу у него засохшая кровь, всклокоченные волосы почернели и слиплись. Но глаза живые и настороженные. Он быстро произносит, чуть громче шепота: – Беги! Скорей! Она возвращается. Мышцы моих ног уже готовы сработать, но уже слишком поздно. Вижу какую-то тень, отбрасываемую светом фонаря. Вперед выдвигается темная фигура. Это Меган, во всем черном, волосы стянуты в хвост на затылке. Андре оказывается у нее за спиной. Чарльз лежит на песке неподалеку от меня – единственный из нас, кто удостоился чести быть связанным по рукам и ногам. Неподалеку, поджав под себя ноги, с каким-то странно расслабленным видом сидит Тревор, который смотрит вправо, прямо на Эмму. Меган небрежно подходит ближе. – Самое время начинать нашу маленькую вечеринку. – Вечеринку? – откликается Чарльз. – Я вроде не получал приглашения. «Блин, идиот – сейчас не время для шуточек!» Меган размахивается ногой, и я съеживаюсь, когда она пинает его – сначала в грудь, а потом прямо в голову. Подумываю вскочить и напасть на нее, но что-то меня останавливает – Андре смотрит прямо на меня и мрачно качает головой. Руки у него связаны, но он все-таки ухитряется изобразить пальцами пистолет. Опять перевожу взгляд на Меган и вижу в левой руке у нее знакомый ствол – видать, она забрала его у Чарльза. Моего шокера тоже нет – судя по всему, он теперь тоже у нее. Меган присаживается на корточки напротив Чарльза, который полуобморочно выкашливает кровь. После ее пинков он в совсем плохой форме – худшей, чем все остальные из нас. Вид у Тревора и Андре какой-то прибалдевший – наверное, она их чем-то одурманила или же вырубила ударом по голове, как меня. С Эммой понять сложнее – та сидит совершенно неподвижно, с пустым, обессиленным лицом. – У тебя всё? – спрашивает Меган у Чарльза. – Закончил придуриваться? – Я думал, у меня на это еще лет пятьдесят, – отвечает он. Кретин! Она опять бьет его ногой в грудь. Чувствую, как бешенство поднимается во мне, словно лесной пожар. Господи, вот она я, совершенно безоружная – та, что в последние недели превратила готовность к нападению едва ли не в искусство! Чарльз сжимается в комок, прикрывая грудь связанными руками, но обращает окровавленную ухмылку к Андре. Глаза у того широко раскрыты, и он явно не разделяет веселья Чарльза. – Меган, ты еще можешь остановиться, – тихо произносит Эмма. – Еще не поздно. То, что ты что-то затеяла, вовсе не означает, что ты не можешь остановиться. Меган с отвращением смотрит на нее. – Никто не спрашивает твоего мнения, мышка. Я уже почти закончила. Совершенно ошеломленный Тревор переводит взгляд то на нее, то на Эмму. Затаив дыхание, придвигаюсь чуть ближе к Меган. Она расположила нас так, чтобы оказаться в самом центре кружка своих пленников. Чарльз медленно пытается занять сидячее положение – что, должно быть, непросто, судя по тому, как его корежит. Моргает на яркий искусственный свет фонаря. – Ага, – мурлычет Меган, – а вот и они. По подземной полости движутся два крошечных огонька, отбрасывая на песчаное дно бункера бледные пятна света, приближаются – судя по всему, фонарики мобильников. – Итак, вы получили мое сообщение, – удовлетворенно произносит она, когда они уже совсем близко. Доктор Уимен подходит к нам с поднятыми руками, в одной – мобильный телефон. Позади него Елена, лицо, пустое от шока. – Положите телефоны на землю! – кричит Меган, поднимая пистолет. Эта овца держит его неправильно – на отлете, как это делают в телевизоре. Я несильно разбираюсь в оружии, но все-таки в курсе, что знающие люди так не косячат. Уимен, надо отдать ему должное, сохраняет спокойствие и повинуется, положив свой телефон экраном вниз. Елена с досадой отшвыривает свой, и он падает рядом с Андре. Глядя на обоих психологов во все глаза, я пользуюсь этой ситуацией как отвлекающим маневром и придвигаюсь к Меган чуть ближе. Андре молодец – делает вид, будто закашлялся. – Меган, кто-нибудь обязательно обратит внимание, что эти студенты пропали, и сообщит в полицию, – спокойно произносит Уимен. О, какой же вы дурак, доктор Уимен… Я бы на вашем месте соврала, что уже давно вызвала полицию! Меган фыркает.