Те, кто получал задание тут же подходили к большой доске, записывали взятые расчеты и отправлялись в библиотеку. Когда зал опустел и все двадцать два артефактора и семь учеников покинули зал, Мак спросил старшего: — У вас так всегда проходит начало нового проекта? — У нашей лаборатории не было больших проектов больше семидесяти лет, — пожал плечами мужчина. — А тут появляетесь вы. И не с новым боевым големом, не с центральным артефактным псевдомозгом для крепости. Вы пришли к нам с артефактом, который станет историей. На нем будет завязана власть в будущей империи. — Профессиональная гордость? — Не хотелось бы так говорить, но вы правы. Честь и гордость. Мне пришлось отклонить двадцать семь просьб о переводе от соседних лабораторий. Там узнали с чем вы к нам пришли. Мак усмехнулся и вскользь добавил: — Я представляю, что будет, если упомянуть, что имена артефакторов участвующих в создании мы выгровируем на задней стороне спинки трона. Старший артефактор уставился на него с выпученными глазами. — Думаю, это действительно делать это будет опрометчиво, — ответил он спустя несколько секунд молчания. — У нас могут начаться из-за этого проблемы. — Это была… — тут Мак заметил горящий взгляд старшего артефактора, который от нервного напряжения уже начал перебирать пальцами края мантии с отметками старшего. Понимая, что значит это для людей, всю жизнь посвятивших артефактам он закончил фразу: — Это была бы хорошая идея. Надо будет посоветоваться с остальными. *** На большой поляне собрались все сотники и главы племен. По середине стоял Синдзи, рассматривая хмурого ватажника. Тот стоял перед ним. За его спиной было четверо десятников, которые были назначены под его руку. Вокруг них собрались все сотники и главы кланов, отправившиеся в поход вместе со своими людьми. — Рассказывай, — кивнул маг воли. — Дальний дозор дал знак, что по дороге идет караван. Мы навострили ближний дозор. Те через час прибежали и сказали, что идут споро. Двадцать телег. С виду груженые, только охраны больше двух сотен. — Сколько вас было? — Полторы сотни. — Волхвы с вами были? — Не было. — То есть ты, скомандовал атаковать караван, не имея численного перевеса? — уточнил боевой конунг. — Так? — Да, но у нас место было хорошее, да и кто знал, что там… — Заучил ли ты наизусть правила этого похода для сотников? — глядя в глаза ватажнику произнес Синдзи. — Я знаю правила! — Что говорится в третьем правиле? — Самостоятельно нападать только на силы вдвое меньше имеющегося отряда. — Превосходили ли твои силы тот караван? Сотник медведей оглянулся назад и, поймав мрачный взгляд вождя медведей, ответил: — Нет. — Сколько медведей погибло в той засаде? — уточнил Синдзи. — Четыре десятка. Боевой конунг кивнул и оглядел собравшихся сотников и вождей племен. — Вы назвали меня боевым конунгом!!! На этот поход я ваш царь, я ваш бог и мое слово — закон! Я не зря писал правила похода и заставлял вас наизусть выучить их! Я так же не зря писал свиток о наказании! Он протянул руку и вождь племени Уч-камам подал ему свиток. — За нарушение правил похода, приведших к гибели соплеменников количеством до десяти — три десятка плетей! Если нарушение привело к гибели более десятка — смерть на месте! — Добыча обещала быть… Синдзи выкинул в сторону северянина руку и тот резко умолк. Сжав кулак, он заставил его упасть на землю и забиться в конвульсиях. Спустя секунду из носа, рта, глаз и ушей северянина хлынула кровь. Заливая землю кровью, сотник хрипел и пытался что-то произнести, но уже через двадцать секунд, показавшиеся зрителям вечностью, он утих. — Хоронить как убийцу соплеменников, — коротко приказал Синдзи и оглядев северян громко добавил: — Видимо вы не поняли зачем мы сюда пришли! Мы здесь не для того, чтобы показать свою доблесть! Мы здесь не для того, чтобы сдохнуть в бою как тупые бараны! Мы здесь для того, чтобы отомстить и заработать! А сдохнув в бою как безмозглые тюлени, вы не заработаете для своих семей не копейки! Вы никому не отомстите! Синдзи выпустил силу и вокруг него, на добрый десяток метров с земли начала подниматься в воздух пыль и мелкие камни. — К сегодняшнему дню я даю вам еще десяток. На одиннадцатый каждый десятник и сотник должен наизусть выучить свиток наказаний. Парень обернулся и пыль с камнями упала на землю. Он сделал несколько шагов и оказался перед вождями племен, наблюдавших за ним из-за спины. — Вас это тоже касается. Не думайте, что к вам нельзя применить боевых законов. *** Когда светило уходит за горизонт и в свои права вступает тьма, на небе зажигаются звезды. И не смотря на то, что каждые пару десятков метров жгли свои костры, чувство чужой земли не покидало. У одного из таких костров, отгородившись верными воинами у соседних очагов, сидели главы племен. — Специи, — кивнул попробовавший варево медведь. — Не знаю, что это за специи, но с мясом и крупой выходит очень недурно! — Твой живот бездонен! — фыркнул волк. — Иногда мне кажется, что твои потроха уходят в бездну! — Ты за мои потроха не волнуйся, — хмыкнул медведь. — Меня больше интересует почему мы до сих пор терпим этого сопляка и до каких пор он будет казнить уважаемых воинов, которые не раз водили ватаги в набеги! — Ты перегибаешь, — усмехнулся глава Уч-камам. — Он не казнил. Он лишь выполнил наказание, которые были оговорены заранее. — Да он нас заставил принять эти правила! Он сам их выдумал и сам… — Мы поклялись их выполнять, — напомнил глава северного оленя. — Но ты еще кое-что забыл. Мы в походе не первую неделю и уже вмешались в несколько больших сражений. И домой отправилась только одна лодка с погибшими. Остальные двадцать семь везли добычу. — Напомни мне, сколько лодок привез твой предок, когда мы последний раз ходили в большой поход с боевым конунгом? — хмыкнул Волк. — Три десятка? — Да, но мы шли в обход полуострова и вода… — А теперь вспомни сколько он привез лодок с мертвыми? Медведь вместо ответа насупился и молча снял котел с огня. Вывалив в свою миску варево он уселся на свое место и кинув злобный взгляд продолжил есть. — Я прекрасно помню рассказы, как баритонцы били наших, когда они уходили. Я помню рассказы о кровавой бане. Когда все в пьяном угаре били всех. Когда у стен крепости куда не наступи угодишь ногой в труп. — Это боевой поход, а не… — попытался возмутиться медведь. — Мне такие боевые походы даром не нужны! — рыкнул волк. — Мне нужна добыча, мне нужен опыт для молодежи! Мне нужны живые воины, которые сделают потомство и вырастят еще больше воинов! Мертвыми они мне не нужны точно! — А ты чего это о потомстве печешься, — зацепился за слова медведь. — И зачем тебе столько воинов? Ты чего удумал, а? — Не твоего ума дело! — рыкнул в ответ тот. — Заткнитесь, — сплюнул глава Уч-камам. — Как собаки через изгородь лаетесь. Воины нужны всегда и чем больше тем лучше. А за нашего ставленника я так скажу: Он умнее нас всех вместе взятых. И пришел он к нам не просто так. У него свой умысел. Тот умысел мне не известен, но я с него клятву взял, что его дела с нашими вразрез не идут. Все, что он делать будет во благо севера, на его силу и богатство. — На чем он клялся? — подал голос глава северного оленя. — На крови. Волк уважительно кивнул головой, а медведь с досадой поморщился. — Все, что он писал — не просто так. Он знает, что делать. — продолжал глава северных разбойников. — Мы не просто так, по две сотни бились и через границу россыпью шли. Нет кулака севера, значит и об щит он не разобьется. Тут главное ухо востро держать. Тогда всегда знать будем кто и где нас ждет. — А ту крепость с торговым острогом хорошо взяли, — кивнул глава «Северных оленей». Он поднял лук и принялся перебирать на нем ленточки. — С одного острога столько товара, что впору себя на императорский род сватать. — Это ты загнул, — фыркнул Волк. — Добыча делится ровно на всех, кто в поход вышел. Синдзиным свиткам, доля есть у тех кто погиб. А еще каждый от доли десятую часть отдать должен тем, у кого выставить было некого, но кто поход готовил. Так, что пока не шибко то и много выходит. — А мы и начали то недавно. Только в кулак собрались, — пожал плечами Северный олень.