— Зофар «Огненная плеть», — ответил он и тут же спохватился: — Данное кольцо дает мне право брать в подчинение любого мага или воина Шимата! — Вы, наверное, не заметили, — с усмешкой в голосе произнес лич. — Но эта печать помимо права приказывать вдобавок сделала вас напыщенным болваном. — Да как вы смеете! Я в своем праве! Я… Лич в одно мгновение развернулся к магу и скользнул к нему с безумной скоростью. Оказавшись в паре сантиметров, придвинул к нему лицо и, заглядывая адскими огоньками в глаза, прошептал: — ТЫ пришел ко мне. ТЫ знаешь, кто я такой. Значит, я нужен ТЕБЕ. И вместо того, чтобы прийти и попросить — ТЫ намереваешься МНЕ приказывать? — П-п-печать по… — А что, если я вместо подчинения поглощу твою сущность? — продолжал шептать темный маг. — Что, если я просто возьму и сожру тебя здесь и сейчас? Готов поспорить — твоя душа на вкус приторно-сладкая с легкой кислинкой… — Это преступление… тебя уничтожат… ты не посмеешь… Лич на эти слова тихо рассмеялся. — Я всего всего лишь потеряю эту телесную оболочку. Значешь, что это значит для такого, как я? — Мурано поднял руку, приложил ее ко лбу бледному от страха магу огня и толкнул. — Мне всего лишь будет труднее проводить исследования и со временем станет еще скучнее. Не больше и не меньше. Темный развернулся к столу и взглянул на девушку. — Печать наделяет тебя правом приказывать. Права быть высокомерной выскочкой тебе никто не давал, — закончил Мурано, отвернулся к столу и снова погрузился в раздумья. Балахон скрывал тело, но капюшон он снял. В пыточной комнате не было солнца, обжигающего кости не хуже адского пламени. — У меня приказ повелителя… — снова начал Зофар. — Дракон — страж Раккоташ. Ее сущность снова воссоединилась с клинком Великой скорби. Мне приказано… Замерший в раздумьях лич вздрогнул и начал медленно поворачивать голову. В итоге та повернулась на сто восемьдесят градусов. — Воссоединили? — уточнил Мурано. — Это оч-ч-ч-чень интересно! — Повелитель рвет и мечет, — продолжил Огненная плеть. — Это сделано недалеко от нашей границы. Три из пяти артефактов наследия Дракона-стража рассыпались прахом. Все артефакты из его костей почернели. Это прямое свидетельство того, что душа Раккоташа снова оказалась закована в оружие… — Если бы ты лучше изучал историю Дракона-хранителя, — прошептал Мурано. — То знал бы, что оружие заковано вместе с его обладателем в камень. И если оружие воссоединилось с клинком, то он снова на свободе. Лич повернул тело и довольно сплел костяные пальцы. — Кто на свободе? — Убийца дракона-стража, — прошептал темный маг. — Тот, кто уничтожил стража предела. Тот, кто разрушил порядок, установленный веками и превратил богов в безмозглую стихию. — Арт «Убийца», — напряженно произнес огненный маг. — Оч-ч-ч-чень интересно, — повторил лич и резко сменил тему. — Тебя назначил повелитель? Лично? — Да, я… — Почему тебя? Ты не выглядишь достаточно сильным, чтобы все решать объемом своего резерва. — Я участвовал в трех компаниях с пустынными бродягами. Я два раза возглавлял вылазки в империю, — пояснил он. — В тактике я лучший. Я… — Ты слишком часто повторяешь «Я», — прошептал Мурано. — Зачем вам старый лич? — Ты сильнейший темный в Шимате и твой опыт… — Не имеет аналогов, — кивнул Мурано. — У тебя есть план? — Да, но для начала нам нужно начать разведку. Планы без понимания ситуации — гадания на мертвой ящерице. — сразу открестился Зофир. — Я хотел выловить несколько важных фигур в империи и достать из них информацию о душе Раккоташа. — Хм-м-м-м-м… — протянул темный маг повернув голову к Левитании. — Кажется, я знаю, где можно достать подобную информацию. *** Арт сидел у стены на полу в большом зале. В камине напротив него потрескивали дрова. В креслах вокруг огня сидела команда «партизан» и Родгаз. — Мы вложили в защиту крепости все, что могли, — тихо произнес Родагз. — Ритуал призыва бездны закончен. Если у нас получится, то это по-настоящему потрясающая победа над Шиматом. Калека с улыбкой взглянул на молодого парня. Тот хмуро поправлял стальные наручи, которые пришлось надеть, чтобы ненароком никого не коснуться. — Что произошло тогда в Шимате? — внезапно подал голос Мак, игнорируя Родгаза. — Почему империя убила Раккоташа? Калека непонимающе уставился на Мака, а затем взглянул на собравшихся. — Ты видел, что написано на лезвии клинка? — спросил темный паладин, сидевший напротив камина. — Видел, но не смог прочитать. Это староимперский. — Там написано «Во славу империи», — ответил паладин. — Это моя ноша, и ее нести только мне. — Историю пишут победители, — вмешался Плевок. — А правда обычно тонет в веках лжи и недомолвок. Мы все слышали сказки про три острых слова и прочую чушь. — Расскажешь, какая сказка была на самом деле? — подал голос Буран. — Я слышал только про чудесные приключения Арта Чистейшего, — тихо произнес Жак, с улыбкой глядя в пламя. — Как он победил дракона самым острым словом во всем мире. — Хотите знать, как все было? — хмыкнул темный паладин. — Это и близко не будет похоже на сказку. — Мы не в том возрасте, чтобы в них верить, — заметил Мак. — Попробуй нас удивить. Арт глубоко вздохнул, словно живой, и принялся рассказывать: — В те времена империя, несмотря на то, что наши маги были самые сильные, не могла спокойно существовать. Постоянные походы соседей не давали возможности расслабиться. А когда мы устраивали ответные походы, доходили до столицы вражеских владений, обычно появлялись они. — Арт медленно вытащил клинок из ножен и упер кончиком в пол. — Их не брали ни магия, ни клинки. Силы их порой казались бесконечными. Нам было просто нечем ответить. — Великие воины? — спросил Родгаз. — Боги, — сжал зубы Арт. — Ты идешь по своим землям, устланным трупами и изуродованными детьми, достаешь клинок и рубишь в ответ, а вместо ответа правителя, устроившего из твоих родных кровавое месиво, перед тобой возникают эти… сущности. И бой за правду превращается в бойню. Твоих боевых друзей перемалывают магией просто потому, что этим выродкам покровительствует бог. Скрипнул метал латной перчатки, которым Чистейший сжимал рукоять. — Боги… Разумные проявления стихий… Все они были завязаны на предел. Место, где стихии сходились в одно место. Этот предел был создан вручную. Те, кто его создали, и стали теми самыми богами. Каждый набрал себе в покровительство народы. Без богов не остался никто. Кроме… — Империи, — закончил за паладина Мак. — Сила стихии — это безбрежный океан, и любой бог растворился бы в ней за десяток лет. Поэтому они изготовили руками своих народов великий артефакт — «предел». Но боги были слишком сильны, чтобы приближаться к нему. А он, между прочим, распределял силу между ними и регулировал потоки. Чтобы создать этот артефакт, требовался «Предвестник». Существо, ставшее охранником и неотъемлемой частью «Предела». Они выбрали дракона. Еще на этапе подготовки она уже стала разумна и получила имя Раккоташ. — И вы решили уничтожить предел? — догадался Плевок. — Но сначала вы должны были уничтожить стража. — Страж и предел за несколько веков стали одним целым. Обычный разумный ящер, подпитываясь силой, превратилась в подобие бога. Его уже не брала магия, и сталь ему была не страшна. Ранить его могла только его собственная плоть. — Поэтому боги неуязвимы? — усмехнулся Мак. — Бог не может убить себя своей плотью. — Да, но Раккоташ еще откладывала яйца, — кивнул Арт. — Одно из них нам удалось заполучить. — Он на пару секунд умолк, но все же продолжил: — Ее дети рождались уже разумными. Не сильно умными, на уровне подростка. И это было первое мое убийство невинного. В то время я был близок к императору, и убить Элусамаила было поручено мне. Темный паладин провел пальцем по желобу лезвия, в котором были отчеканены староимперские буквы. — Мы вторглись в земли дракона-хранителя очень быстро. Нас никто не ждал, тем более все были уверены, что мы воюем с племенами степи на другом конце империи. И это дало хороший эффект. До столицы мы добрались за три дня. Они даже не успели собрать армию в кулак. Еще через день мы были у логова Раккоташа. — Ты нес клинок Великой скорби с собой, и когда вы вошли… — начал было Родгаз, но его оборвал Чистейший. — Это был не мой клинок. Это клинок возлюбленной императора Кусо. Боевая дева Рита. Клинок предназначался ей. Она владела светом как никто в империи. Я был среди отряда прикрытия. — В темноте комнаты никто не видел, как глаза паладина начала переполнять тьма. Паладин взял паузу на минуту, собираясь с духом, после чего медленно, скрипучим голосом продолжил: — Когда мы шли на Раккоташа — знали, что у нас есть против неё оружие. Клинок из потомства. Но мы не понимали, насколько она была сильна. Она уничтожила весь передовой отряд. Она спеленала магией Кусо и Риту. Остальных заставила упасть на землю и биться в приступах боли. Я бы тоже оказался под её магией разума, но… Это мое благословение светом и мое же проклятье. Меня невозможно подчинить. Моя сила слаба, мой навык меча уступал многим, во мне нет благородной крови, но ни одна магия разума меня не брала. Ни страха, ни женского приворота, ни иллюзии. Я не видел цирковых историй, что показывали сказатели. Я спокойно ходил по кварталам с «продающимися» женщинами и видел все. Синяки на их лицах, впалые глаза и горькую судьбу в их глазах. Думаю, именно поэтому меня и взял Кусо. Я был слишком слаб по сравнению с другими воинами в прикрытии. — И что ты сделал? — поинтересовался Мак. — Тогда… Император задействовал все реликвии империи, принесенные с собой. Рита пыталась высвободиться из уз, а по защите хранителя предела били наши маги. Все паладины рядом с ним попали под контроль. Мы почти связали ей лапы. В тот момент я единственный, кто был рядом и мог что-то делать. И хранитель это прекрасно понимала. — Во тьме комнаты по щекам паладина потекли черные капли. Мертвый рыцарь империи в первый раз после смерти заплакал. — Судьба поставила меня перед выбором. Либо я разрублю его узы и освобожу императора, либо буду рубить узы Риты, либо убью хранителя предела. — И что ты выбрал? — с нетерпением спросил калека. — Во славу империи, — тихо ответил паладин. — Во славу империи… — Император выжил, ты убил дракона, — непонимающе произнес Жак. — Все ведь закончилось хорошо? — Я не слышал про Риту, — подал голос Медянщик. — Рита была возлюбленной не только императора, — догадался Гурт. — Она была словно ангел, — прошелестел паладин. — Великий ангел, чей свет ослеплял и заставлял трепетать сердце.