Может, если он докажет госпоже Хёгфорс, что король Густав был похож на своих – самых обычных – современников, она перестанет так болезненно относиться к его неудачам? Но госпожа Хёгфорс покачала головой. – И вы верите, что русские сказали нам об этом правду? При том, что они постоянно лгут? Ульф посмотрел на часы. Может, проще будет согласиться с госпожой Хёгфорс – прекратить этот спор, сказать, что, может, она и права относительно русских. Прошлое есть прошлое, и стоило ли ломать копья над событиями восемнадцатого века, когда в двадцать первом происходит столько спорных вещей? Насчет того бутафорского нападения в Пуумале и в самом деле не было никаких сомнений. На шведах была русская военная форма, сшитая специально для этого случая в костюмерной Шведской оперы. В конце концов, многие видели, как костюмеры шьют эту форму, а зачем бы им это делать, когда ни одна постановка в то время не требовала подобного реквизита? – Вся эта история с оперой и военной формой, – сказал он. – Ее трудно игнорировать, верно? Но госпожу Хёгфорс было не сбить с панталыку. У нее по этому поводу имелись вопросы к российской императрице. – Уж кто занимался оперными делишками, так это Екатерина, – отрезала она. – Да она сама писала все эти оперы, а в одной из них, прошу заметить, самым недвусмысленным образом оскорбила Густава. Она подняла его на смех, и если это – не провокация, то тогда уж и не знаю, что. Только представьте, кто-то написал про вас оперу, и вы там выставлены в самом невыгодном свете. Кто угодно разозлится, так что Густав тут совершенно не виноват. Ульф принял решение. – Вы, наверное, правы, госпожа Хёгфорс, – сказал он. – Грустная это история, как ни посмотри. – Он счел, что эта формулировка вполне способна похоронить тему – туда ей была и дорога. Действительно, история с Русско-шведской войной получилась грустная с любой точки зрения. – Мартин, наверно, устал. Отведу-ка я его домой. – Он славно прогулялся, – отвечала госпожа Хёгфорс. – И наверняка нагулял аппетит. Я дала ему одну его печеньку, но ужинать он еще не ужинал. Ульф поблагодарил ее, а потом сунул руку в карман. Поводок, присланный снабженцами, был еще там. Ульф вынул поводок и показал Мартину, который, сразу же оживившись, завилял хвостом. Ульф подумал: надо будет обязательно вернуть этот поводок. Обязательно. А заодно и решетку для «Сааба». Глава шестая. Книга на любой вкус Обычно Ульф покупал себе книги в Мальмё Кунстхалле: книжная лавка при галерее торговала изданиями, посвященными искусству, которые составляли большую часть его собрания. Ульф гордился своей библиотекой: книги занимали в его квартире две стены, стоя кое-где в два ряда, и уже покушались на третью. Большинство книг были о художниках либо о живописи: отражение его страсти к скандинавскому искусству, но у него имелась и маленькая коллекция изданий, посвященных путешествиям и кулинарии, а также небольшая полочка деккаре [14]. Эти последние он читал исключительно для развлечения; деккаре очень веселили его полным несоответствием реальности. Ни один автор – как он успел заметить – не имел ни малейшего отношения к сфере криминалистики, в связи с чем их описания детективной работы совершенно не напоминали, по крайней мере с точки зрения Ульфа, ту реальность, с которой ежедневно сталкивался он и его коллеги. Конечно, время от времени вдруг появлялся настоящий полицейский – или, например, адвокат по уголовным делам, – которому приходило в голову написать произведение на криминальную тему. Как правило, эти книги изобиловали деталями – и достаточно правдоподобными, но были неуклюже написаны: может, полицейским и адвокатам неплохо удавалось, соответственно, ловить преступников и отстаивать их права, но это не делало их мастерами прозы. Это были книги, которые Ульф называл про себя «а потом»: их авторы использовали эту конструкцию с щенячьим энтузиазмом. А потом были еще поваренные книги, расставленные на полках в соответствии со странами, кухню которых они представляли. Целый ряд томов, посвященных индийской кулинарии, намекал на пристрастие Ульфа к карри – да и к специям вообще. «Кухня Кералы» имела особенно потрепанный вид, поскольку Ульф питал некоторую слабость к кокосу. Рядом стоял томик под названием «Понгал и Панниярам: кулинарные приключения в Ченнае», не столь потрепанный, но явно читанный, и не раз. Капусту и клецки Ульф недолюбливал, и поэтому восточноевропейская кухня блистала на его полках своим отсутствием. В настоящий момент Ульф, стоя перед небольшим магазинчиком «Йенс Бокхандель» [15], располагавшимся всего в трех кварталах от отдела деликатных расследований, разглядывал выставленные в витрине книги. Издание, посвященное энергии ветра и озаглавленное «Наше невидимое будущее», покоилось на небольшом пьедестале в окружении других книг по перемене климата. «Эту книгу обязан прочесть каждый, кто пользуется электричеством», – гласила табличка под книгой, написанная от руки. Ульф поднял бровь. Он действительно пользовался электричеством и был сторонником зеленой энергетики, но неужели он был прямо-таки обязан прочесть эту книгу? Табличка на двери книжной лавки гласила: «КОНЕЧНО, ОТКРЫТО», и Ульф вошел. Он уже бывал в этом месте – раз или два – и, насколько он помнил, именно здесь он купил своему племяннику на день рождения атлас. Человека за стойкой он тоже узнал – он иногда встречал его в кафе напротив их конторы: как правило, тот сидел, листая газету либо погрузившись в книгу. Услышав дверной колокольчик, продавец поднял взгляд. Он изучающе посмотрел на Ульфа, явно пытаясь припомнить, где он его уже видел. Ему это удалось, и он улыбнулся. – Что ж, добро пожаловать… – тут он сделал паузу, давая Ульфу возможность назвать свое имя. – Варг, – сказал Ульф. – Я иногда вижу вас в кафе. Продавец улыбнулся. – Конечно. Вы из той конторы через дорогу. Подразделение полиции – отдел странных преступлений, так, кажется? Ульф кивнул. Вообще-то он не планировал об этом рассказывать, но теперь скрывать это не было смысла. – Деликатных расследований, – поправил он, – отдел деликатных расследований. – Ах, да, конечно, – продавец поднялся со стула и протянул Ульфу руку. – Торн Аксельссон. Ульф пожал ему руку. – Ульф. Ульф Варг. Торн жестом указал Ульфу на кресло, стоявшее возле прилавка, приглашая его садиться. – Хотите, сделаю вам кофе? Он, конечно, будет не так хорош, как в нашем кафе, но… – тут он вопросительно посмотрел на Ульфа. Тот покачал головой. – Нет, спасибо. Приходится следить за количеством чашек в день. Оно имеет тенденцию увеличиваться. – Очень разумно, – сказал Торн. – Кофеин – это обоюдоострый меч. С одной стороны, бодрит, с другой – нервы постоянно натянуты, – тут он немного помолчал. – Вы ищете что-то конкретное? Мы можем раздобыть вам любую книгу в двадцать четыре часа – если она издана в Швеции. С иностранными изданиями, понятное дело, будет подольше. Ульф покосился на книги, разложенные на стоявшем рядом столике. – Я просто не успеваю следить за новинками. Читаю рецензии, конечно, но у меня такое ощущение, что издательства штампуют их одну за другой. – Уж мне об этом можете не рассказывать, – вздохнул Торн. – Они издают слишком много книг. А потом жалуются, когда отдельные издания у них еле расходятся. «И кто, по-вашему, тут виноват?» – спрашиваю я у них. А они только смотрят на меня в ответ ничего не понимающим взглядом. Конечно, они считают, будто это люди виноваты, что не покупают их книги. – Люди далеко не всегда делают то, что от них хотят, – улыбнулся Ульф. – Помните «Правду»? – спросил Торн. – Русскую газету? У них, если не ошибаюсь, был самый высокий в мире тираж. Но только потому, что люди были вынуждены читать эту самую «Правду». Больше читать было особенно и нечего, и потом, как я понимаю, осмотрительные люди всегда держали под рукой экземпляр «Правды», просто на всякий случай. – Какие были времена, – отозвался Ульф. – Плановая экономика. Торн выжидательно посмотрел на него. – Вообще-то, – сказал Ульф, – я пришел сюда не за книгами: мне хотелось бы задать вам пару вопросов. Торн замялся. – Понятно… Что ж, не знаю, смогу ли я быть вам полезен, – он неопределенно помахал вокруг себя рукой. – Сижу здесь целыми днями, ничего не вижу. Если через дорогу начнут грабить банк, я, наверное, даже этого не замечу. – Это не имеет отношения к тому, что вы могли заметить, – ответил Ульф. – Мне нужна информация об одном авторе. Торн просветлел. – Что ж, думаю, здесь я смогу вам помочь. О каком времени идет речь? Девятнадцатый век? Двадцатый? – О современности, – сказал Ульф. – Он ваш знакомый – по крайней мере, мне так сказали. Торн посмотрел на него с недоумением. – Среди моих знакомых не так много писателей. Их книги, конечно, я знаю, но в литературных кругах как-то не вращаюсь. Ни сейчас, ни в прошлом. – Нильс Персонн-Седерстрём, – сказал Ульф. Торн рассмеялся. – Ах, Нильс! Да, мы с ним старые знакомые. Просто, наверное, я думаю о нем скорее как о друге, чем о писателе, – тут он замолчал и сделался серьезен. – Только не говорите, что наш хулиган натворил что-то по-настоящему плохое, – он покачал головой. – У меня всегда было ощущение, что его образ жизни до добра не доведет. Ульф заверил его, что Нильсу никакие неприятности не грозят. – Нет-нет, Нильса мы ни в чем не обвиняем. Торна это не убедило. – Обвинений нет? Тогда почему вы… – не договорив, он вопросительно посмотрел на Ульфа. – Тот факт, что мы задаем о ком-то вопросы, – пояснил Ульф, – совершенно не означает, что у этого человека имеются неприятности. Конечно, довольно часто так оно и есть, но в данном случае – в этом я могу вас уверить – это решительно не так. Нильсу абсолютно ничего не угрожает. – Так почему вы тогда меня о нем спрашиваете? – Побочное расследование, – ответил Ульф. Термин он изобрел тут же, на месте, но прозвучало это весьма весомо. Но, может быть, ему стоило пояснить. – Побочное расследование – это когда нам нужно получить сведения об одном человеке, чтобы расследовать действия другого – если вы понимаете, что я имею в виду. – Так, значит, на Нильса у вас ничего нет? – в голосе Торна все еще звучала тревога. – Абсолютно ничего, – ответил Ульф. Торн явно расслабился. – Вы уверены, что не хотите чашечку кофе? – спросил он. – Мне кажется, у меня есть без кофеина. Могу попробовать его откапать. – В таком случае, – ответил Ульф, – будем считать, что это побочная чашка. Торн опять рассмеялся, и, поднявшись, отошел в глубину магазинчика, где была небольшая кухня. Ульф взял со стойки книгу, которую читал Торн: «Возвращаясь к «Лолите». Положил обратно. Потом взял опять и наугад перелистнул несколько страниц. Прочел пару фраз и закрыл. – Вы с молоком пьете или без? – крикнул с кухни Торн. – Потому что молока нет. – В таком случае – без, – отозвался Ульф. На стойке лежала еще одна книга. Ульф повернул голову, чтобы прочесть название: книга лежала вверх ногами. «Красотка. Дневник юной леди». Чувствуя себя неловко, он отвел глаза. Он работал детективом уже много лет и все еще ощущал неловкость, когда совал нос в чужие дела. Это было все равно что открыть кому-нибудь рот и заглянуть внутрь или попросить человека снять всю одежду. Это было нарушение личных границ. И все же он обязан был это делать; именно за это на его счет в Сведбанке ежемесячно приходили деньги от государства. Торн вернулся с двумя чашками кофе.