— Я пойду спать, — коротко сказала Алина. Он не стал ее останавливать. В тот момент ему и себя-то остановить было сложно. Потому что внутри что-то заискрило. То ли злоба на себя, то ли на жену. То ли на Некрасова, который оказался рядом с Алиной так вовремя. Будто опередил его прямо перед финишной чертой. Но это все не о беге. Это жизнь, и маршруты витиеваты. Сильно разогнался — угодил в кювет. 15 «Буханка» с яркой наклейкой в виде пламени, занимавшей добрую часть кузова, мчалась по окружной дороге на скорости около семидесяти километров в час. Из-под колес вылетали мелкие камни, и один из них угодил прямиком в лобовое стекло двигавшейся позади милицейской машины. — Вот сука! — выругался Евтушенко, посмотрев на образовавшуюся трещину. Он включил проблесковые маячки и сирену. Водитель «буханки» сбавил скорость и съехал на обочину. Милицейская машина остановилась в нескольких метрах позади. — Веди его сюда. Поговорим, — повернувшись к Даниилу, сказал майор. Даниил, кивнув, вышел из машины и неспешной походкой направился к водительской двери. Закурив, Евтушенко пронаблюдал за тем, как из «буханки» вылез худосочный армянин в вязаной шапочке и фуфайке. Артур Саркисян. — Что ж ты так гоняешь, уважаемый? — спросил майор, когда Саркисян сел на переднее пассажирское сиденье. — Да я ведь не превышал, — пожав плечами, ответил Саркисян. Краем глаза он посмотрел на Даниила, расположившегося на заднем сиденье и с рассеянным видом вглядывавшегося в пелену тумана, который окутал город ранним утром. Ни одна машина не проехала мимо. Город словно исчез. — Так а… почему остановили? — спросил Саркисян. — У нас с тобой был разговор в начале лета, помнишь? — майор затянулся сигаретой. — И ты нам тогда соврал. Саркисян нахмурил кустистые брови, поправил шапку. — Не понимаю я, гражданин начальник… — Вон, смотри, — Евтушенко кивнул на стекло. — Трещину мне какую оставил. — Так дистанция же… — Хочешь сказать, что это я виноват? — возмутился майор. — Ты ходишь по очень тонкому льду, Саркисян! — Да что я сделал-то?! Саркисян посмотрел назад, будто хотел услышать ответ от Даниила, но тот по-прежнему смотрел в окно и будто даже не участвовал в разговоре. — Препятствуешь расследованию! — закричал майор ни с того ни с сего. — И гнал от нас, как бешеный, когда мы тебя остановить пытались! Ты что же, в кутузке захотел переночевать? Так мы тебе пятнадцать суток живо организуем! — Нас интересует, когда и куда именно ты вез Анатолия Черепанова, — спокойным голосом сказал Даниил и подался чуть вперед. — Напряги память. — Да… кого?! Майор, не выдержав, с размаху ударил по рулевому колесу. — Сука, не пудри нам мозги! Даня… вязать его надо. — Да за что?! Даниил, ничего не говоря, достал из кармана куртки фотографию Черепанова. — У нас есть подтвержденная информация, что ты забирал этого человека около морского порта в двадцатых числах мая. Человек мертв. Так что на данный момент ты являешься подозреваемым по делу об убийстве, — он продолжал говорить спокойно. — Отпираться нет смысла. У тебя, по факту, есть два варианта: сказать правду или продолжать играть в молчанку. Если скажешь все по-хорошему — будем поступать с тобой по процедуре. Если будешь молчать, то мы тебе почки отобьем. Кровью мочиться будешь, сука. А когда мы закончим, признаешься даже в том, что мать родную поимел в задницу. Понял меня? Хорошо понял? Вот и славно. Саркисян, казалось, сполз куда-то вниз. Он продолжал смотреть Даниилу в глаза, словно боялся отвести взгляд, совершить ошибку. — Ну, не молчи! — вмешался Евтушенко. — Я ведь просто выполнял распоряжение Гурина. И все, — Саркисяну едва удавалось скрывать свой страх, и нижняя губа то и дело подрагивала. — Да, я забирал этого вашего Черепанова в порту, и Сергей Александрович там тоже был, но я же ничего не знаю. Я просто извозчик. — Куда вез его? — спросил Даниил. — Не знаю. — Ты тупой, что ли?! — взорвался Евтушенко. — Как не знаешь?! — На квартиру, — выпалил Саркисян. — У Гурина на окраине вроде как явочная квартира есть. Ну, так он сам выражается. Как в кино про шпионов. Но это просто хата. Может, он туда любовницу водит, я не знаю. Короче, на ту квартиру я Черепанова отвозил. — И что потом? — спросил Даниил. — Не знаю… Майор ударил по рулевому колесу. — Потом я услышал про это убийство, — спохватившись, начал тараторить Саркисян. — И Сергей Александрович сказал мне молчать про то, что я видел Черепанова. Но я не имею к этому делу никакого отношения. Просто выполнял распоряжения начальника, и все. — Ну теперь будешь выполнять распоряжения в тюряге, извозчик, — сказал Евтушенко. — Опустят тебя там быстро, можешь не сомневаться. — Но вы же сказали… — Ничего мы не сказали! — прикрикнул майор. — Дуй в свою колымагу и вали ко всем чертям! Этого разговора не было, ясно тебе? А по трещине на лобовом… я еще заскочу к тебе. Потолкуем. Саркисян не стал задавать лишних вопросов. Он буквально вывалился из машины и поспешил сесть за руль «буханки», и умчать на большой скорости подальше от ментов. Даниил пересел на переднее пассажирское сиденье. Они с Евтушенко переглянулись. Майор расхохотался. Даниил поддержал. — Мне его даже жалко стало. Думал, бедняга с инфарктом сляжет, — сквозь смех сказал Евтушенко. — Ну да ладно. По крайней мере, теперь мы знаем, что именно Гурин привез Черепанова в город. — Да. Я тут навел справки по поводу порта. И что думаешь? Фактически он принадлежит тестю Гурина, Игорю Петрову, который, на минуточку, крупный предприниматель. — Я слышал о нем, — Евтушенко кивнул. — Компания «ДальИнвест», так ведь? Не знал, что они в родственных отношениях. — Потому что это не особо афишируется. Я так понимаю, что Гурин может кого угодно, что угодно и — самое главное — как угодно через порт провести. И вообще, порт и для него, и для тестя — это хорошая кормушка. Которую не хочется терять. — Раздел территории? Даниил кивнул. — Похоже на то. — Но при чем здесь Черепанов? Какая у него здесь роль? — Может, у него было что-то на Стивенсона или на Kingston Gold? — предположил Даниил. — Нужно Гурина к стенке прижать. Чтобы он нам поведал, зачем пригнал сюда Черепанова и кто мог желать его смерти. Майор многозначительно промолчал. Еще пару дней назад он и думать не хотел об этом деле. А теперь снова стал копать настолько глубоко, что, казалось, мог вот-вот достать до центра земли. — Надо подумать, как это сделать правильно, — наконец, сказал он. Даниил заметил, что старший товарищ сомневается. Почувствовал страх — ведь это часть его работы. Но когда дело касается коллеги, становится как-то не по себе. — Подумаем, — только и сказал Даниил. К тому моменту он уже решил, что примет весь удар на себя. Страх. Когда он появился впервые? Быть может, в тот теплый июльский день? 16 «Добрый вечер, товарищи. Сегодня, пятого июля одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, в Москве состоялось торжественное открытие летних Игр доброй воли…» — Данечка… Сынок… Мать со слезами на глазах вбежала в комнату. Даниил отвлекся от экрана телевизора и с удивлением посмотрел на нее.