— А то, Ярослава, что носферату прекрасно контролируют свою жажду. И если он сошел с ума, желая впиться в твою нежную шею, значит в тебе его привлекло нечто-куда большее, чем кровь. На это я смогла только похлопать ресницами и спросить: — И что же это? Алекс не ответил, его соколиные брови сдвинулись, а вид стал сосредоточенным, а на всю его фигуру будто набежала суровая туча. Я не выдержала. — Алекс, ты можешь проявлять хоть немного доброжелательности? — Я доброжелателен, — бросил он через плечо и, не оборачиваясь, направился в сторон темных деревьев, за которыми быстро скрылся. Как реагировать на это «доброжелателен» я не придумала и еще какое-то время молча таращилась на темные стволы, за которыми исчез хром. Эмоций во мне Алекс вызвал бурю, и палитра их такова, что колеблется от яростной бури во тьме ночи, до солнечного дня на лазурном побережье. Чего он недоговаривает не известно, но очевидно — есть причина, по которой Хром такой... Хром. И я буду не я, если не выясню, в чем дело. Потому что, сдается мне, причина его агрессивного отношение ко мне кроется где-то там. Соловей все это время сидел молча и слушал, обтачивая коротким ножом прямую палку в пару пальцев толщиной. Пока мы с Хромом разговаривали, заточить он её успел так остро, что палка превратилась в длинную и опасную пику. — Нет, с ним явно что-то не так, — наконец проговорила я, спустя пару минут наблюдения за обточкой палки. Соловей вздохнул так глубоко, что при выдохе трава перед ним колыхнулась. — Он не всегда был таким, — нехотя проговорил Разбойник. Чувствуя, что я нащупала возможность выяснить что-то важное, я вскинулась. — Да? А каким он был? Соловей хмыкнул. — Ну, допустим, задавакой он был всегда. Но весёлым задавакой. Мы всегда соревновались. Он — потомок Поповичей, я — Разбойников. Сама понимаешь. Но мы не враждовали. Ну и сейчас не враждуем. Соревнуемся, как и прежде. Конфликты предков — это их дела. Мы не несем ответа за их действия. Вспомнив, как Соловей влетел в кабинет к Спрутовской и со всего размаха врезал Алексу в челюсть, а тот влупил в ответ, пригрозив в следующий раз убить, я ему не поверила. — Что-то не похоже, чтобы вы закадычно дружили. — Ну может и не закадычно, но... — негромко усмехнулся Соловей. Я добавила: — И твой кулак на его челюсти это подтверждает. Лоб Соловья нахмурился, будто пытается вспомнить что-то неважное. — Ты о чем? — спустя пару секунд натужных попыток уточнил он. — Вечные споры, драка у Виолетты, — напомнила я. Лицо Соловья просветлело, губы растянулись в улыбке, он хмыкнул. — Ах это... Да мы и не так дрались, — ответил он и на его лице появилось что-то вроде ностальгического выражения. — Однажды я ему сломал ногу. А он мне обжег всю спину. Пришлось сидеть в бочке с уртиканией. А она ужасно печет, когда заживляет. Звучало дико. Я сглотнула и заметила: — Какая странная дружба. — Мы с ним вроде злейших друзей. В мирное время можем собачиться. Но в битве и при серьезных делах... — Я заметила, — согласилась я. — Вы друг друга с полувзгляда понимаете. Соловей кивнул, я снова поинтересовалась: — И что случилось? — С кем? — С весёлым Алексом. Почему он стал... ну... Таким? По выражению лица Соловья я поняла — в нем борется желание что-то мне рассказать с нежеланием этого делать. И когда он открыл рот, готовый что-то выдать, справа в темноте деревьев захрустели ветки. Пока я успела лишь оглянуться, Соловей уже оказался на ногах на полусогнутых коленях, готовый к атакующему свисту. Но его не потребовалось, потому что из зарослей появилась массивная фигура Хрома с суровым лицом. Позади себя он что-то тащил. Сперва я решила — это большое бревно для костра, чтобы подольше тлело, но когда бревно за мычало, я поняла — там кто-то живой. Сол наклонился влево, пытаясь заглянуть за Хрома и узреть в темноте тащимый объект. — Чего приволок? — поинтересовался Разбойник. — Мороженое, пирожки и беляши, — отозвался Алекс. После чего резко выдернул из-за спины и швырнул к костру тело со связанными руками, ногами и ртом, на котором золотистыми звездочками блестят чары молчания. Тело принадлежит долговязому мужчине с завязанными на макушке белоснежными волосами, такими длинными, что спускаются ниже лопаток. Кожа бледная, глаза с красными радужками, черты лица заостренные, одет в широкие темно-коричневые штаны и сетчатую майку телесного цвета. Носферату. Из-за чар Алекса кровосос говорить не может, но бешеный взгляд говорит — дай волю и он устроит тут кровавую баню. Если сил хватит. Пока я с очумением пялилась на добычу, Соловей хмыкнул и сложил руки на груди. — Я это жрать не буду, — заметил он. — Мясо жестковато. И я не ем падаль. — Кто бы сомневался, — отозвался Хром и присел на корточки рядом к носферату, взяв из травы палочку. После чего положил её одним концом в костер и обратился к кровососу: — Ну что, небуланец, говорить будем? Во взгляде носферату вспыхнуло такое бешенство, что я сразу поняла — по доброй воле он ничего не скажет. Он дрыгнул связанными ногами, а я, не сводя с него взгляда, осторожно поинтересовалась: — Алекс, а зачем он нам? Палочка в костре тем временем затрещала, что значит — накалилась. Алекс достал её и поднес к носу, внимательно посмотрев на тлеющий оранжевым кончик. — Ну как, — сказал он. — Уважаемый сударь носферату всю дорогу следил за нами. И на нашем привальчике тоже. Очень хотелось бы узнать, с какой целью он проводил данные мероприятия и кому собрался о них докладывать. Или уже доложил? А, носферату? Алекс перевел вопрошающий взгляд на кровососа. Тот только злобно зарычал, а потом покосился на меня. Лицо его стало ещё более бешеным, он задергался, как червяк на крючке. — Понятно, — со вздохом разочарования произнес Алекс. — Придется по-плохому. Соловей, уведи Яру в сторону. Ей не обязательно это видеть. Глава 7 Что собрался делать Алекс до меня дошло с запозданием. И одна моя часть, в целом, не против. Но вторая возмутилась от негуманности предстоящей процедуры. Я вскинулась. - Алекс! Подожди, подожди. Может не надо его сразу пытать? Вдруг он сам все расскажет? Соловей слева хохотнул, а Алекс даже оглянулся и посмотрела на меня через плечо, его соколиные брови в удивлении поднялись на лоб. - Яра, - аккуратно проговорил он, - скажи, сколько ты работаешь агентом АКОПОС? К чему он клонит, я поняла и смутилась, но все-таки ответила: - Ну... пару месяцев с копейками. Алекс кивнул. - Вот. А я... Не помню сколько, - сказал он. - Можешь поверить наслово, этот кровосос ничего не скажет, пока я не начну выжигать в нем сквозные дыры и пускать через них ночных мотыльков. Я икнула. - А мотыльков зачем? - Ну... - протянул Алекс философски, - так красивее. Ужасаться мне или смеяться от черного юмора Алекса я так и не решила. Только потрясла головой и проговорила быстро: - Я все понимаю, ты супер-пупер-опытный старший агент АКОПОС, весь такой таинственный с непростой судьбой... Я запнулась, подавившись воздухом, а Алекс тем временем бросил мрачный взгляд на Соловья. В нем читалось «хватит болтать, Соловей». И все же собрать силы продолжить речь я нашла.