— Вот, готово, — кивнул он Агаше, — тепло сегодня, не замерзнем… да совсем раздеваться-то и не нужно, можно и так… — Так ты, что ж знаешь как? — пересохшими губами спросила дева. — Знаю, — немного поколебавшись, ответил Демьян. — Так ты вдовый, у тебя жена была? — продолжала допытываться Агафья. — Не был я женат, — уже понимая, что влип, продолжал признаваться парень. — Так ты на той деве не женился? — Агаша испуганно отступила. — Да она не дева была, — Демьян шагнул к девушке, но та сделала еще два шага назад. — Ты мужатую залежал? — прикрыла она рот рукой. — Молодой был, жениться в походах недосуг было, а любопытство жгло, да она сама… — Передумала я, — бросила девушка, быстро разворачиваясь и уходя прочь. — Как передумала? — опешил Демьян. — Подожди! — кинулся он догонять. — Да я бы соврать мог, мол, и не ведаю ничего, а я тебе правду сказал. Да у нас с тобой все по-другому будет! Агафья остановилась. — Не знаю я тебя совсем, как тебе довериться? — Так ни одна жена мужа своего сперва не знает, потом уж разбирает, что ей Бог послал да смиряется. А нас Бог свел, я это точно знаю. А мужем я хорошим буду, руку на тебя никогда не подниму и холопок больше залеживать не стану. — Так она еще и холопка была, — надула губки Агафья. Демьян понял, что опять сболтнул лишнее: «Хоть рот не открывай!», — злился парень сам на себя. Он бережно взял в широкие ладони тонкие девичьи пальчики и начал согревать их дыханием, пытаясь растопить этим и девичье сердце. — Встань на колени, да крест поцелуй, что женишься на мне, — прошептала Агаша. Демьян тут же бухнулся в снег, доставая из-за пазухи распятье. — Ну, пойдем, — робко улыбнулась девушка, глядя на него сверху вниз, — сапоги с тебя снимать стану. Парень так же быстро вскочил, подхватил любимую на руки, и целуя в щечку, понес к лапнику. Голова кружилась, сердце учащенно билось, а вот совесть, до этого постоянно донимавшая его по разным поводам, отчего-то молчала. Демьян бережно положил Агафью на кожух, жадно, уже не сдерживаясь, как тогда у калитки припал к губам. «Сама разрешила, теперь можно». Руки суетливо пытались распахнуть душегрейку. — Сапоги, — слегка отстраняясь, прошептала девушка. — Что, лада моя? — выдохнул он, уже плохо соображая. — Дай, сапоги с тебя сниму… как положено. — Разувай, — улыбнулся Демьян, все происходящее казалось каким-то нереальным, словно через пелену сна. Агаша вывернулась из его объятий и встала с лапника, ажурный платочек спал, на висках запрыгали веселые лошадки. «Лишь бы опять не убежала», — с опаской посмотрел на нее Демьян. Не отрывая от красавицы взгляд, он снял кушак с ножнами, отложил меч в сторону и протянул вперед правую ногу. Девушка ловко подхватила ее и быстро стянула добротный, но уже изрядно потертый сафьян. Второй сапог поддался так же легко. Агаша сама сняла душегреечку, бережно вывернула изнанкой и уложила на край лапника, зябко повела плечами, не решаясь лечь назад. Под рубахой и поневой сложно было разглядеть девичье тело, но пылкое воображение уже рисовало приятные округлости. — Замерзла? Иди, греть стану, — ласково поманил Демьян и, так как она продолжала стоять в нерешительности, тихонько дернул ее за подол. Агаша сделала глубокий вдох и кинулась в объятья любимого. — Не бойся, ничего не бойся, — шептал он ей на ухо, согревая горячим дыханием. — Мне еще тебе сказать кое-что нужно… нужно сказать, а то не честно будет… ты ведь не понял, не знаешь, — девушка опять попыталась вывернуться, но Демьян задрав поневу, уже коснулся теплого округлого колена, и вновь выпускать зеленоглазую из рук не собирался, только сильнее сжимая объятья. — Сказаться нужно, — опять повторила Агафья. — Потом скажешься, потом… — пальцы скользили выше по внутренней стороне бедра. — Я воеводы дочь, — выпалила Агаша. — Что!? — Демьян так быстро отпрянул от девушки, словно между ними кто-то плеснул кипятком. — Воеводы я дочь, — растерянно повторила Агафья, смущенно одергивая поневу. — Федора? — задал Олексич бессмысленный вопрос. Девушка кивнула. Кровь отлила от лица Демьяна. — Нельзя нам тогда этого творить, — стыдясь пронзительных девичьих глаз, отвел он взгляд. — Почему? — еле слышно прошептала она. — Резня на заставе начнется, коли я воеводы дочь попорчу. — Так ты соврал, ты жениться на мне и не думал, — Агафья резкими, судорожными движениями повязала платок и начала надевать душегрейку. — Думал, думал! — горячо запротестовал Демьян, хватая ее за рукав. — Струсил, — презрительно сузила глаза девушка, вырывая руку. — Не струсил я! — Олексич почувствовал, как у него огнем загорелись уши и шея. — Пойми, кровь из-за нас безвинная прольется, батюшка твой такой обиды не простит. Он мне сам тем пригрозил. — То ты не знаешь, чья я дочь, а то тебе уже и батюшка мой успел пригрозить, — Агафья прикусила губу, очи наполнились влагой, видно было, что она из последних сил старается сдержать слезы. — Я не знал, чья ты дочь, мог бы догадаться, да любовь мне глаза застилала, а угрозу его я тогда не понял, думал он зол, что князь мачехе твоей на пиру подмигивал, а только теперь ясно, что он о тебе речь вел… Прозорлив воевода, раньше меня тугодума все сложил. — По-твоему отец мой — упырь какой, людей безвинных губить?! — выкрикнула Агафья. — Ты своего отца знаешь, не упырь, но слово держит, — мрачно ответил Демьян. Дева задохнулась от обиды. Ничего больше не говоря, она, не оглядываясь, пошла прочь. Демьян, на ходу натягивая сапоги и хватая кожух, побежал за ней. — Ну, подожди! Отчего ты обиделась? Да я же правду сказал! Агаша молчала, слезы вырвались на свободу и теперь щедро умывали щеки. — Я посватаюсь, как обычай велит, посватаюсь! Может он и отдаст тебя. Да я крепко просить стану! А не отдаст, сговоримся тайком… Придумаем что ни будь, ты только не плачь, не надо. Агафья беззвучно глотала слезы. — Ну, давай вернемся да с начала начнем. Я на себя вину всю возьму, пусть меня одного карают, князя попрошу, чтобы он от меня отрекся. Не его человек, так и вины на дружине нет. В напряжении он ждал ответа, девушка хотела что-то сказать, но только беспомощно ртом ловила воздух, слова никак не хотели слетать с губ. Наконец она, чуть успокоившись, указала рукой на распахнутый кожух и распоясанную свиту Демьяна: — Меч забыл, — тихо прошептала она. Парень привычным жестом в поисках ножен поймал пустоту. — Я сейчас, ты здесь постой, я быстро обернусь. Не уходи, слышишь! Мы придумаем что-нибудь, обязательно придумаем! Он бросился назад к лапнику, два раза споткнувшись, зайцем перепрыгивая через поваленный сухостой, долетел до сосновой лежанки, подхватил кушак с мечом и тут же, не подпоясываясь, побежал обратно к Агафье. Однако девы уже не было. — Агаша! — крикнул Демьян. Никто не откликнулся. Парень заспешил по девичьим следам по дну оврага, но у поваленного дерева они резко обрывались, и как он не крутил головой, так и не смог понять, куда подевалась девчонка. «Может, и вправду, ведунья? — Олексич растерянно почесал затылок. — Лес-то она лучше меня знает. Захотела, чтоб не нашел, так и не найти». Он задумчиво начал подпоясываться кушаком. На душе было тоскливо и гадко до тошноты. На кладбищенской поляне, наоборот, царило веселье. Проня на перегонки с Вьюном сыпали шутками и побасенками, Купава заливисто смеялась, раскрасневшись от мужского внимания. Матрена слегка отстранено стояла в сторонке, показывая всем видом, что ее такие балагуры ничуть не забавляют, но и она не могла сдержать время от времени вырывающуюся на волю улыбку. — Так вот, решил я на Купальскую ночь русалок посмотреть, — понижая голос, зловеще произнес Пронька, но это от чего-то вызвало всплеск хохота. — И нечего ржать как мерин! — толкнул он в бок Осипа. — Так вот, выпил я хмельного для храбрости и пошел на реку, заводь у нас там есть, так Русальей и кличут. Многие там утопленниц видели, ну и я ж захотел посмотреть. Осенил себя крестным знамением да полез в камыши, долго там сидел, уж и дремать начал… — Вот тебе пьяному во сне и померещилось, — перебил его Вьюн, сражаясь за девичье внимание. — Никаких там русалок отродясь не водилось… — Как не водилось, коли я сам под утро видел?! Выплыла из тумана, глазищи горят, перси оголила, не при девках будет сказано, и пальцем меня манит… Новая волна дружного смеха утопила его слова. — Все б вам смеяться, а я ели вырвался. — Что персями придавила, — прыснул Вьюн. Тут не удержалась и закатилась смехом даже Матрена. Проня обиженно шмыгнул носом. — Агафья Федоровна идет, — посерьезнела сразу Купава, — одна? — удивленно приподняла она бровь. Агаша, не отвечая на вопросительные взгляды и отворачивая заплаканное лицо, порывисто пролетела мимо, на ходу кидая: — Пойдемте быстрей, а то дома попадет! — А боярин наш где? — растерянно крикнул ей вслед Проня.