— Меня? — страшно удивилась девушка. — Ну да. Обещаю, ты не пожалеешь! Будет весело и интересно. Ты развеешься, и, если захочешь, я покажу тебе Минск и его окрестности. — Лешка, ну я прям не знаю… Злата отвела глаза, и первое, о чем подумала, был, конечно же. Дорош. Ну. а как же иначе? Она не хотела уезжать из Горновки и от него. Одна лишь мысль об этом причиняла почти физическую боль. Как же она будет от него так далеко? Как же они не увидятся несколько дней? — Злат, ты не спеши с ответом, ладно? У нас же есть еще несколько дней, правда? — видя ее колебания, сказал парень Ему очень хотелось, чтобы Злата поехала с ним. а она, он видел это по ее лицу, собиралась отказаться. Девушка улыбнулась и кивнула. Они еще долго сидели, болтали и смеялись, глядя, как догорает костер и тлеют угли. С лугов к ним подкрадывалась влажная прохлада, кричала птица в ночи таинственно дрожали звезды, и уходить почему-то не хотелось. — Лешка, а ты когда-нибудь ночевал под открытым небом? — спросила Злата. почти не видя его лица. — Нет, — парень засмеялся. — Как-то не доводилось. — И мне тоже. А давай останемся сегодня здесь, а? Так не хочется уходить! — зябко передернув плечами, предложила Злата. — Давай! — легко согласился он и, закинув руки за голову, растянулся на траве. Девушка тоже легла, по другую сторону догоревшего костра Повернувшись на бок, она подложила руку под голову и стала смотреть на тлеющие угольки. Лежать на земле было не очень удобно, твердо и колко от травы. И все же до чего приятно было вдыхать аромат земли и цветов, и травы, чувствовать, как легкий ветерок овевает и ласкает кожу. Звезды на небосклоне завораживали. Шепот ночи казался самой чудесной в мире колыбельной. И чувство было такое… Как будто ты — неотъемлемая часть этой летней ночи, этого мира. — Злат, — шепотом окликнул ее Лешка, когда девушка уже стала засыпать. — Что? — шепнула она в ответ. — Иди ко мне. — Тебе страшно? — Немного, — парень тихо рассмеялся. Полянская поднялась и, обойдя кострище, улеглась рядом с ним. — Ты почему не спишь? — спросила его девушка. — На звезды смотрю. Знаешь, мне кажется, я никогда раньше не видел такого звездного неба! Если долго всматриваться в него, кажется, оно живое. Звезды мерцают, дрожат, гаг нут и перемещаются. Как будто они живут какой-то своей, особенной жизнью. — Так они в самом деле живут. Да и где ты, Лешка, мог видеть такое звездное небо? В городе звезд вообще нет. Девушка еще ближе придвинулась к Блотскому и осторожно положила голову ему на грудь, прижавшись щекой. И сразу стало и удобно, и уютно. Она закрыла отяжелевшие веки и вздохнула, погружаясь в мир снов. А Лешке пришлось приложить немало усилий, чтобы перебороть желание обнять ее и крепче прижать к себе. Ему очень хотелось это сделать, но он так и не решился. Злата открыла глаза и приподняла голову. Шею ломило, но девушка даже не обратила на это внимания. Вокруг была такая красота! Свежая, первозданная, яркая. Утро только зарождалось в легкой дымке, плывущей по лугам. Заря окрашивала небосклон за лесом на горизонте. Блеклые краски неба были удивительно чистыми и прозрачными. Роса лежала на травах легкой изморозью, а неумолкающий гомон птиц разрушал тишину. Свежесть и прохлада дышали в лицо. Поднявшись на ноги, Полянская потянулась и тихонько рассмеялась. Так и хотелось раскинуть руки в стороны, чтобы обнять этот мир, хотелось кричать во все горло, как он прекрасен. Ощущение простого человеческого счастья вдруг наполнило душу, и стало так хорошо… Переведя взгляд на Лешу, девушка увидела, что он так и проспал всю ночь на спине, закинув руки за голову. И Злата подозревала, чувствовал он себя при этом ой, как неудобно а все для того, чтобы не потревожить ее. В этом ведь был весь Лешка Блотский. Самый добрый парень на свете, самый лучший друг! — Лешечка! — Злата опустилась перед ним на корточки и тронула за плечо. Он открыл глаза и улыбнулся девушке. — В следующий раз, когда решим заночевать в лугах, возьмем с собой что-нибудь мягкое подстелить. Жутко неудобно вот так спать! — А мне очень даже ничего спалось у тебя на груди! Вот только шея немного затекла. Лешка, нам, наверное, бежать надо! Солнце скоро взойдет, и роса на травах высохнет! Мы ж косить собрались! Лешка приподнялся на локтях и повернулся в сторону леса. — И в самом деле… С трудом поднявшись на ноги, он отряхнул джинсы и протянул Злате руку. — Бежим? — спросил он. Девушка кивнула и подала ему руку. Взявшись за руки, они бросились бежать по траве в сторону деревни, а их веселый и счастливый смех звенел над деревней, сливаясь со щебетом птиц. Лешкин дед, Матвей Ефимыч, как раз выходил из парника с лейкой в руках, когда они вошли во двор. — Лешка! — махнул ему дед. — Привет, дед! — Бабушка беспокоится! — И совершенно напрасно. — Вот и я говорю, дело-то молодое… Лешка оглянулся на Злату и засмеялся. — Дед, ну ты девушку мне не смущай! Мы просто засиделись у костра, а потом решили остаться на ночь. — Ну, вот и я говорю… — Дед, у меня к тебе вообще-то просьба! — перебил его Блотский. — Какая? Там, кстати, Тимофеевна сырники делает, твои любимые, с медом. Шли бы вы с девушкой позавтракали, чего на пустой желудок с просьбами! — Нет, дед! Позавтракаем мы со Златой потом, а сейчас скажи-ка мне, есть ли у тебя коса? — Есть, как же в деревне да без косы? А тебе она зачем? Ты что, решил покосить? Так не надо. Я все покосил. Идите завтракать! — Дед, неси косу! Мне действительно надо покосить, только не у нас. — А ты-то косу хоть в руках когда-нибудь держал? — Не держал, так подержу! Ты мне покажешь, а дальше я сам как-нибудь разберусь! Матвей Ефимыч возражать не стал. Поставив лейку, он пошел к сараю и через пару минут вернулся с косой. — Смотри. Тут вообще-то особого умения не надо, только чтобы сила была в руках да правильный уклон подобрать. Коса у меня острая, только вчера наклепал, легонько ходит. Вот так берешься и идешь, и идешь, только смотри, чтобы острие вверх смотрело да в землю не вошло. Попробуешь? — дед передал косу внуку. — Нет. Времени нет, солнце вот-вот взойдет и росу на траве высушит! Ну, мы пошли, дед, а бабушке скажи, чтобы не беспокоилась, мы скоро на завтрак подойдем. — Ну, идите-идите! Далеко пойдете? — Да нет, здесь рядом! Взяв косу, Лешка развернулся и пошел к калитке, а Злата улыбнулась Матвею Ефимычу и последовала за ним. Миновав поворот дороги, они быстро дошли до конца деревни и свернули к небольшому ветхому домишку бабы Вали, решив начать с него. Покосившийся забор, подгнившие столбы калитки, узкая тропинка к ступенькам и трава по пояс. Они осторожно вошли во двор, боясь, как бы калитка не повалилась. Лешка посмотрел на дом. — У них крыша случайно не течет? — Возможно, и течет. Ты ж видишь, в каком состоянии рубероид. Вернее, все, что от него осталось. Его уже лет двадцать не меняли. Наверное, баба Валя потому и живет у бабы Ариши. У них хоть крыша шиферная. — Надо бы шифером и ей крышу накрыть. — Надо, — согласилась с ним девушка. — Только она не накроет. У нее нет денег. Хоть бы телегу дров ей на зиму купить. — Крышу обязательно надо перекрыть. Ладно, что-нибудь придумаем. Злата промолчала, но взгляд ее голубых глаз был красноречивее любых слов. Он светился благодарностью и теплотой. — Баба Валя дома? — спросил Блотский, осматривая двор и прикидывая, откуда начать. Полянская лишь пожала плечами. — Замок не висит, значит, дома, — предположил парень. — А он у нее никогда не висит. Она никогда дом не закрывает, у нее там и воровать-то нечего. Так что она может быть и у Максимовны, и где угодно! — А огород она сажает? — Кажется, да. За домом у нее растет картошка. По-моему, весной она сажала ее, — ответила девушка. — Ладно, — только и сказал Блотский.