На следующей неделе Мартин двинулся через центр к одной из боковых улиц, через которую она точно пройдёт, и спрятался в открытом пространстве, которое обнаружил позади заброшенного здания. Полностью скрывшись из виду, он начал ждать. Через несколько минут он услышал приближающиеся шаги, но они были неправильными. Ног было четыре, и шаги были тяжёлыми. Это совсем не изящные щелчки высоких каблуков, а увесистый топот крупных мужчин. Он отпрянул в темноту и стал ждать, когда звук пройдёт. Из-за угла здания появились двое мужчин в чёрных костюмах. Прежде чем он успел среагировать, тот, что побольше, размахнулся и ударил Мартина кулаком в живот. Воздух вырвался из его лёгких, и он согнулся пополам от боли. Второй мужчина схватил его за голову, приподнял и заговорил с ним на безупречном английском. — Мы с моим другом очень часто видим тебя в Ла-зоне. Странно, что ты всегда один и ничего особо не делаешь. Нам кажется, что тебе пора найти другое место для прогулок, пока ты не напоролся на неприятности. Говоривший приподнял рубашку, и в его наплечной кобуре блеснул ФН-57. Возражать не было смысла. Мартин кивнул. Амбал снова ударил его в живот, а потом и в третий раз. Мартин упал на колени. Мужчина с оружием подождал, пока Мартин переведёт дух, а потом сделал жест «после вас». Мартин медленно поднялся и, прихрамывая, вышел из своего укрытия. Мужчины шли за ним и смотрели, как он хромает по улице и сворачивает за угол. Едва они скрылись из виду, он побежал так быстро, как только мог после побоев. Он не останавливался, пока не добрался до парковки и не заперся в машине. Оглядываясь назад, он понимал, что они сделали ему одолжение. Это был поворотный момент, который, вероятно, спас ему жизнь. Если он был настолько неопытен, что даже двое головорезов смогли заметить, что он замышляет что-то недоброе, то он и близко не был готов. Ему нужно быть гораздо умнее, тщательно продумывать каждый шаг, даже то, как проводить разведку. Избиение — это ничто, уж гораздо предпочтительнее тюрьмы или смерти, а может, и того, и другого. Поэтому он ждал, изучал, искал решение, его психика разрывалась между голодом, который требовал кормёжки, и страхом, что его поймают и убьют. Глава двадцать третья Мартин встал, натянул на лицо отрепетированную улыбку и приблизился к вошедшей Эмили. Краем глаза она заметила движение и повернулась, напряжённое выражение лица явно смягчилось, когда она его узнала, и все её сомнения и страхи растворились. Он обнял её и поцеловал в щёку, затем шагнул назад и тепло ей улыбнулся. — Ты прекрасно выглядишь. Как хорошо, что ты приехала, я боялся, что ты передумаешь. Она просияла. — Никогда. Но я переживала. Я даже на свидания вслепую никогда не ходила, не говоря уже о таком. Мартин дал знать, что его пара пришла. Им показали их столик в дальнем углу ресторана, положили два меню. Как только они разместились, официантка приняла их заказ напитков и удалилась. Когда она вышла из поля слышимости, Мартин потянулся через стол и накрыл руку Эмили своей. — Это так странно. Мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь, но так непривычно просто сидеть напротив тебя на самом деле. Знакомое, но незнакомое чувство. — Я тебя хорошо понимаю, — ответила Эмили и захихикала, а Мартин скривился про себя — он уже начал ненавидеть этот противный писк. — Я как будто встречаюсь с кем-то из другой жизни или вроде того. В голове не укладывается, что теперь я могу просто протянуть руку и дотронутся до тебя, когда захочу. Она подняла свою вторую руку, чтобы дотронутся до Мартина. Он наблюдал, как её пальцы пробежались по его руке. Мартин по-глупому улыбнулся и покачал головой, будто удивляясь всему происходящему. — Я хочу просто сидеть здесь и смотреть на тебя всю ночь, — он замолчал на мгновение, смотря ей в глаза. — Но мне кажется, здесь это никому не понравится, так что придётся заказать что-то и хотя бы притвориться, что мы едим. Они рассмеялись, и Эмили взяла меню. — А твой друг не давал тебе никаких рекомендаций, что здесь вкусное? — Давал. Я думал заказать так, чтобы мы ели вместе. — М-м-м, да, мне нравится. Тогда мы попробуем гораздо больше, — она снова захихикала. Официантка принесла им напитки и небольшой презент — маленькое блюдо, разделенное на две части, с жареными кальмарами и окрой. Мартин сделал заказ, а затем снова повернулся к Эмили. Он обмакнул кусочек окры в соус и поднёс вилку к её рту. Она улыбнулась и покраснела. Затем взяла кусочек, но случайно ткнула себя зубцом вилки, и её румянец стал ещё ярче. — Я всегда такая неуклюжая, — пробормотала она, прикрывая набитый рот. Он спросил, как прошла её поездка. Эмили стала отвечать в мучительных подробностях, от некомпетентного агента на выходе до «сопливой» стюардессы, которая не дала ей полную банку содовой, толстой женщины и «неароматного» мужчины, зажавших её в самолете. Она могла превратить самый банальный день в нескончаемый поток жалоб — как, чёрт возьми, муж умудрялся не обращать на неё внимания? Но он, её внимательный любовник, должен слушать и сопереживать каждому слову, которых просто бесконечность, задавать правильные вопросы, сострадать и заставлять её чувствовать себя важной и интересной. Он подавил зевок. Всего несколько часов. Гамбо, которое они заказали, сразу же исчезло, и они уже съели половину джамбалайи и раков, когда она начала описывать Бурбон-стрит. Её тон изменился, но оставался всё таким же напряжённым. Она была до смешного очарована всем в городе, как ребёнок, впервые оказавшийся в Диснейленде. Мартин утолял своё презрение едкими репликами про себя. — Трамваи ездят прямо посередине Канал-стрит! Да, трамваи для этого и нужны. Что им ещё делать? — Кованые балконы такие витиеватые! Какое необычное замечание, любовь моя. Вряд ли до тебя это кто-то замечал. — Я видела романтические кареты с лошадьми на Соборной площади! Они ждали таких идиоток, как ты, чтобы вы могли представить себя принцессами в сказочном королевстве. — Почти все имена улиц на французском, мы будто оказались в маленьком Париже! Какое странное совпадение, учитывая, что здесь всё названо в честь французского города, а штат — в честь французского короля, и живут здесь в основном потомки французов. При помощи неслабой дисциплины он продолжал свою игру, превращая каждый саркастический выпад в заинтересованный комментарий или вопрос. Тем временем он продолжал незаметно доливать ей вино в бокал. К тому времени, как два часа спустя они закончили ужин, Мартин выпил меньше бокала вина, а Эмили — почти три. Во время их совместных сеансов по Скайпу он внимательно следил за тем, сколько она пьет, и знал, что с этого момента ему придётся точно высчитывать количество. Ей слишком нравилось выпивать, и если она сильно напьётся, убивать её будет неинтересно. Она может даже отключиться. Он быстро подсчитал, учитывая сытный ужин и полчаса «блужданий», пока они будут искать джаз-клуб. Скорее всего, она захочет выпить ещё, когда они туда придут, а с этим пока лучше подождать. — Дорогая, а не хочешь ли прокатиться в одной из тех карет, о которых ты говорила? Её глаза загорелись, и она сжала его руку. — Это было бы просто идеально! Да, хочу! Он попросил чек у официантки и улыбнулся Эмили. — Что угодно, лишь бы мой ангелочек был счастлив. Официантка протянула ему чек, и Мартин взглянул на общую сумму. Он достал из нагрудного кармана пиджака пачку денег и отсчитал десять двадцатидолларовых купюр. Затем положил их на стол и встал, протягивая Эмили руку. Когда они вышли из ресторана, она взяла с подиума одну из визитных карточек ресторана и положила её в сумочку. Эмили заметила, что он наблюдает за ней, и со смехом сказала: — Это для моего альбома. Он обнял её, притянул к себе и сделал мысленную пометку забрать визитку после убийства. Глава двадцать четвёртая Следующая фаза эволюции Мартина началась из-за новостного ролика. В Хуаресе, Мексика, женщин убивали почти ежедневно, и казалось, что это никого не волновало. Он с восторженным вниманием принимал каждую деталь. Там ещё никто не был осуждён за убийство, а полиция вела расследование только номинально. Он собрал всё, что смог найти об этих убийствах и о самом Хуаресе. Чем больше он читал, тем больше понимал, что вселенная преподнесла ему великий дар. В основном женщин там убивали мексиканские наркобароны. Никто и глазом не поведёт, если к их преступлениям добавят ещё немного. Полиция решит, что их убили те же самые преступники. А убийцам в таком случае стоит ли отнекиваться от ещё парочки жертв? Женщинам и в голову не придёт его опасаться — воплощение белого американского ботаника, диаметральная противоположность могущественному наркобарону. По той же самой причине полиция даже не взглянет на него дважды. А Эль-Пасо находился прямо за границей. Если бы он жил там, то мог бы убить кого-то и приехать домой, в другую страну, всего за несколько минут. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он удвоил учебную нагрузку, чтобы закончить обучение на год раньше, а потом собрал свои немногочисленные пожитки и переехал в Эль-Пасо. В Хуаресе Мартин не забыл об уроках, которые ему преподнесли в Тихуане, — за ним всегда следят, и эти люди лучше него знают, как выглядят подозрительные личности. Одного вида безобидного туриста недостаточно, нужна цель, чтобы придать своим передвижениям какую-то логику. Традиционный мексиканский ужин. Ночь в клубе в поисках проститутки. Какое-то прикрытие во время охоты, причём каждый раз новое, чтобы он не становился постоянным посетителем. Он думал, что о проститутках и стриптизёршах никто не заботится, но упустил из виду очевидный факт, что они были источником дохода для кого-то гораздо могущественнее его самого. Находясь в безопасности своего дома, он решил, что разумнее всего будет сходить на одну из популярных, но не самых известных дискотек. В конце концов, весь смысл их существования заключался в том, чтобы мужчины и женщины могли найти друг друга. Если его поведение не будет привлекать внимание, это будет идеальный способ слиться с толпой и получить представление о положении дел. Много алкоголя, чтобы притупить внимательность и здравый смысл девушек. Громкая музыка мешает разговорам, поэтому можно о себе не рассказывать. Но реальность оказалась до ужаса травмирующей. На крошечном пятачке вокруг бара стояли всего несколько высоких столов без стульев, и надолго там никто не задерживался. Единственный способ слиться с толпой — выйти на танцпол, полный корчащихся, потных тел, где практически невозможно дышать и никак нельзя избежать прикосновений. Пульсирующие неоновые огни создавали впечатление, что повсюду его касаются отдельные части тела; женщины тёрлись бёдрами о его пах в такт музыке, когда он пытался пройти мимо. Дыхание Мартина стало прерывистым, и его захлестнула волна тошноты. Он закрыл глаза и попытался замедлить дыхание, чтобы остановить приступ паники, но чья-то рука схватила его за задницу, и он почувствовал, как из горла рвётся рвота. Он не обернулся, чтобы посмотреть, кто это, а просто растолкал всех плечом, чтобы выбежать на улицу. Там он прислонился к стене, прикрыв рот рукой, пытаясь оставить в себе недавний ужин. Он глубоко дышал через нос, вытесняя из лёгких запахи пота и дешёвого одеколона. Как кто же в здравом уме может этим наслаждаться? Как только тошнота отступила, он направился вниз по улице, стараясь выглядеть непринужденно. Если он простоит там слишком долго, кто-нибудь может предложить помощь или запомнить его. Пока он изо всех сил старался не упасть, судорожно вспоминал свой путь сюда, пытаясь придумать, где можно спрятаться. На соседней улице было кафе. Может, сладкий горячий чай исправит положение? Ритм его шагов помог восстановить равновесие, и он смог сфокусироваться на окружающем мире. Цветные вспышки на зданиях превратились в плакаты, и ему бросились в глаза три одинаковых изображения. Элегантные пары кружились вокруг просторного танцпола, рекламируя клуб с латиноамериканскими танцами. Слова, которые он узнал, выделялись на плакатах жирным шрифтом: сальса, реггетон, меренге, бачата. Бальные танцы. И почему он об этом не подумал? Его мать обучила его почти всем танцам — и новым, и старым. Он знал, что делать, поэтому не потеряет контроль. Потому что в эти кошмарные ямы, полные пота и электроники, он не вернётся никогда. Во время следующей поездки в город Мартин пошёл на курсы в одном из клубов, чтобы освежить свои знания, и получил гораздо больше удовольствия, чем ожидал. Когда он держал женщин, кружил их, заставлял их тела двигаться так, как и где он хотел, он чувствовал опьянение, волну власти. Мартин почувствовал нечто сродни тому порыву, который охватил его, когда он убил свою мать — не замена, а закуска перед главным блюдом. Таким образом танцы стали первым актом восхитительной оперы с участием его маленьких марионеток. Мартин приметил похожие танцевальные клубы в этом районе. Он изучал близлежащие достопримечательности, держа в сознании всю информацию об убитых женщинах. Мартин выбрал самое простое место и набросал план, как можно похитить женщину практически незаметно. Он планировал всё, что мог, но какие-то детали все равно удавалось прояснить лишь в ночь поездки. Затем, к необычайному восторгу, он понял, что похищать никого не нужно. За обедом в ресторане во время следующей поездки он обжёг руку, открывая дымящийся пакет с тако, и пролил воду, когда он дернулся. Обедающая в одиночестве за соседним столиком женщина вскочила с горстью салфеток, чтобы помочь ему.