– Передай, что такое обсуждают только лично и без свидетелей. Но разочарован он точно не будет. Скажи, что он сам заинтересован встретиться со мной, пока не стало слишком поздно. Глава 9 То, что Александра привлекла к делу их племянницу, Яна не особо волновало. Не при таком сценарии так точно. Школьная конференция Асе только на пользу пойдет, угрозы нет никакой. Так что пока близнецы не совпали лишь в толковании добытой ею информации. Ян не видел в словах мальчика ничего особенного. Настоящий Тимур говорил бы примерно то же самое, он действительно получил серьезную травму. А вот Александра считала иначе: – Тут у нас из-под маски и выглянул Ваня Гаевский! А племяшка все-таки молодец… Я до последнего сомневалась, разболтает она его или нет, но она ловко справилась. Я ей вообще предлагала на этом задание закончить, а она все равно на оставшиеся дни конференции ходить вызвалась. Подозреваю, что ей просто экзотические шмотки лишний раз выгулять хочется. – Это похвально, но вернемся все-таки к Тимуру, который Ваня, – предложил Ян. – С чего ты взяла, что это именно его воспоминания? – Потому что я озадачилась и после разговора с Асей весь вечер проторчала в Интернете, изучая старые интервью Максакова и то, что еще раньше собрала в соцсетях. Во-первых, Максаков не то, что не увлекается рыбалкой – считает ее бесполезным и тупым занятием. Так он ответил на вопрос, есть ли у него хобби, которые обычно приписывают миллионерам. Это было четыре года назад, вряд ли он с тех пор изменил свое мнение настолько кардинально, что бросился учить рыбалке сына. – Ну, допустим. Но что еще можно проверить? – Не проверить – предположить. Я нашла несколько десятков фото настоящего Тимура в разные годы – и он никогда не поднимался на высоту. В парках он не катался на высоких каруселях. Он даже с горки не съезжал! Подозреваю, что он боялся высоты. Да он на большинстве фотографий испуганным выглядит… И тут он вдруг на дерево полез. И я знаю, что это домысел, но их накопилось очень уж много. – Обилие заблуждений еще не делает их верными. Даже если ты права, что это дает нам? – Если Ваню свести с дедом, возможно, он вспомнит куда больше! Я подозреваю, что сейчас он накладывает образ Максима Максакова на образ своего деда в воспоминаниях. Но реальная встреча может многое изменить! – Точно не сейчас, – отрезал Ян. – Даже если мы сумеем каким-то образом это провернуть, нужно ждать момента, когда мы сможем обеспечить безопасность ребенка. – А кто говорит про сейчас? Нет, продолжаем ждать… Я возвращаюсь в поселок, поедешь со мной? – Я заеду вечером, хочу закончить с поиском информации по предполагаемым сообщникам Савельевой. Вот тогда будет, о чем говорить. Прозвучало это солидно, так, будто он уже вышел на след, осталась лишь пара штрихов. Ян не готов был сказать сестре, что оба имени, которые дал им Гаевский, привели к на редкость унылым людям. Как ни странно, первым удалось найти не чиновника Поздеева, а того самого Павлова, который как личность и потенциальный сообщник вообще был под вопросом. Аркадий Павлов оказался вовсе не бандитом, который как в девяностых взял в руки дубинку, так ее и не выпускал. Нет, работал он юристом – видимо, в этом плане он и «спасал» Марию Савельеву в сложных ситуациях. Павлов долгое время жил и работал во Владивостоке, но четыре года назад он потерял жену и вместе с дочерью переехал в столицу. Это и объясняло, как он сошелся с Марией. Вероятнее всего, она помогла его дочери Инне, тогда восьмилетней, лучше, чем другие специалисты. Иного варианта Ян не видел – он уже проверил документы Павлова, там все было чисто, внимание полиции этот человек ни разу ни привлекал, жена умерла от онкологии, и не дома, а в больнице, так что подозревать его было не в чем. Чуть позже нашелся и чиновник Поздеев, оказавшийся Всеволодом Константиновичем. Он и правда занимал высокую должность, при которой в потенциале мог помочь Савельевой с изготовлением фальшивых документов. Но не было доказательств, что он это сделал. Поздеев был на хорошем счету, все попытки Яна навести справки о нем упирались исключительно в прекрасные отзывы. Поздеева никогда даже в коррупции не подозревали, что при его стаже работы можно было считать серьезным достижением. Правда, непонятным оставалось, что свело его с Савельевой, тут Вячеслав Гаевский подметил верно. Самому Поздееву было шестьдесят, его дочь недавно отметила двадцать восьмой день рождения, она в услугах детского психолога точно не нуждалась. А его внучка была как раз слишком мала. Привязаться можно было разве что к тому, что Света Поздеева, дочь Всеволода Константиновича, никогда не была замужем, дочку она воспитывала одна, родила вообще непонятно от кого. Как вариант, Савельева могла поспособствовать в тайном удочерении… Но это было бы глупо: привлекать преступницу к чему-то столь простому. Человек в положении Поздеева сам легко добился бы удочерения девочки безо всякого нарушения закона. Да и Савельева не могла заниматься исключительно преступлениями, тогда она давно попалась бы. Вероятнее всего, она была какой-то хорошей знакомой. Возможно, подругой Светы – несмотря на заметную разницу в возрасте. Тут все было в порядке, с какой стороны ни посмотри… Но почему тогда Савельева упоминала этих людей достаточно часто, чтобы услышал Гаевский? Хотя, может, нечасто, ему и одного раза хватило бы. Гаевского нельзя было назвать надежным источником информации, ради того, чтобы придать своей маленькой войне хоть какой-то смысл, он готов был врать самому себе. В такую ложь обычно верят очень быстро и всей душой… Ян как раз размышлял об этом, когда в его кабинет заявилась Ева. Обыденно так заявилась, будто не было в мире ничего естественней. Впрочем, Ева вела себя так большую часть времени. Она с таким же лицом могла бы прыгнуть в аквариум с акулами, если бы ей очень захотелось. – Соскучилась? – усмехнулся Ян. – Я решила, что мне следует сегодня провести время с тобой. – На языке людей это и называется «соскучилась». Я почти закончил, собирался ехать за город к Саше, буду рад, если ты присоединишься. – Не стоит. – Да перестань, ты нравишься Александре, не слушай ее бурчание! – Во-первых, я ей не нравлюсь, но она избегает конфликта ради тебя, – невозмутимо указала Ева. – А во-вторых, не стоит ехать тебе, не мне. Тебе лучше поехать к Максиму Максакову. – Что?.. Почему? Встречаться с Максаковым он не планировал, не было причин. Что Ян мог ему сказать? Он даже не понял толком роль этого человека в смерти Тимура… Максим мог быть как жертвой, так и заказчиком преступления. И пока не обозначилась эта разница, к Максакову лучше было не соваться. Однако оказалось, что кто-то его переиграл. – Люди Максакова приходили сегодня в твой дом, – пояснила Ева. Она небрежно бросила на стол записку с номером телефона. – Оставили вот это в дверях. – Ты не открыла? – Не было ни шанса, что я открою. – Здесь не написано, что они от Максакова… – По их одежде и поведению можно было определить, что они выполняют поручение обеспеченного человека, который настроен к тебе недружелюбно. Я знаю все твои нынешние дела. Под это определение подходят Максаков и Беленков. – Но Беленков так действовать не будет, он больше по фейерверку, – согласился Ян. – Да. Вероятно, он что-то подсказал Максакову. Или ты подошел слишком близко. – Не подходил я близко… Зараза, не вовремя они спелись! – Они не спелись, – покачала головой Ева. – Его действия намекают на это. Вероятнее всего, он будет тебе угрожать. Но такая открытая угроза мало что значит. Если ты не отреагируешь, станет хуже. – Сам знаю. Я не собирался от него бегать. Ты можешь передать Александре вот это? Ян собрал в два файла распечатки со всеми материалами, которые ему удалось найти на Павлова и Поздеева. Сам он ничего достойного внимания не обнаружил, но ему был любопытен взгляд Александры, она порой видела многое совершенно иначе. Ева приняла папки, убрала в рюкзак. Она выскользнула из кабинета, ничего не обещая и не прощаясь. Означать это могло что угодно: от поездки к Александре до исчезновения на две недели. Он к такому уже привык и отвлекаться на размышления о ее странностях не собирался. По оставленному ему номеру ответил предсказуемо не Максаков, а секретарь. Со следователем он общался сдержанно, назначил встречу в ресторане. Ева опять угадала: Максаков не собирался идти на серьезный конфликт, хотя и приятным их разговор стать не мог. Сначала Яна все это раздражало – от бесцеремонности Максакова до очередной мелкой пакости Филиппа. Но когда гнев отступил, пришло понимание, что все к лучшему. Пожалуй, с Максаковым нужно было поговорить давно, однако повода не было, да и осторожность мешала. Теперь же все решили за него, нужно пользоваться чужой неосмотрительностью. Так что до ресторана Ян добрался уже спокойным. Он уверенно занял место за столиком Максакова, хотя бизнесмен прожигал его неприязненным взглядом. Максаков вроде как пришел один, но Ян не сомневался, что при необходимости в этом зале обнаружится пара-тройка крепких мужчин, по мистическому стечению обстоятельств трудоустроенных в его компании. Системными администраторами, например. – Зачем вы копаете под меня, Ян Михайлович? – поинтересовался Максаков, игнорируя приветствие. Вот, значит, как… Пока Ян добирался сюда, он прикидывал, что может быть известно Максакову. Столько же, сколько Беленкову, а тому – немного. Ему мог слить данные кто-то из участка, рассказать о запросах Яна. А вот о том, что близнецы обсуждали между собой, Филипп не знал. Судя по тому, что Максаков был просто насторожен, не испуган и не шокирован, он не связал интерес Яна с расследованием по делу ребенка из садовой скульптуры. Знал ли он вообще об этом деле? Нет, ему было известно лишь о неожиданном любопытстве следователя, который не имел к нему никакого отношения… Он пришел подготовленным и хотел показать это, для того и упомянул отчество – а вовсе не от большого уважения. Но Ян продолжал рассматривать его равнодушно, почти высокомерно. Уж в чем-чем, а в ледяных взглядах его и Александру превзойти никто не мог. Разве что отец, но это история прошлая. – Мне нужно было кое-что проверить, – пояснил Ян. – А почему я узнаю об этом последним? – А почему вы об этом вообще узнаете? Если бы я увидел достаточную причину вас беспокоить, я бы сделал это. Незначительные проверки вас не касаются. Вы даже не представляете, сколько полиция их проводит каждый день. Максаков наклонился вперед и, не сводя с Яна напряженного взгляда, произнес тихо и четко: – Мне плевать, что там делает полиция. Но мне важно все, что связано с моим именем. – Впредь постарайтесь не посвящать меня в любые желания, связанные с выделениями организма. Я не знаю, кто вас избаловал отчетами, но я этого делать не буду. – Это связано с моим прошлым, да? Его настойчивость раздражала – и вызывала определенный интерес. Максаков злился, тут и сомневаться не приходилось. Но Ян чувствовал: ему действительно нужно знать, что понадобилось следователю, это не просто вопрос репутации или гордости. – Более глубокая проверка пока не требуется, а потребуется – я вас приглашу на беседу. – Значит, с прошлым, – усмехнулся Максаков. – Столько лет пролетело, а оно никак не отпустит… – Вы хотите сознаться в чем-то? Лучше письменно. – Не хочу я ни в чем сознаться – и вы ничего не найдете. Чтобы не тратить понапрасну время, поверьте на слово: я теперь честный человек. Я очень дорого заплатил за это, и мне нечего скрывать. – Очень драматично, – оценил Ян. – И к чему такие перемены? – Ради моего сына. Наши дети всегда заставляют нас становиться лучше. Ну а потом вдруг оказываются в золотом ангеле в доме безумного мусорщика… Но об этом Ян, разумеется, не сказал. – Почему для вас это так важно? – поинтересовался следователь. – Проблемы действительно пока нет.