– Врача! Суета внутри усиливалась, что-то уже началось. Воспользовавшись этим, в клинику вошла Ева. Ян мысленно досчитал до десяти, надвинул пониже капюшон и тоже миновал входные двери. Стратегия Александры была проста и понятна почти сразу. Сестра действительно изображала из себя городскую сумасшедшую, которая пыталась добиться помощи для любимого песика. Она увидела на здании надпись «Больница» – и ей этого было достаточно, чтобы связывать с заведением большие надежды. Администраторы, сначала несколько ошалевшие от этого живого урагана, пытались объяснить, что больница для людей. Александра парировала тем, что ей без разницы, для нее пес дороже иных людей будет. Администраторы деликатно объясняли, что, при несомненной моральной ценности пса, анатомия у него все-таки чуточку другая и неплохо бы поискать ветеринара. Гайя наслаждался процессом и прыжками наматывал вокруг хозяйки круги, заставляя администраторов сдерживаться в словах и выражениях. На больного он не тянул, но его жизнерадостность не противоречила истории Александры. Хозяйка утверждала, что у него в пасти застряли коварные каштаны и нужно срочно помочь, пока пес не задохнулся или не захлебнулся слюнями. На шум подоспели охранники, однако особого уважения Александра не почувствовала. Она к ним первой обратилась, посетовав на то, что в этом вроде как богоугодном заведении почему-то боятся лезть голыми руками в пасть огромной собаке. Охранники посочувствовали, но тоже склонились к версии с ветеринаром. Да еще и добавили, что у них тут не государственное и даже не благотворительное учреждение, здесь платить нужно. Зря они так, конечно. Сами ей наводку дали. Александра обрадованно поискала по карманам и нагребла мелочи – тусклых монеток и банкнот, которые выглядели так, будто в них кто-то сморкался. Все это она протянула охранникам, уронила, рассыпала, бросилась собирать. Ей на руку, сами того не зная и уж точно не желая, сыграли матери юных пациентов. Они стали громко возмущаться тем, что им за их деньги не могут обеспечить достойный сервис. Некоторые и вовсе толкали охранников – словно это могло чему-то помочь. Однако двадцать минут – это очень долгий срок, если приходится делать нечто сложное или неприятное. Никакие отвлекающие факторы не помогли бы Александре, если бы она оставалась на месте, ее бы просто вышвырнули вон. Тут и Гайю бы не испугались, рассудив, что каштаны справятся с функцией намордника. Александра и сама прекрасно знала, что так будет. Она подала Гайе знак, который заметил, пожалуй, один лишь Ян. Пес, наслаждающийся игрой, рванулся прочь, скоро он скрылся на лестнице. За ним не очень дружной, но очень шумной толпой побежали Александра, охранники и большая часть администраторов. Оставшиеся администраторы попытались кое-как успокоить собравшихся клиентов, которые уже жаждали не столько лечения, сколько крови своих врагов. Ян пока держался в стороне, он устроился между фойе и лестницей. Отсюда он мог наблюдать и за выходом, ожидая Еву, и за лестницей, надеясь перехватить Александру. Ева исчезла еще до того, как он вошел, и Ян понятия не имел, куда она делась. Местоположение Александры несложно было угадать по топоту и воплям. Ситуация постепенно становилась опасной, Ян слышал, как администраторы все-таки вызвали полицию, и про себя вел обратный отсчет. Александру нужно было забирать в любом случае и надеяться, что Ева справится. Но идти на крайние меры не пришлось. Ева появилась из дальнего коридора, спокойная и уверенная, будто имела полное право находиться здесь. В руках она вертела какой-то пакетик, но Ян не мог разглядеть, что это, да и не пытался. Он дождался, когда Ева выйдет, не двигался еще минуту, подошел к лестнице и громко свистнул. Это не было условным сигналом – о сигнале они договориться забыли, и оставалось лишь надеяться, что Александра поймет. Даже если сестра упустила звук, на свист примчался Гайя. Ян направился к выходу рядом с ним и открыл перед псом дверь. Динго торжественно выплюнул каштаны, словно надеясь этим щедрым даром компенсировать больнице доставленные неудобства, и умчался прочь. Очень скоро следом за ним вышвырнули и Александру. Ян пошел к машине сразу. Александра, продолжая ворчать, направилась в другую сторону, чтобы их не видели вместе. Скоро она прислала адрес, где полагалось ее забрать. Когда они снова встретились в машине, Ян обнаружил на заднем сидении тот самый пакетик – как оказалось, из местной аптеки. – Сделала вид, что зашла не просто так, а в аптеку? – догадался Ян. – И в туалет. Люди всегда так поступают: прячут смущение от того, что им нужно сходить в туалет в незнакомом месте, видимостью того, что у них есть дело. – Что купила? – полюбопытствовала Александра. – Лейкопластырь, гематоген и презервативы. – А лейкопластырь зачем? – То есть гематоген тебя не смутил? – удивился Ян. – Ну, то, что кровь она не только пьет, но и ест, представляется мне чертовски логичным. Заметь, как деликатно я не спросила про то, зачем вам презервативы. – Да, это сейчас было очень деликатно! – Ян повернулся к Еве, намекая, что тема покупок закрыта. – Но главное-то тебе удалось? Или только от сантехники был прок? – Главное оказалось легче, чем я думала. Диверсия сработала хорошо. Те, кто не был занят работой, побежали смотреть, что происходит. Это включает медсестер, которые заполняли карты по выпискам врачей. – И тебе не пришлось ничего взламывать, система и так была открыта? – Это серьезно сэкономило мне время. Инна Павлова там есть. Она наблюдается у многих врачей, в том числе и у гинеколога. И она еще девственница. Ян до последнего надеялся, что эта наводка сорвется. Да, это замедлило бы расследование – но обезопасило бы Инну. Тогда еще можно было верить, что это действительно дочь Аркадия Павлова, а ошиблась бывшая соседка… Но получилось вот как. У Павлова не было причин таскаться в эту второсортную клинику, он мог позволить себе куда больше… Он и позволил, да только то, что скрывалось от посторонних глаз. – Не думаю, что здешним врачам можно верить, – мрачно указал Ян. – Насчет… всего. – Скорее всего, можно, – заметила Ева. – Ее обследовали два врача в разные годы. Один был на замене, это указано. Павлову, вероятнее всего, сообщили о замене – обязаны сообщать. Он не возразил. – У него нет причин для опасений, – подхватила Александра. – Он и не собирается ее трогать до определенного момента! – Тогда зачем вообще использовать эту клинику? – По многим причинам. Одна из возможных – чтобы Инну не тронул кто-то другой. При таком раскладе он просто растит себе идеальную жену. Но точно мы ничего не узнаем, ответ может дать только он. И сейчас это не принципиально. Сложно было назвать нечто подобное не принципиальным, но Ян понимал, о чем говорит сестра. Чтобы хоть как-то разобраться в этой истории, нужно не сокрушаться о том, какая участь постигла Инну – или еще постигнет. Нужно выделять схемы, по которым действовала Мария Савельева. – В обоих случаях у нас украденные дети, – указал Ян. – Инну, похоже, ни на кого не меняли, ее создали с нуля… Но где-то же ее взяли! – Как будто мало детей пропадает каждый год, – вздохнула Александра. – Тут важнее другое… Что для Савельевой более типичный проект: замена ребенка или создание с нуля? – Создание с нуля, вероятнее всего, – подсказала Ева. – Откуда ты знаешь? – Во-первых, это легче. Не подразумевает убийство – преступление, за которое дают самый большой срок. История с Вячеславом Гаевским намекает, что убийств Савельева всеми силами старается избегать. – Она реально начала объяснять без шарад, – прошептала Александра. – Ты что с ней сделал? Или это все гематоген? – Тихо, спугнешь. Ева не обратила на них внимания, она продолжила так, будто они и вовсе ничего не говорили: – Во-вторых, даже статистически этот вариант более вероятен. В двух случаях из известных нам трех личности детей были созданы с нуля, а дети похищены. – Так, стоп! – нахмурился Ян. – Каких трех случаях? Еще по пути в больницу два было… – Два, – подтвердила Ева. – Но у меня оказалось больше времени, чем предполагалось, а фамилии Павлова и Поздеева рядом в каталоге. – И что, внучка Поздеева тоже на учете? Сколько ей там, год, два? А это не странно – что таких маленьких детей рядом с детьми постарше обследуют? – Абсолютно нет, – ответила Ева. – Странно другое: что карты взрослых и детей в одной базе данных. Но объяснимо для небольшой клиники. Ян окончательно запутался, зато Александра сумела разобраться, что к чему: – Ты хочешь сказать, что там же обследуют дочку Поздеева? – Да. – Но она не ребенок! – Но у нее есть ребенок. – И? Там прямо в карте написано, что ребенка для нее похитили по папиному приказу и подарили, чтобы жить было не скучно? – Такие подробности врачей обычно не интересуют. Но определенные выводы можно сделать при помощи нехитрых вычислений, – пояснила Ева. – Веронике Поздеевой два года. Ее матери Светлане Поздеевой двадцать восемь лет. В возрасте восемнадцати лет ей полностью удалили матку, и вынашивать этого ребенка ей стало не в чем. Выводы делайте сами. Так что все дети, о которых вам стало известно, раньше принадлежали кому-то другому. Глава 10 Теоретически, всю эту информацию Александра никак не могла получить. Такие данные обычно тщательно скрывают – и должны, так положено. Однако она прекрасно знала, что ответы у нее будут. Интрига заключалась разве что в том, сколько времени и усилий на это уйдет. Для начала она просмотрела все соцсети Светланы Поздеевой – и обнаружила именно то, что ожидала. Жизнерадостную недалекую девушку, которой очень хотелось жизни «как в кино». И папины деньги ей это обеспечивали: свои дни Света проводила на вечеринках и гламурных мероприятиях. У нее всегда были билеты на премьеры, вернисажи, закрытые тусовки в честь какого-нибудь светского проекта. Правда, там на Свету неизменно косились с пренебрежением и даже на совместных фотографиях улыбались очень уж натянуто. Никто толком не понимал, кто она такая и что здесь делает. Но сама девушка этого счастливо не замечала. Для Александры тут важна была не ее бодрая навязчивость, а то, что при таком количестве светских тусовок и долгих часах подготовки к ним у Светы не оставалось времени ни на что серьезное. Поэтому не было смысла гадать, помогает она тайно отцу или нет – вряд ли она вообще знала, что у него есть какие-то секреты. Сам Поздеев очень редко появлялся рядом с дочерью. Она вела себя так, будто навеки осталась в детстве, и он относился к ней соответствующе. Отдельной историей была беременность, роды и появление на свет маленькой Ники. Света была счастлива – и она вывешивала на всеобщее обозрение все, начиная с положительного теста на беременность. В день она размещала не менее пяти фотографий, и ее жизнь за последние три года можно было расписать на удивление подробно. Света не просто верила, что беременна, этому хватало подтверждений. Она наблюдалась у врача. Кто-то из ее друзей заснял видео в родовой палате. Правда, там не было ни самого процесса родов, ни появления младенца – Свете якобы делали кесарево сечение. Хотя какое «якобы»? Она не раз показывала свежий шов, а потом шрам. При таком обилии доказательств впору было засомневаться: а уж не ошиблась ли Ева? Может, в клинике были данные о другой Светлане Поздеевой? Потому что, получается, для этой устроили грандиозную в своем цинизме постановку… Шрам ведь на всю жизнь останется! И все же Александра заставила себя не держаться за логичный и понятный вариант, она понимала, что права скорее Ева. Правду о Свете хранили в частной клинике, здесь наверняка был проплаченный врач, который убеждал пациентку, что все в порядке, и проводил осмотры так, будто она здорова. Что же до шрама… Это вполне могло быть рассечение кожи, не опасно, зато убедительно. Ну и беременность изобразить было не так уж сложно: Света отличалась болезненной полнотой. Она не раз вывешивала фотографии с подписью «Посмотрите, как растет животик!» Но нюанс здесь был в том, что ее живот всегда выглядел абсолютно одинаково: и при предполагаемой беременности, и до нее, и после родов. Отличия видела только сама Света, восторженные комментаторы из социальных сетей наверняка врали – они всегда врут. Александре нужно было выяснить наверняка: что произошло, во что на самом деле верила Света, насколько она хорошая актриса – или насколько она внушаема. О таком могли знать те, кому Света доверяла больше всего. Не подруги, подруг как таковых у нее не было, разве что приятельницы, к которым она сама приставала на светских тусовках. Но слушать ее доверительные рассказы об ожидании ребеночка они бы точно не стали. Зато стали бы психологи, у них-то и выбора не было – работа такая. За девять месяцев ожидания ребенка Света посетила шестерых специалистов и обо всех подробно написала в своем профиле. Вот с этими людьми Александра и уговорила побеседовать свою старшую сестру. Сначала Нина послала ее подальше, но без особого энтузиазма. Во-первых, она знала, что близнецы, которым что-то нужно, все равно не отвяжутся. Во-вторых, она прекрасно понимала, что не все ее коллеги отличались честностью и принципиальностью. Некоторые держали рот закрытым, как это делала Нина. Другие и рады были обсудить особо примечательных клиентов, им казалось, что если все это в профессиональном кругу – то и не страшно. Почти научная консультация. Поэтому Нина все-таки согласилась, и теперь они должны были встретиться в небольшом кафе. Ожидая сестру, Александра разглядывала украшенный по сезону интерьер. Хозяева расстарались: под потолком висели гирлянды из кленовых листьев, настенные светильники обрамляли дубовые ветви с крупными желудями. На подоконниках и столиках устроились маленькие декоративные тыквы всех мыслимых форм и оттенков. Никакой отсылки к Хэллоуину, просто уютное очарование сезона.