— Ты знал, что Гроу хочет меня на роль Теарин? — Нет, — Рихт покачал головой. — Но сейчас я этому рад. Приятный получился сюрприз. Да уж, сюрприз. Точнее и не скажешь. Рихт возвышался надо мной, как Даармархский над Теарин, исходящая от него сила вливалась в меня уверенностью. Глядя на стоявшего рядом мужчину, я подумала, что будет справедливо ему об этом сказать. Сейчас. — А знаешь, ты прав. Пойдем и сделаем это. Он улыбнулся: жесткое лицо мгновенно преобразилось, в уголках глаз собрались лучики морщин. — Так-то лучше, Танни Ладэ. Ответить не успела, меня обожгло и тряхнуло с той же силой, с которой могло бы, случись мне схватиться за оголенный провод. Словно золото узора превратилось в пламя и сейчас текло по коже, по рукам, животу и груди, перекидываясь на лицо и на шею. Шея. Что-то с ней не так. Дурацкая мысль, когда тебе не хватает воздуха под пристальным взглядом Гроу. — Если вы закончили, — он вскинул брови. — То прошу на съемочную площадку. — И тебе доброго утра, Джерман, — Рихт усмехнулся. — Утро будет добрым, когда две главные роли вытряхнут свои задницы из кишки коридора и займутся делом. Не дожидаясь ответа, Его Драконобесподобие развернулось к нам пятой точкой и слиняло. — Что это с ним? — поинтересовалась я. Риторический вопрос, понимаю. — Не с той ноги встал? — Ты правда знаешь его страшную тайну? — Нет. В жизни не встречал более скрытного типа. Мы направились следом за Гроу, и вскоре оказались в сердце павильона. Читай, там, где я впервые познакомилась со съемками, как они есть. Сейчас каждый шаг отдавался в сердце, чем ближе, тем отчетливей. Все взгляды стекались к нам, собирались и концентрировались напряжением, от которого сгущался воздух. Я чувствовала его столь же остро, как самое себя. Самое меня то впадало в прострацию, то вспоминало разговор с Рихтом и вытаскивало хвостик, чтобы им помахать. Хвостик отзывался вяло, особенно когда вперед выступил Гайер. — Ты действительно это сделаешь? — поинтересовался он, оказавшись лицом к лицу с Гроу. Громко. Так, чтобы слышали остальные, и остальные услышали. — Запорешь проект из-за собственной придури? Ни за что не подумала бы, что такое скажу, но сейчас я была ему искренне благодарна. Все внимание мигом переключилось на них: исполнительный продюсер, а-ля столб праведного гнева и обманчиво-расслабленный режиссер. Ключевое — обманчиво, не рискнула бы я сейчас к нему подойти. — Отвечая на твой первый вопрос — да, я это сделаю. Уже сделал. — Гроу шагнул к нему ближе, еще немного, и у них бы случилось лобовое столкновение. Буквально. — Второй, как я понимаю, был риторический, Рон. К слову. Напомни, я делегировал тебе полномочия связываться с руководством «Хайлайн Вайнерз»? Выражение лица Гайера стало еще более сухим. Самую малость сверх — и захрустит, как водоросли в пластинках. — Я взял на себя обязанность сообщить… — Что касается пропуска, — Гроу перебил его, покачиваясь с носка на пятку, как пустынник[1] перед броском, — для Танны Ладэ. Мне кажется, или я просил тебя позаботиться, чтобы он был восстановлен? У Гайера дернулся кадык, глаза посветлели. — Я не считаю это правильным решением, Джерман. — Я не считаю, что ты здесь нужен, Рон. Уголки губ Гроу дрогнули, но от этого его лицо стало еще более хищным. Исполнительный продюсер побелел от ярости. — Ты это сейчас серьезно? — Серьезнее некуда. Пару минут они смотрели друг другу в глаза, после чего Гайер развернулся и стремительно направился к выходу. Его шаги еще не успели затихнуть, когда режиссер указал нам в сторону шатра. — Особое приглашение? Рихт нахмурился, но все же шагнул на площадку. Я последовала за ним и чуть не влетела в шлагбаум выставленной руки. — Сегодня я смотрю, на что ты способна, — сказал Гроу. — Если мне понравится, вечером подписываем контракт. Если нет — извини. — О’кей, — сообщила я, чувствуя, что желание душить, крошить и кусать возвращается. — Встречное предложение. Сегодня я играю Теарин и пытаюсь понять, нравится ли это мне настолько, чтобы терпеть твои закидоны. Если понравится, вечером подписываем контракт. Если нет — извини. Отодвинула его руку и решительно направилась к шатру. Один из ассистентов ткнул мне в сторону полога, из-за которого Теарин предстояло появиться, там я и замерла. Настолько погруженная в свои мысли, что даже отмашку Гроу прозевала. Зато услышала щелчок и четко поставленный голос: — Танцующая для дракона. Сцена восьмая. Дубль первый. Для меня отодвинули полог, и я шагнула на съемочную площадку. Оказаться под прицелами взглядов, которые десятками цепляются за тебя, и видеокамер — то еще удовольствие. Когда все освещение концентрируется на клочке, где стоишь ты, а сбоку застыли светоотражатели. В этот момент из головы у меня вылетели все мысли и все слова, которые нужно говорить. Играющий Наррза повернулся ко мне: — Теарин, с тобой… — Стоп. Гроу поднялся. Даже не глядя в ту сторону, я всей кожей чувствовала его приближение. Рихт тоже поднялся и подошел ко мне. Не знаю почему, но в эту минуту стало немного легче. — Я не совсем понял, Паршеррд, ты здесь зачем? Приподняв брови, режиссер внимательно посмотрел на него сверху вниз. Как он умудряется это делать, будучи на голову ниже, хороший вопрос, но Рихт не отступил. — Джерман, это ее первый день. Надеюсь, ты это понимаешь? — Я знаю свою работу, Рихт. Надеюсь, ты это понимаешь? Их взгляды скрестились, но в отличие от разговора с Гайером, в этом противостоянии не было подавляющего напряжения. Гроу смотрел на Рихта, а мурашки бежали почему-то у меня. Такие огненные, как виары из мультика «Чудной микромир». Нет, это точно какое-то помешательство. — Понимаю, — сказал Рихт и не двинулся с места. — Вот и чудесно. — Он сунул руки в карманы и повернулся ко мне на пятках. — В чем проблема? Вопрос был без подковырки. Без наезда. Вообще без каких бы то ни было требовательных ноток или недовольства. Возможно, поэтому и ответила прямо: — Я растерялась. — Смотри сюда. — Гроу взял меня за плечи и развернул лицом к съемочной группе. — Эта часть зала тебя вообще не должна волновать. По большому счету, когда ты выходишь оттуда, тебя не должно волновать даже падение метеорита на Зингсприд или сирена налета. Понимаешь, о чем я? Кивнула. Хотя понималось слабо: нормально разговаривающий Гроу, который к тому же так и не выпустил мои плечи, действовал на меня как-то странно. Разбегающееся от его пальцев тепло втекало в узор, с каждой минутой раскаляя его все сильнее. Настолько, что перехватывало дыхание и казалось, что я вот-вот полыхну костерком в ночи. То есть в павильоне. — Этот мир остается за пределами до той минуты, пока я не скажу: «Стоп». Что-то упало, кто-то умер — все это остается за чертой. Все, кто тебя интересует, находятся там. Он наконец-то соизволил меня отпустить и указал нам за спину. — Даармархский, Наррз и шатер, в котором решается твоя судьба. Не ее. Твоя. По сути, она сейчас и решается, подумалось мне. Только немного иначе. — Если всем все понятно, — он почему-то задержал пристальный взгляд на Рихте. Такой, пронзительно-острый, и актер ответил ему тем же. — Продолжаем. Приготовились. Гроу махнул рукой и направился в сторону режиссерского кресла, а я за шатер. Точнее, за декорации. Или все-таки за шатер? Если верить тому, что он сказал, за спиной нужно оставить все, что я сейчас чувствую. Я, Танни Ладэ, за этим пологом стану Теарин Ильеррской. Изгнанной иртханессой, лишенной рода и родины. Иртханессой, тем не менее сохранившей в себе единственное, что отнять не удастся никому: дыхание свободы в собственном сердце. В сердце, полном огня. От волнения снова вспотели руки, и я вовремя поймала их на подлете к шароварам. Не знаю, насколько это стойкая краска, но такое обращение она вряд ли выдержит. Точно так же, как и костюм. У меня все получится, у меня все получится, у меня все получится!