— Тем не менее. — Ладно, — я вскинула руки. — Сдаюсь перед лицом непреложной истины «Самец всегда прав». Присваиваю Даармархскому почетное звание и медальку «Пиписька неудержимая» с соответствующим символом. И погоны на… Рихт закрыл мне рот рукой. — Прежде чем ты окончательно разрушишь свой женственный образ… Я легонько цапнула его за руку, и он дернулся. От неожиданности, из-за чего я его еще и лизнула. Совершенно случайно. — Этого до сих пор не произошло? Глаза Рихта потемнели. — Знаешь, Танни… — Что? — Если ты еще раз сделаешь так, не уверен, что не заработаю орден Даармархского. — Медальку. — Что? — немного хрипло переспросил он. — Медальку, — повторила я, глядя ему в глаза. Поскольку на сей раз он смотрел на мои губы, пауза несколько затянулась. Точнее, мне показалось, что она несколько затянулась, и я отвернулась к окну. Правда, тут же повернулась снова, потому что у меня волосы на затылке зашевелились, а вместо позвоночника возник раскаленный стержень, от которого по всему телу рассыпались огненные искры. Оборачиваться не торопилась. Хотя бы потому, что я знала, кого там увижу, и если честно, это не радовало. Вот совсем. В записях Ильеррской говорилось о какой-то привязке, и мне бы очень не хотелось думать, что у меня вот это вот, только в начальной стадии. Потому как иначе объяснить эти искры и подпрыгивающее до подбородка сердце при его приближении я не могла. — Что?! Все-таки обернулась, встречая огненный прищур. — Мне нужно упасть тебе на руки при выходе из аэробаса? Или под ноги? Куда-нибудь еще? Гроу приподнял бровь. — Фантазии у тебя занимательные, Зажигалка, но вообще-то я по поводу фотосессии. После нее у тебя будет три часа, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок, а потом у нас с тобой ужин на высшей точке Ортахарны. Свою отвисшую (теперь уже натурально) челюсть, я ловила на уровне груди. С тем же успехом он мог вбить мне в макушку табличку: «Занято», и главное — сделать это было надо вот обязательно при Рихте! — Как скажешь, — заявила я. — Контракт обязывает. И снова отвернулась. Мне искренне хотелось отсыпать ему льда в штаны, а заодно и себе, чтобы не самовозгораться всякий раз, когда он ко мне приближается. И откуда это пакостное чувство, что сделано это было совсем не ради общей информации, а для того, чтобы приложить Рихта? С какой радости? Мы, между прочим, условий контракта не нарушаем, вместе нигде не появляемся, а общаться я могу с кем угодно, когда хочу и сколько хочу. И буду! Мало того, что он мне устроил показательный вынос, так еще и… Ужин! Просто джекпот, после которого Леона лично приедет на съемки и отвинтит мне голову. Так и представляю себе ее слова: «Ты ей все равно не пользуешься». Ладно, Танни. Вдохнули. Выдохнули. Впереди еще съемочный день и сцена номер семнадцать… — Сегодня снимаем шестнадцатую, — объявил Гроу. — После обеда у всех свободное время. Кроме меня, ага… Стоп! Шестнадцатую?! А семнадцатая ему чем не угодила? Я, можно сказать, морально готовилась, настраивала себя все утро на подвиги и свершения, две чашки кофе выпила под аутотренинг, что у меня все получится, чуть не подавилась рогаликом с камартовым фларом, когда перед зеркалом попыталась изобразить страсть, и что… завтра все по новой? Это как экзамены пересдавать! — А… — А все вопросы на месте, Танна Ладэ, — припечатали меня. На месте так на месте. Мы стремительно снижались, я изредка поглядывала на Рихта, который подозрительно молчал, но он все так же подозрительно молчал. Решила последовать его примеру, и до той минуты, пока мы сели на территории, рассматривала заповедник с воздуха. Стоило аэробасу замереть на стоянке, указала Рихту глазами на Ленарда. Он улыбнулся и, как только Гелла отошла, напрочь заблокировал парню выход. — Не, ну супер, — процедил Ленард, выдергивая наушники. — Вам друг друга мало что ли? — Мало, — сообщила я. — И мы отсюда не выйдем, пока ты не скажешь, в чем дело. — В чем дело? — мальчишка вскочил, подхватив сумку и раздувая ноздри. — Это ты мне скажи, в чем дело! По-моему, ты вчера выразилась предельно ясно. Когда сказала, что у тебя нет на меня времени. Та-ак… — Рихт, мы тебя догоним, — сказала я. И мысленно поблагодарила, когда он вышел вслед за остальными. — Ждешь, пока Гроу за тобой лично явится? — поинтересовался Ленард. — Понравилось на драконе кататься? Я сложила руки на груди. — Когда это я такое сказала? — Что, и с памятью еще проблемы? — Представь себе, — плотно сжала губы. — Ну. Рассказывай. Ленард отзеркалил мою позу. Надеюсь, не выражение лица, потому что если оно у меня такое же упрямо-зверское, то на фотосессию меня сегодня не пустят. Поскольку отступать я не собиралась, он все-таки процедил: — Вчера, когда с тебя грим снимали. Ну супер. Вчера, когда с меня снимали грим, я сидела в трейлере в полном ауте после случившегося. Даже почти не замечала, что происходит вокруг, разве что Гелла мельтешила перед глазами, ее ассистентки, и еще Мирис. Та самая Мирис, которая крутилась поблизости и изредка выходила, а потом возвращалась. — Пойдем, — кивнула на выход. Ленард, видимо, ожидавший другого, опешил: — Куда это? — Да так, пообщаемся кое с кем. На выходе ко мне прицепился взгляд Гроу, но я его стряхнула, как колючку с одежды. Если сейчас буду думать еще и обо всяких дракономордах, то у меня точно крышечку сорвет и отправит в небытие. Мирис обнаружилась рядом с Геллой, не представляю, с чего, но у них там явно назревала антиладэйская коалиция. А вот чтобы она не превратилась в оппозицию и не перешла к боевым действиям, решать такие вопросы нужно сразу и прямо. — Мирис, — шагнула к ним, — разговор есть. Гелла хмыкнула и отошла, ассистентка обернулась, стянув и без того тонкие губы в ниточку. Сейчас она чем-то напоминала эсстерду Броджек, разве что у той внутри был металлический стержень, а у этой прутик. Который, по всей видимости, коннектился исключительно к пульту управления местрель Ярлис. — Ленард вчера обо мне спрашивал? — Спрашивал, — как она сквозь сплавленные губы умудрялась цедить слова и при этом раздувать ноздри, как паруса — большой вопрос. — И почему я об этом узнаю только сейчас? — Потому что в задачи опытной ассистентки входит распределять важное и неважное, и решать вопросы, которые не несут в себе смысла, самостоятельно. — Не знаю, как насчет опытной ассистентки, но я сама решаю, что для меня важное, а что не важное, о’кей? Имей в виду на будущее. Развернулась, чтобы уйти, но в спину мне ударило: