– Синьор комиссар, тут синьор Миццика, он хочет поговорить с вами лично персонально. – По телефону? – Никак нет, он здесь. – Ты спросил, что ему надо? – Он что-то говорит про рыбацкие баркасы. – Скажи ему, что я занят, и отправь к Ауджелло. Но тут же передумал: – Нет, давай я сам с ним поговорю. Если синьор Миццика связан с рыбной ловлей, может, он что-то знает о чайках. – Здравствуйте, комиссар, я Адольфо Риццика. Было бы странно, если бы Катарелла по своему обыкновению не переврал фамилию! – Садитесь, рассказывайте. Предупреждаю, что у меня только пять минут. Изложите мне суть проблемы, а потом поговорите с инспектором Ауджелло. Синьор Риццика, лет шестидесяти, производил впечатление человека бывалого, но вежливого и с обходительными манерами. У него было обветренное и просоленное лицо, как у настоящего моряка. Риццика робко присел на краешек стула. Он заметно нервничал и теребил в руках носовой платок. На лбу выступили капельки пота. Так он и сидел, опустив глаза и не решаясь заговорить. – Синьор Риццика, я жду. – Я владелец пяти рыболовных траулеров. – Рад за вас. Дальше? – Я постараюсь кратко. Проблема вот в чем: один из пяти не внушает мне доверия. – В каком смысле не внушает доверия? – Пару раз в неделю этот траулер возвращается с опозданием. – Не понимаю. Он возвращается позже остальных? – Вот именно. – А в чем проблема? Сделайте так, чтобы… – Комиссар, я знаю, где они ловят рыбу, знаю, сколько времени им нужно на дорогу, я все время связываюсь с ними по телефону. В общем, они всегда сообщают, когда закончили и когда возвращаются. – И что? – А то, что капитан этого траулера, «Мария Кончетта»… – Капитан – женщина? – Нет, конечно, мужчина. – Мне показалось, это женское имя. – Женское имя у катера, а капитана зовут Аурели Сальваторе. – Хорошо, дальше. – Капитан Аурели говорит мне по телефону, что возвращается, но приходит с опозданием на час-полтора. – Может, у этого траулера мотор слабый? – Нет, синьор комиссар, как раз наоборот. – Тогда почему он опаздывает? – В том-то все и дело! Я думаю, весь экипаж замешан! – Замешан в чем? – Синьор комиссар, в море такой трафик, хуже, чем на автостраде, понимаете? – Нет. – Я думаю – но это только мое предположение, заметьте, – я думаю, они где-то берут груз. – Какой груз? – Вы не догадываетесь? – Послушайте, синьор Риццика, у меня нет времени отгадывать загадки. – По-моему, они замешаны в наркотрафике, комиссар. Не дай бог, все откроется, я не хочу быть соучастником. – Наркотики? Вы уверены? – На сто процентов – нет. В общем… – А капитан Аурели как объясняет эти опоздания? – У него всякий раз новое оправдание! То мотор заглох, то сети запутались. – Знаете что? Поговорите об этом с инспектором Ауджелло. Я хотел бы задать вам один вопрос. – Всегда пожалуйста. – Вы когда-нибудь видели, как умирает чайка? Риццика такого вопроса явно не ожидал и удивленно смотрел на Монтальбано: – Какое отношение это имеет… – Никакого, просто любопытно. Рыбак ненадолго задумался. – Было дело, тогда траулер у меня был один, я сам ходил в море, и видел, как падала замертво чайка. – Она что-то делала перед смертью? Рыбак удивился еще больше: – А что она должна делать? Писать завещание? – Послушайте, Миццика… – разозлился Монтальбано. – Риццика. – …шутки тут не уместны! Это серьезный вопрос! – Хорошо-хорошо, я извиняюсь. – Так что она делала перед смертью? Риццика ненадолго задумался. – Ничего не делала, комиссар. Упала камнем, я видел потом, как она качалась на волнах. – А, она упала в море… – разочарованно протянул Монтальбано. Если она упала в море, никакого танца, понятное дело, станцевать не могла. – Я провожу вас к инспектору Ауджелло, – сказал комиссар, поднимаясь со стула. Странно, никто не видел танца умирающей чайки. Кого бы еще спросить?