Зазвонил телефон. Это была Ливия. – Ты знал, что у тебя пустой холодильник? – Нет. – Это безусловно акт саботажа твоей обожаемой Аделины. Она знала, что я приеду, она меня ненавидит, поэтому в холодильнике пусто. – Боже мой, ты, как всегда, преувеличиваешь! Какая еще ненависть, просто вы обе немного недолюбливаете друг друга. – Как ты можешь ставить меня с ней на одну доску?! – Ливия, ради бога, не начинай, не стоит делать трагедию из пустого холодильника, пообедаем в траттории у Энцо. – А как я туда доберусь? Пешком? – Я за тобой заеду. – Когда? – Боже мой, Ливия, как смогу, так и приеду. – Ты можешь сказать мне хотя бы приблизительно… – Могу. Я не знаю! – Пожалуйста, только не как обычно, прошу тебя! – Что значит – как обычно? – Значит, что ты говоришь «через час», а появляешься через три. – Я буду пунктуален, как никогда. – Но ты не сказал, во сколько… – Хватит, Ливия! Хочешь, чтобы я сошел с ума? – По-моему, это уже случилось! Он повесил трубку. Телефон снова зазвонил. Монтальбано схватил трубку и сердито прокричал: – Я не сошел с ума! Понятно? Повисла пауза, затем раздался робкий голос Катареллы. – Синьор комиссар! Клянусь здоровьем и табельным оружием! Я ведь и подумать не мог, что вы сошли с ума, не то что сказать… – Катаре, я ошибся. Что у тебя? – Синьор комиссар, там жена Фацио. – Звонит? – Никак нет, лично и персонально. – Пусть зайдет. Зачем, интересно, Фацио прислал жену? Не мог позвонить, если болен? – Доброе утро, синьора. Чем могу помочь? – Доброе утро, синьор комиссар. Простите, что беспокою, но… – Совершенно не беспокоите, слушаю вас. – Это я вас слушаю. Боже, что это значит? В глазах у синьоры Фацио светились тревога и беспокойство. Монтальбано решил выведать как можно больше, чтобы не попасть впросак с ответом. – Присаживайтесь. Мне кажется, вы чем-то взволнованы. – Мой муж ушел из дома вчера в десять вечера, после вашего звонка. Сказал, что вы должны встретиться в порту. С тех пор от него никаких вестей. Обычно он всегда звонит. А в этот раз нет. Поэтому я немного волнуюсь. Ах, вот в чем дело! Вообще-то он вчера вечером не звонил Фацио и не назначал ему свидания в порту. Куда, интересно, парня занесло? Первым делом нужно успокоить синьору. Монтальбано так вошел в роль, что Станиславскому и не снилось. Он изобразил на лице чувства раскаяния и сожаления одновременно и с силой хлопнул себя ладонью по лбу: – Господи! Как я мог забыть! Ради бога, простите, совершенно вылетело из головы! – Что вылетело, синьор комиссар? – Ваш муж просил позвонить вам! Боже, он так просил, чтобы я не забыл! Какой же я болван… – Не корите себя, комиссар. – Поверьте, мне очень жаль, что вам пришлось поволноваться! Будьте спокойны, с вашим мужем все в порядке! Он занят одним деликатным делом… – Это я и хотела услышать, синьор комиссар. Спасибо. Она встала и протянула ему руку. Жена у Фацио была под стать мужу. Сдержанная и немногословная. Раза два или три, когда Монтальбано был у них в гостях (готовила она, надо признать, отвратительно!), он отметил, что синьора Фацио никогда не вмешивается в мужские разговоры, особенно если речь идет о работе. – Я провожу вас, – сказал Монтальбано. Они дошли до парковки. Монтальбано отметил, что синьора приехала на машине мужа. Значит, Фацио ушел пешком. Комиссар вернулся в комиссариат и, остановившись перед стеклянной будкой, попросил Катареллу: – Позвони Фацио на сотовый. Катарелла сделал две попытки. – Молчит, синьор комиссар. – Скажи Ауджелло, чтобы зашел ко мне, срочно! – Но у него синьор Миццика. – Плевать на синьора Миццику! «Что же случилось с Фацио?» – думал Монтальбано, входя в кабинет. Жену Фацио он успокоил, но надолго ли? У них была встреча в порту. Почему в порту? Это могло означать все и ничего. Не исключено, что Фацио назвал место, которое первым пришло ему в голову. Плохо, что Фацио не позвонил домой. Но, видимо, он не позвонил, потому что… потому что возникли обстоятельства, при которых он не мог этого сделать. «Можно отсюда чуть подробней?» – попросил внутренний голос. «Ты не развиваешь эту мысль, потому что боишься», – ответил ему Монтальбано. «Боюсь? Интересно, чего?» «Выводов, к которым неизбежно придешь». «К каким таким выводам?» «Почему Фацио не звонит. Он в руках бандитов, ранен или даже мертв». «Как всегда, тебе первым делом в голову приходят самые дурные предположения!» «А тебе? Думаешь, Фацио сбежал с какой-нибудь девкой?» Вошел Ауджелло.