Дар у Люцифера появился. Как только тело его мертвой матери коснулось горячей земли, подняв облако пепла. Наверное, раньше что-то сдерживало в его груди этот запечатанный кокон, который сейчас расходился трещинами, выпуская сильнейшие потоки истинной Тьмы. Тьма обвивала своими мерзкими щупальцами его маленькое сердце. Люцифер валялся в пыли, катаясь и крича от боли во все горло. Казалось, все его тело горело в огне, каждая кость с противным хрустом крошилась, превращаясь в песок, а из искореженной грудной клетки вырывалось сердце. Он умирал и возрождался вновь, глотал пепел и бился в конвульсиях. А когда наконец боль отступила и он смог разжать веки, то увидел отшатнувшегося в ужасе отца. Именно тогда глаза Люцифера налились кровью, сделавшись из небесно-голубых темно-бордовыми. Люцифер таскал воду. Сотню, тысячу ведер, не прерываясь на отдых и сон. Рыл руками землю, закапывая сухие корни. Эти цветы были завезены из Светлых земель еще до возникновения Великой Завесы, и Люцифер прекрасно знал для кого. Вернее, думал, что знал. Смотрел на мир сквозь призму своих ожиданий и верил, что они для матери, что отец хотел высадить их для нее, как подарок ко дню их вечной связи. Но, как оказалось, все это было уготовано мерзкой Светлой, из-за которой и погибла мать Люцифера. Тогда, еще будучи ребенком, он думал, что во всем виновата именно она. Поэтому, не спрашивая разрешения, забрал коробки с розами под дикие вопли и причитания садовника. – Они никогда не вырастут на такой жаре! – орал старик, преграждая ему путь. – Ты погубишь их! Садовник хотел добавить что-то еще, но вовремя смолк, отвернувшись. Он, как и многие, не мог долго смотреть в глаза принца. Тогда Люцифер промолчал. Он уже знал, где возведет сад. Когда семена были посажены, оставалось лишь одно – воспользоваться силой, заставить розы жить, оградить их защитным куполом от высоких температур и ежедневно поддерживать климат. Никто не сказал ему ни слова, лишь Айл, который находился рядом каждую минуту, иногда клал ладонь на его плечо и просто молчал. Наверное, тогда Люциферу не нужно было никаких слов. Когда его творение было закончено, Люцифер приказал похоронить мать в центре этого белоснежного сада. На похороны собрался весь дворец, все Деасы Аркада и даже горстка напуганных людишек, которым она когда-то помогла. Не пришел лишь отец, и Люцифер был благодарен ему за это. Ненависть к отцу крепла с каждым днем. Его дорогую мать в белоснежном платье запечатали в склепе. Маленький Люцифер еще долго сидел рядом, прислонившись лбом к каменной стене, и вспоминал ласковые прикосновения ее рук. Люцифер наблюдал за девчонкой. Как она спускалась по лестнице и как ее тонкие пальцы заплетались, когда она пыталась застегнуть очередную пуговицу. Она ему нравилась такой – растрепанной, настоящей. Следуя за ней тенью, он не отставал ни на шаг. Она оглядывалась, затравленно озираясь, и он замирал. – Если я пройду мимо, ничего не случится… – бурчала она, выглядывая в окно. До Люцифера еще долго не доходил смысл ее слов. Девчонка бежала по крутым ступеням, а горячий ветер трепал белоснежные волосы. Люциферу хотелось протянуть руку, чтобы коснуться, ощутить их шелк, пропуская сквозь пальцы. Сердце прошило иглой боли, когда он понял, куда она направлялась. Тот день снова пронесся перед глазами, принося с собой очередную порцию ненависти. Когда рядом прошли стражи, Люцифер услышал, что сказал один из них своим мерзким языком, хотел плюнуть на все и оторвать стражнику голову, чтобы неповадно было. Но передумал, глядя на девчонку. Она пряталась за лохматым кустом и смотрела на белоснежные розы. Хорошо, со стражниками он сможет разобраться позже. Стражи что-то услышали, а Тень испугалась, попятилась, не осознавая, что до нее в этот сад не ступала нога человека и Деаса. Потому что любой из них одним лишь своим присутствием мог погубить цветы. Но ее Люцифер пустил. Смотрел, как она брела, завороженно разглядывая розы. Трогала их подушечками пальцев, убивая. Он шел за ней, чувствуя боль, но позволяя насладиться видом. Он бы не тронул ее, не сказал ни слова за то, что сделала, если бы снова не увидел ее испепеляющий, полный ненависти взгляд. Она расстроилась из-за цветов, осыпавшихся пеплом, но при виде Безликого ее лицо исказилось гримасой отвращения. И он не сдержался. Схватил ее за горло, все же стараясь не причинить боли. Пусть боится. Плачет. Любая эмоция, кроме той, которую она каждый день скармливала ему на завтрак, обед и ужин. Но Люцифер не заметил, как наклонился к ее распахнутым губам и поцеловал, вкладывая в поцелуй всю свою ярость и боль, и она ответила. Сквозь тело Люцифера словно прошел разряд молний. Если бы она знала, насколько быстро билось его сердце от прикосновений к ней, то снова бы окатила взглядом отвращения. Ее руки обвили шею Люцифера, и он вздрогнул. Он ожидал чего угодно. Она могла кричать, вырываться, осыпать его проклятиями, но только не этого. И щемящая душу нежность приподняла голову где-то в глубинах его души, и тогда он совсем по-другому прикоснулся к ней. Поцеловал так, как не целовал ни одну, лаская губами и прижимая к себе еще сильнее, словно пытался срастись с ней, вдавить в себя так, чтобы не убежала, осталась, продлевая его агонию. Он испугался. Самого себя, того, что распускалось в глубине груди, оплетая зелеными побегами запекшееся, мертвое сердце, оживляя и заставляя биться в другом ритме. Нет. Это чувство нужно выжечь, не оставив и следа. Девчонка была нужна лишь для одной цели, и этого не изменить. Как бы ему ни хотелось. Глава 31. Человек из Сопротивления Я бежала так, как не бегала никогда. Запинаясь, падая и поднимаясь. Слезы душили, рвали грудную клетку, а отвращение к самой себе захлестывало с головой. Иногда мне казалось, что Безликий менялся, что в нем существовала какая-то жизнь, да – другая, не похожая на ту, что я желала бы видеть каждый день, но я ошибалась каждый раз. Он монстр, чудовище. Чья-то рука схватила меня за предплечье и дернула в сторону. Спина коснулась холодного камня, и я подняла голову, посмотрев в разноцветные глаза. – Тень? Что случилось? – взяв в ладони мое лицо и наклонившись совсем близко, прошептал Айл. – Ты что, плакала? Что ты вообще делала так поздно ночью одна? Вопросы сыпались на меня сплошным потоком, но я могла лишь качать головой, борясь с истерикой. – Да что же такое? – встряхнув меня за плечи, уже совсем обеспокоенно сказал он. – Отпусти… Я хочу пойти к себе, Айл, – пыталась говорить ровно, не этим дрожащим и щенячьим голосом, который вырывался из моего горла. На секунду руки Айла напряглись, сжимая мои плечи почти до боли. Он смотрел в сторону. В темноту, и я готова была поклясться, что знала, кто там стоит. Айл привел меня к себе. В комнату, больше похожую на царские хоромы. С отдельной большой ванной, гостиной и несколькими комнатами, назначение которых я узнавать не стала. Мы разместились на мягком диване темно-коричневого цвета и смотрели на пляшущее в камине пламя. – Ты так и не рассказала, что случилось, Тень, – настаивал Айл, укутывая мои ноги пушистым пледом. – Я и не обещала рассказать. – Я улыбнулась, принимая из его рук кружку с дымящимся чаем. Запах пряных трав ударил в нос, и я поморщилась. – Это успокаивающий сбор, – подмигнул Айл и сел рядом. – Мне уже лучше, – тихо сказала я, отстраняясь. На его лице мелькнуло сожаление, но он быстро вернул улыбчивый вид. – Хочу тебе кое-что показать. – Айл перекатывал свою чашку с чаем в ладонях, разглядывая рисунок чаинок на стенках. – Только сначала допей, тебе нужно успокоиться. На вкус напиток оказался довольно приятным, с легкой горчинкой и нотками мяты. Мы шли по пещере, высеченной в черной скале. По ложбинкам в стенах маленькими ручейками стекала вода. Воздух здесь был сырым и спертым. – Куда мы идем? – снова спросила я Айла. Он шел впереди, освещая путь факелом. Айл промолчал. И я решила, что больше не буду доставать его вопросами, раз увижу все сама. Наконец коридор закончился, и мы оказались в огромном каменном мешке. В глаза ударил яркий свет. И я, пораженная увиденным, закрыла рот рукой, чтобы сдержать крик. Одну из стен пещеры заменяла переливающаяся Завеса и более сотни каменных постаментов, на которых лежали девушки. – Это… Жертвенницы? Айл проследил за моим взглядом и коротко кивнул. – Ты думала, что вы справитесь одни? Просто откроете портал и сквозь это небольшое пространство пройдет целая армия? – В его голосе слышалась ярость. – Получается, наша задача в другом? – Нет, вы откроете портал, сильный, стабильный, способный провести небольшой отряд и дождаться его возвращения. На Светлой стороне у нас лишь одна цель. – Светлая Королева? – не веря своим догадкам, произнесла я. – Именно. Она создала Завесу, и только она может разрушить ее, но по своему желанию она никогда не сделает этого. Я снова оглядела Жертвенниц. Над каждой было специальное приспособление, похожее на деревянный кол с металлическим острым наконечником. Нескольких я встречала на отборе, они лежали с краю, в тех же платьях, в который приезжали в Обитель. Последние в ряду. Значит, каждые пять лет здесь оказывается новая партия девушек, и не пройди мы отбор – заняли бы их место. – А теперь главный вопрос, – задумчиво сказала я. – Зачем они здесь? Айл напрягся и отошел в сторону. Я поняла: он боялся, что, узнав истину, я разочаруюсь и в нем. Протянув руку, я легко коснулась его ледяной ладони, сплетая наши пальцы. Айл молчал, завороженно глядя на наши соединенные руки, а после его дыхание обожгло кожу моего запястья. Легкий, почти невесомый поцелуй, и Айл снова начал говорить. – Королева никогда не разрушит стену. Поэтому мы приведем ее сюда, в Темные земли. Пронзим ее сердце, и Завеса начнет вливать в нее энергию, исцеляя. Но тела Королевы может не хватить… Она уже не так сильна, как раньше… – Поэтому вы разделите энергию между всеми… – прошептала я, не отрывая взгляда от Жертвенниц. – А когда Завеса исчезнет, скрываясь в телах девушек, вы убьете всех. Айл стоял спиной ко мне. Он приложил ладони к холодному камню и опустил голову, тяжело дыша. Я тихо подошла сзади и обняла Айла. – Мы тоже окажемся здесь? – спросила тихо, уткнувшись носом в ложбинку между лопаток и вдыхая терпкий запах его тела. Резко развернувшись, Айл прижал меня к груди и уткнулся губами в макушку.