— Ты где, на даче? — Да нет, — Наташа сказала почти правду. Она ведь была не на даче, а по дороге туда. А это, согласитесь, не одно и то же. — Фу, ну слава богу, — выдохнула Веселовская. — А то я уж испугалась, подумала, что-то случилось. Едешь туда раны зализывать, как всегда. — Что могло случиться? Просто адрес скажи, я его в интернете найду, ну или Сережку попрошу подъехать. — Чего там подъезжать? Ну да ладно, записывай, — и Анна назвала улицу и дом интересующего их объекта. Находясь в другом состоянии, Кречетова никогда и ни за что не поехала бы к дому убитой, тем более одна, тем более в такую погоду. Но сегодня она была в таком настроении, что просто мечтала занять себя каким-нибудь действием. Рассудив, что, как только подъедет Сергей, ей не удастся вырваться на осмотр местности, она развернула автомобиль к озеру. За городом ледяной крупы не было и в помине, зато мела поземка, делая дороги совершенно непроходимыми. У Натальи был кроссовер, он повыше обычной легковой машины, но все же не джип. Да к тому же коробка-автомат. Если застрянешь — никто не вытащит. Но она все же рискнула. Въехав в «Березку», она сбавила скорость, пытаясь найти интересующий ее адрес. Наконец она подъехала к нужному дому. Тот был хорош и разительно отличался от своих собратьев. Ни «Мичуринец», ни «Березка» пока не привлекали риелторов. Поэтому домики здесь в основном были щитовые, деревянные и изредка — кирпичные. Двухэтажный дом Федотовой стоял на спаренном участке, и его добротная крыша из металлочерепицы бросалась в глаза издалека. Хотя, конечно, справедливости ради стоит сказать, что такие крыши да пластиковые окна кое у кого в округе имелись. Но окошки в таких хибарках были похожи на бойницы — малюсенькие. Да и металлические листы просто заменяли прохудившийся шифер. А у Альбины оконные проемы занимали чуть ли не всю стену, и крыша богатая, двускатная. Интересно, откуда у молодой девушки, работающей косметологом, деньги, чтобы отстроить такую красоту? Ну не настолько же она хорошо зарабатывала, чтобы позволить себе такие хоромы! Хотя, конечно, родители могли дать или любовник, тут удивляться нечему. Наташа выбралась из машины и, проваливаясь по щиколотки в снег, двинулась к особняку. Стало смеркаться, в конце улицы зажегся тусклый фонарь. В стоящих рядом домах свет почти не горел: зимой в поселке жили всего несколько пожилых семей, променявших городскую суету на жизнь за городом, да одинокий старик, которого мошенники лишили квартиры. Кречетова заглянула в окно Альбининого дома. Стекло, запечатанное ледяной коркой, не позволяло рассмотреть его внутренности, и Наталья поскребла перламутровую наледь ногтем. Усмехнулась про себя: вот бы сейчас, как в детстве, приложить медный пятак, чтобы получился кружок, через который можно будет что-нибудь увидеть. А впрочем, что она рассчитывала там разглядеть? Ладно, бессмысленно тут бродить, нужно все четко продумать и в выходные сюда вернуться. Но вместе с подругой. Она уже собралась уходить, как вдруг какая-то черная тень метнулась ей под ноги. Наташа взвизгнула и прыгнула на крыльцо. И тут увидела, что это собака: большая, грязная, трясущаяся. — Как ты меня напугала! Ты чья? — выдохнув, с облегчением спросила Наталья. Псина поджала лапу и заскулила, глядя ей в глаза. — Вот понаберут животных летом, а потом выбрасывают. Гады, — ворчала Наташа, пробираясь к машине. — Подожди, посмотрю, кажется, у меня есть кусок рыбы. Или собаки рыбу не едят? Что ты молчишь? Наташа открыла автомобиль, собака моментально запрыгнула в нагретое нутро, перескочила через рычаг передач и уселась на переднее пассажирское сиденье. — И как это называется? Ты что, собака? Сюда нельзя! Псина тихонько заскулила. Наташа села за руль и с отчаянием посмотрела на животное. — Ну вот что ты со мной делаешь? Куда тебя девать? Собака смотрела на нее слезящимися глазами и тихонько поскуливала. — Ладно, поехали дачу топить, — вздохнула Наталья. — Надеюсь, Кречетов меня не убьет. На, ешь. И она протянула собаке кусок трески. Он исчез с ее руки в одно мгновенье. Наташа даже заглянула в пакет, где он лежал за секунду до этого. Рыбы не было, да и была ли она? — А был ли мальчик? — пробормотала Наташа и повернула ключ в замке зажигания. Машина заурчала и тронулась в путь. Снег начал таять, превращаясь в ледяную шугу. — Ну что, собака, поехали в магазин. А то на даче шаром покати. Я ж на диете, надеялась обойтись тем, что есть. Но с таким проглотом, как ты, не получится. Ты же проглот, а, собака? — Наташа протянула к ней руку и осторожно дотронулась до свалявшейся шерсти. Животное моментально напряглось и задрожало всем телом. — Ты что, псина? Ты меня боишься? Тебя били? — продолжала свой монолог Кречетова. И сама себе ответила: — Били. Продолжая разговаривать, Наташа остановилась около небольшого магазинчика. Открыла дверцу и снова обратилась к собаке: — Пойдешь со мной? Та не тронулась с места. — Ну ладно, как знаешь. Тогда сиди карауль машину. В торговом зале никого не было, продавец сидела за кассой, уткнувшись в телефон. Наталья довольно быстро управилась: взяла сухой собачий корм, несколько банок консервов, крупу. Быстро завернула в хлебный отдел и торопливо вышла на улицу. Собака нетерпеливо ее дожидалась и, едва Кречетова села в машину, начала совать нос в пакеты с едой. — Подожди, вот приедем домой, там и поешь. Не буду же я разрывать тебе упаковку прямо здесь. Могу вот только булочкой угостить, для мужа купила. Будешь? — и она протянула на руке сдобу, которая в ту же секунду была уничтожена изголодавшимся животным. Наташа загнала машину на участок, вынула пакеты и пошла в дом. Псина затрусила рядом. В комнате было холодно, но не растапливать же камин, когда на нее смотрят слезящиеся собачьи глаза. Кречетова достала миску, насыпала туда сухой корм, во вторую налила воду. Приглашения делать не пришлось. Блюдо мгновенно было съедено. Некоторое время собачий язык вылизывал пустую плошку, а потом, поняв, что больше ничего не будет, псина улеглась рядом. Наташа накинула куртку, натянула старые сапоги и отправилась за дровами. Собака подняла голову, внимательно посмотрела на нее и не тронулась с места. Когда в камине весело затрещал огонь, пес перешел к топке. Немедленно завоняло грязной собачьей шерстью и еще чем-то не совсем приятным. Кречетова приготовила мужу ужин, сварила кашу собаке и за хлопотами немного подзабыла о своих проблемах. Она включила телевизор, выпила обезболивающее и прилегла, накрывшись пледом. Вскоре боль стала немного отступать, и Наташа уснула. Проснулась она от утробного глухого рычания. Кречетова открыла глаза. Над ней был потолок, подшитый грубо отесанными растрескавшимися балками. Свет от массивной трехрожковой люстры с плафонами в виде перевернутых стаканов делал заметным каждую неровность на потерявшей первоначальный цвет побелке. Наташа несколько секунд не могла понять, где она находится и откуда здесь собака. Вспомнила и резко села. Пес поднял дыбом шерсть на загривке, наморщил нос и вытянулся в струнку. Заворочался ключ в замке. Наталья догадалась, что пришел Сергей. Он громко топал в коридоре, видимо, чтобы сбить ледяную кашу. И за секунду до того, как он открыл дверь в комнату, Кречетова соскочила с дивана и схватила собаку. Та сначала дернула в ее сторону мордой. Наташе даже показалось, что она хотела ее укусить. — Тихо, тихо, собака. Свои. Вошел Сергей. Собака подалась вперед, но, почувствовав, что обхватившие ее руки не отпускают, расслабила мышцы и села. — Ну вы даете! — выдохнул Сергей, увидев картину из фильма «Ко мне, Мухтар». — Я вообще домой попал? Ты кто такая, псина? Та продолжала тихонько рычать, но, увидев, что новоявленная хозяйка радуется пришедшему и успокаивающе чешет ее, собаку, за ухом, стала осторожно повиливать хвостом. Поняв, что животное успокоилось, Наталья разжала руки и отправилась на кухню. За чаем она рассказала мужу про новую постоялицу. Та ела из миски кашу, делая вид, что ее не интересует, что о ней говорят, а сама тем временем чутко прислушивалась к интонации новых хозяев — вдруг выгонят? Однако беседа текла спокойно, и она с облегчением завалилась на пол, вытянула лапы и захрапела. — Я, конечно, все понимаю, — сказал Сергей. — И выгнать мы ее не выгоним. Но куда мы ее денем? У нас дома два кота. Будем давать объявление о находке, может, объявятся хозяева. Вдруг она чья-то? Наташа покорно кивнула. Ну что ж, пока пусть будет так. А за это время, как у Насреддина, или падишах умрет, или осел сдохнет. Пока там кто-то объявится! — А как мы назовем найденыша? — спросил муж, поглядывая на сладко спящую собаку. — Ну, раз найденыш, назовем Найдой, — решила Наташа. — Хочешь сказать, что она девочка? — испугался супруг. — Девочка. А что? — Наталья вздернула подбородок. — Девочки чистоплотнее. — По ней видно! Но я о другом. А вдруг она беременная? Ты отдаешь себе отчет?! — А что это изменит? — Наташа пожала плечами. — Да и потом, зимой, по-моему, собаки не рожают. У них же весной собачьи свадьбы, а к зиме щенки должны уже вырасти. — Ну ладно, как есть, так и есть. А теперь давай рассказывай, что у тебя случилось. Наталья постаралась рассказать о произошедшем в «Ласке» как можно равнодушнее. Но Сергей все равно по мере ее повествования все больше мрачнел лицом, на котором ходили желваки. — Завтра поедем в поликлинику, снимем побои, и я устрою Верховой сладкую жизнь. — Сереж, ну не надо. Какие побои? Хочешь нас опозорить? Мы что, в суд пойдем? — А ты хочешь, чтобы я Верхову прибил? — спросил Сергей, подняв брови. — Не хочу. Но и в полицию я не пойду. Что я им скажу? Что я пришла в чужой салон, получила там вазой по плечу и разбила хозяйкин планшет?! — Наташа готова была расплакаться. — Побои снимем на тот случай, если Жанке придет в голову обвинить тебя в порче имущества. Да и вообще, — Сергей подсел к супруге, — чего ты туда поперлась? Ну что за самостоятельные расследования? Никому ничего не сказала. Это тебе не Донцова и не Устинова. Ты что, не понимаешь, что кто-то пришел в твой салон и по-настоящему, слышишь, не понарошку, а по-настоящему зарезал человека! А ты на рожон лезешь. Я все свои связи задействовал. Стас задействован, нужно просто ждать. А пока давай-ка Найду помоем. Они нагрели бойлер, налили воды в большой старый таз, напустили туда пены и позвали собаку. Та осторожно дошла до помывочной и долго не хотела залезать в импровизированную ванну. В конце концов ее удалось вымыть только благодаря хитрости: пока Сергей быстро намыливал шерсть, Наташа давала псине по кусочку колбасы. По завершении банной процедуры все были довольны: Найда наелась лакомства, а Кречетовым удалось привести потеряшку во вполне приличный вид. — Интересно, а что это за порода? — спросила Наташа, разглядывая мокрую черно-рыжую собаку, и рассмеялась, вспомнив, как однажды, подойдя к магазину, заметила мальчишку, стоящего с коротколапой собакой на поводке. Он был необычайно важным, его просто распирало от гордости. — Это твоя собака? — спросила Наташа, чтобы потешить его самолюбие. — Моя, — ответил тот, задрав подбородок еще выше. — Здорово. А какой она породы? — Двортерьер, — сказал тот надменно и отвернулся. Кречетова положила голову мужу на плечо. Рядом с ним было тепло, уютно и защищенно. — Не знаю, — пожал плечами муж. — Вроде похожа на овчарку. На том и порешили.