– А тебе чего? – отреагировал недовольно Саша. – Мы просто читали стихи… Сидорский не отставал: – Сань, а у тебя девчонка была? Чтоб по-серьезному отношения? Саня ответил не сразу, вопрос ему не понравился: – Была – не была, тебе какая разница? Родин по-командирски нажал на голос: – И чего к парню пристал? Личная жизнь, товарищ Сидорский, – дело неприкосновенное. – Как НЗ, – добавил Саша. – Точно, – сказал командир. И тут Родину пришел в голову веселый авантюрный план. Именно сейчас (или, может быть, уже никогда) он должен увидеть Олю. Штаб бригады находился в двух километрах, и если рысцой, то можно уложиться в десять минут. Но как без подарка? Цветы уже были, любимая книжка (с восхищением!) принята. И тут Ивану пришла живительная, как поток воздуха в открытый люк, идея. Подарком будет Деревянко! По жизни он, конечно, тот еще «подарок». Но сейчас вместе со своей гармонью он украсит короткий совместный досуг девушек-связисток. И главное, опять эффект неожиданности, экспромт и «Турецкий марш» на подходе к рубежу «атаки». Потому что не исключалось появление «вероятного противника» в лице младшего офицерского состава из штабных товарищей с теми же намерениями. – Рядовой Деревянко! – Я! – моментально ответил Саша, отметив, что командир перестал двоиться. – Назначаешься в разведку боем! Оружие – штатное, усиленное гармонью! Готовность – пять минут! – Есть! – ответил Саня, еще ничего не понимая. Зато все понял Сидорский: – Командир, ты бросаешь нас в самый ответственный для Родина час! – Не надо каламбуров! Через час вернемся. Руслан, остаешься за старшего. Мы будем на узле связи бригады. – Хорошей вам завязки и устойчивой обоюдной связи, – пожелал Сидорский. Руслик попросил подождать, потом протянул пакет с грузинским чаем, который прислали ему в посылке из дома. Тут Кирюха вздохнул, вытащил из загашника кусок сала, мол, держи, пригодится. Все это Иван запихал в командирскую сумку, где уже лежала баночка со сливовым вареньем, тоже присланная из дома. Саня взял автомат, закинул его за спину, вздохнул, навесил на плечо гармонь. Ясное дело: предстоял выездной концерт. И за эту «разведку боем» благодарить надо Кирюху с его побасенками про деревенские танцы. – Готов, Саня? – спросил Иван, глянув на усиленную экипировку механика-водителя. – Нам предстоит встреча в высшем обществе, то есть в вышестоящем штабе. – Всегда готов, – без энтузиазма ответил Деревянко. На его лице читалось, что лучше сейчас завалиться на трансмиссию, укрыться одеялом в дырках с подпалинами и хорошенько выспаться. – Тогда погнали. Аллюр «три креста»! И Родин первым рванул со «старта», только пыль заклубилась из-под сапог. Подумал с сожалением, что не взял ветошь, чтобы протереть их перед визитом. Сзади пыхтел, не отставая, Деревянко. Иван был налегке: из оружия – пистолет и командирская сумка. – Давай помогу, что ли? – предложил Иван, показывая на гармонь. – У каждого свое бремя, – ответил, запыхавшись, Саня. – Я ведь не прошу помочь нести твою командирскую сумку… Родин ответил: – Придет время, получишь и командирскую сумку. Помяни мое слово… – Только не твою, командир! Иван понял, что имел в виду взрослеющий на глазах Саня Деревянко. – Свою получишь, и звездочку тоже. – Не заржавеет? – У нас, танкистов, звезды не ржавеют. Не успевают! Шагов за сто Иван сбавил темп, чтобы отдышаться. В десять минут они уложились и теперь размеренным шагом подходили к избушке, где располагался узел связи. Саня поправил сползавшую гармонь. – А точно это здесь? – Точно! Сейчас узнаем! Сыграй что-нибудь на подъеме! – сказал Родин. – А что именно? – Ну, не «Интернационал» же… Давай свой «Турецкий марш»! – А по шее не получим? Тут же штаб! – засомневался Деревянко. – Благодарность получим… В бригаде официально вечер отдыха. Давай, композитор! – Ну, ладно. Отдыхать, так с музыкой! И Сашка, рванув мехи, как на «цыганочку», лихо пошел наяривать «Турецкий марш». Ждать пришлось недолго: распахнулась дверь, на пороге появилась Татьяна, изумленно глянула на неожиданных гостей, потом вслед вышла и Ольга. Девчонки рассмеялись, уж слишком комичный вид был у Деревянко, да и Родин напоминал медведя, внезапно пойманного на пасеке. Иван дал знак остановить музыку. – Добрый вечер, девушки! С музыкальным приветом к вам гвардейский танковый экипаж… – …гвардии лейтенанта Родина! – ввернул Санька. Первой оценила возможность скрасить вечер с веселыми ребятами, да еще под гармошку, Татьяна. Ивана она, безусловно, узнала, а вот с молоденьким гармонистом вполне можно было и пофлиртовать. – Ну что, Оля, пригласим ребят? – предложила Таня. – Ну, если кроме привета еще что-нибудь сыграете… – усмехнулась Оля. – Сыграю, репертуар разный – для души и для сердца, а также для танцев, – с готовностью доложил Саня, сдвинув гармонь на грудь. Девчонки переглянулись. – Ну что ж, проходите, товарищи танкисты, – сказала Оля. Иван, что ни говори, и на этот раз сделал ей необычный сюрприз. Ребята шагнули в комнатушку, Родину пришлось пригнуться в дверях. Освещал помещение желтый огонек керосиновой лампы на подоконнике, создавал видимость уюта. В углу находился стол с лавкой и двумя табуретками. В печи, это сразу привычно отметил Санька, потрескивали дрова. Уже хорошо! Дамский гардероб в виде двух шинелей устало (с опущенными «плечами») висел на гвоздях. Иван шагнул к столику и выложил из сумки пакет с чаем, баночку с вареньем и кусок сала. Оля, видно, хотела сказать «не стоит», но Таня согласно кивнула. Саня тут же нашел чугунный горшок, налил в него из ведра воды и ухватом поставил в печь. – Быстро освоились, – с иронией похвалила Татьяна. – Самое время познакомиться. – Иван расправил складки под ремнем. – Меня звать Иван, а Саня – мой боевой товарищ. Просто ас и виртуоз, что на гармошке, что за рычагами танка. А девушки просто назвали себя: – Таня. – Оля. – Вы извините, девчата, что наш Александр Сергеевич без спросу и сразу за ухват… – Хваткий парень, – заметила Таня. – Ага, как печь видит, так сразу лезет на нее или ухват с горшком хватает. Саня учтиво заметил: – Командир, ты бы лучше сказал, для какой нужды я сейчас кипяточек завариваю… – Наш друг Руслик, девчата, передал нам грузинский чай, самый высший сорт. Его вырастили на солнечных плантациях Черноморского побережья. И это самый лучший чай для неторопливой дружеской беседы. Оля выложила на стол полбуханки черного хлеба. Родин кивнул, достал из сумки складной нож, нарезал тонкими ломтями, учитывая деликатность застолья с прекрасным полом. А Таня поставила три имеющиеся в «сервизе» алюминиевые кружки. Иван сказал, что как раз хватит. В одной заварим чай, а из двух других по очереди будем пить. – Как сказал один старый еврей из бородатого анекдота про секрет заваривания, надо больше класть чая… – А еврей тоже бородатый был? – спросила Таня. – Скорее всего, правоверный – с бородой и пейсами, – заметил Иван.