— Совсем немного. Тонье Виг считает, что он просто досиживает здесь до пенсии. — В базе данных на него ничего нет, — сказал Мёллер и вдруг умолк. — Что? — И все же одна зацепка имеется. — Какая именно? — В поисковике всплыло его имя, но файл я открыть не смог. А часом позже мне позвонили из Генштаба в Хюсебю и поинтересовались, с какой целью я пытаюсь открыть этот файл. — Ого! — Мне велели направить письменный запрос, если я хочу получить сведения об Иваре Лёкене. — Забудь об этом. — Уже забыл, Харри. В любом случае мы этого делать не будем. — Ты разговаривал с Хаммерволлом из отдела половых преступлений? — Да. — Что он сказал? — Что никакой базы по норвежцам-педофилам в Таиланде, разумеется, нет. — Так я и думал. Чертова Информационная инспекция! — Она здесь ни при чем. — Вот как? — Несколько лет назад мы подготовили обзор состояния дел, но единственное, что мы можем, — это следить за ситуацией. Потому что таких норвежцев слишком много. Когда Харри позвонил Тонье Виг и попросил о срочной встрече, она настояла на том, чтобы они встретились за чаем в Писательской гостиной, что в отеле «Ориентал». — Все туда ходят, — сказала она. Харри понял, что под «всеми» подразумеваются белые люди, состоятельные и хорошо одетые. — Добро пожаловать в лучший отель мира, Харри, — прощебетала Тонье, сидя в кресле в вестибюле. На ней было синее хлопчатобумажное платье, в руках она держала соломенную шляпку, и весь ее облик, так же как и облик других людей в вестибюле отеля, напоминал о старых добрых колониальных временах. Они удалились в Писательскую гостиную, заказали чай и церемонно раскланялись с другими белыми, которые, судя по всему, считали, что цвет кожи — это повод для обмена приветствиями. Харри нервно позвякивал фарфоровой чашкой о блюдце. — Здесь не очень уютно, Харри? — Тонье маленькими глоточками пила чай, лукаво поглядывая на инспектора. — Пытаюсь сообразить, зачем я улыбаюсь американцам в одежде для гольфа. Она заливисто рассмеялась: — Немного цивилизованного окружения не помешает. — Когда это штаны в клетку стали цивилизованным нарядом? — Когда их надели цивилизованные люди. Харри отметил про себя, что город Фредрикстад мало повлиял на эту юную даму. И вспомнил Санпхета, старого тайца, который переоделся в выглаженную рубашку и брюки, когда к нему пришли гости, и остался сидеть на солнцепеке, чтобы не смущать посетителей видом своего убогого жилища. Куда цивилизованнее, чем поведение иностранцев в Бангкоке. Харри спросил, что известно Тонье о педофилах. — Ничего особенного, кроме того, что они толпами съезжаются в Таиланд. Как ты уже знаешь, в прошлом году в Паттайе одного норвежца застукали прямо на месте преступления, со спущенными штанами. А норвежские газеты напечатали очаровательное групповое фото трех мальчиков, которые донесли на него в полицию. Лицо педофила на снимке было затерто, но не лица мальчиков. В англоязычном издании «Паттайа Мэйл» сделали наоборот. Кроме того, в начале статьи упомянули его полное имя, а затем называли его просто «норвежец». — Тонье покачала головой. — Местные жители, которые прежде и не слыхивали о Норвегии, вдруг узнали, что столица этой страны — Осло, так как норвежские власти потребовали отправить педофила в Осло на самолете. Все тут ломали голову, отчего это мы так хотим вернуть его домой. В Таиланде его в любом случае упрятали бы за решетку. — Но если здесь педофилов ждет суровое наказание, почему же их так много в этой стране? — Власти действительно стремятся к тому, чтобы Таиланд покончил с репутацией эльдорадо для педофилов, ведь она отпугивает других туристов, приезжающих не за секс-услугами. Но в самой полиции этим расследованиям большого значения не придают, потому что возникает масса проблем с арестом иностранцев. Педофилы приезжают в основном из богатых стран Европы, из Японии и США, и чуть что, тут же запускается вся машина: начинаются требования о выдаче, персонал соответствующего посольства, вовлеченный в процесс, обвиняют в коррупции и тому подобное. — Значит, получается, что власти работают несогласованно? Тонье вдруг просияла улыбкой, которая, как понял Харри, была адресована вовсе не ему, а одному из «всех», прошествовавшему у него за спиной. — И да и нет, — ответила наконец она. — Кто-то, наоборот, сотрудничает. Например, власти Швеции и Дании договорились с Таиландом о том, что полицейские этих стран будут работать в Бангкоке и заниматься расследованием дел, если в них замешаны шведские или датские педофилы. Кроме того, были внесены поправки в законодательство, которые позволяют теперь привлекать к ответственности датских и шведских граждан на родине, если они занимались педофилией в Таиланде. — А что же Норвегия? Тонье лишь пожала плечами: — У нас нет договора с Таиландом. Я знаю, норвежская полиция выступает за подписание такого документа, но думаю, что норвежские власти просто не представляют себе масштабов того, что творится в Паттайе и Бангкоке. Ты видел детей, которые продают жвачку? Харри кивнул. Этих детишек пруд пруди возле стрип-баров в Патпонге. — Это так называемый тайный знак. Жевательная резинка означает предложение секс-услуги. Харри с ужасом припомнил, как купил блок жвачки «Риглиз» у одного босоногого черноглазого парнишки и каким тот выглядел перепуганным, но Харри решил тогда, что это оттого, что кругом людская толчея и гомон. — Не могла бы ты рассказать мне об Иваре Лёкене и его увлечении фотографией? Ты видела его снимки? — Нет, но я видела его аппарат, выглядит весьма внушительно. Щеки ее вспыхнули, когда она поняла, почему Харри подавил улыбку. — А что с его поездками по Индокитаю? Ты уверена, что он был именно там? — Но зачем ему лгать об этом? — У тебя есть идеи на этот счет? Она обхватила себя руками, будто ей вдруг стало холодно. — Да нет. Как чай? — Я хочу попросить тебя об одной услуге, Тонье. — Какой? — О приглашении на ужин. Она удивленно вскинула на него глаза. — Если у тебя найдется время, — добавил он. Тонье Виг не сразу сулила сделать подобающее выражение, но в конце концов опять лукаво усмехнулась: — Для тебя, Харри, время всегда найдется. Когда пожелаешь. — Великолепно. — Харри втянул воздух сквозь зубы. — Тогда пригласи Ивара Лёкена на ужин сегодня, между семью и десятью вечера. Тонье Виг все же умела носить маску, ее лицо не дрогнуло. Услышав объяснение, она тем не менее согласилась. Харри еще немного позвенел чашкой о блюдце, а потом сказал, что ему пора, и поспешно ретировался. Глава 33 Вломиться в дом может каждый: надо всего лишь вставить ломик в дверь, рядом с замком, и навалиться всем телом, пока дверная рама не затрещит. Но вломиться, практически не ломая, да еще так, чтобы хозяин потом не догадался, что у него побывали непрошеные гости, — это настоящее искусство. Искусство, которым Сунгхорн, как оказалось, владел в совершенстве. Ивар Лёкен жил в многоквартирном доме по другую сторону моста Пхра-Пинклао. Сунтхорн вместе с Харри следил за домом почти целый час, сидя в машине, прежде чем хозяин покинул его. Потом они выждали еще минут десять, чтобы убедиться, что Лёкен не вернется, забыв что-нибудь дома. Охранялся дом так себе. У въезда в гараж стояли и разговаривали два мужика в форме. Они бросили взгляд в сторону белого человека и хорошо одетого тайца, которые двинулись прямо к лифту, и продолжили разговор.