— Я назвал бы это каплей удачи в океане невезения. Но этот парень вообще-то не склонен полагаться на везение. Он, должно быть, маньчжур, подумал Лёкен. Может, из провинции Цзилинь. Во время войны в Корее он слышал, что Красная армия набирает себе многих солдат именно оттуда, так как жители этой провинции очень рослые. Странная логика, ведь высокие люди глубже увязают в болоте и удобнее как мишень. Второй человек в комнате стоял позади, мурлыкая песенку. Лёкен готов был поклясться, что это «I Wanna Hold Your Hand».[39] Китаец взял со стола один из ножей, если можно было назвать ножом эту кривую саблю длиной в семьдесят сантиметров. Взвесил ее в руке, как игрок в бейсбол выбирает биту, прежде чем молча занести ее над головой. Лёкен стиснул зубы. И в тот же миг приятное отупение от барбитуратов улетучилось, кровь застыла в жилах, и он потерял самообладание. Пока он кричал и бился в кожаных ремнях, привязанный за руки к столу, сзади к нему приближалось мурлыканье. Рука второго схватила его за волосы, оттянув голову назад, в рот ему воткнули теннисный мяч. Он почувствовал на языке шершавую поверхность, которая, словно промокашка, вытянула всю слюну у него изо рта. Крики его превратились в беспомощные стоны. Жгуты под мышками были затянуты так туго, что руки его онемели, и когда сабля с глухим звуком опустилась и он ничего не почувствовал, то сперва решил, что палач промахнулся. Но затем увидел, что его правая кисть лежит на полу. Она была отрублена и теперь медленно раскрывалась. Срез был чистейшим. Он даже рассмотрел две белые трубчатые кости, разрезанные поперек. Лучевая кость, radius, и локтевая, ulna. Они видел их у других, но никогда у себя самого. Благодаря жгутам, крови вытекло немного. Неправду говорят, что молниеносная ампутация не причиняет боли. Его охватила невыносимая боль. Он ждал, когда потеряет сознание, погрузится в небытие, но они перекрыли ему этот путь к бегству. Мурлыкающий человек всадил ему шприц в плечо, прямо сквозь рубашку, не заботясь о том, чтобы найти вену. Славно все-таки с этим морфием, он действует независимо от того, куда его вкололи. И он понял, что должен терпеть всю эту боль. Причем довольно долго. Столько, сколько они захотят. — А что с Руной Мольнес? — Лиз ковыряла в зубах спичкой. — Он мог забрать ее где угодно, — ответил Харри. — Например по пути домой из школы. — И отвез в загородный дом Клипры. Что же потом? — Кровь и отверстие от пули в окне доказывают, что она была убита именно там. Скорее всего, сразу же, как только они туда приехали. Он рассказывал о ней как о жертве почти спокойно. — Не понимаю, — сказала Лиз. — Зачем было похищать девушку и тут же убивать ее? Я думала, он хочет использовать ее, чтобы ты прекратил расследование. Он мог торговаться с тобой только до тех пор, пока Руна Мольнес оставалась в живых. И должен был исходить из того, что ты потребуешь доказательств, что она жива, прежде чем выполнишь его требования. — А каким образом я должен был выполнить его требования? — спросил Харри. — Убраться из страны, и тогда Руна Мольнес вернулась бы домой целой и невредимой? А похититель смог бы наконец вздохнуть с облегчением, даже если у него не осталось средств давления на меня, просто потому, что я пообещал его не трогать. Ты что, правда так думаешь? Ты решила, что он только хотел ее… — Тут Харри заметил взгляд Лиз и понял, что повысил голос. — Я так не думаю, я просто пытаюсь понять, как думал убийца, — сказала Лиз, не отводя от него глаз. Между бровей у нее снова залегла озабоченная морщинка. — Прости, Лиз. — Он прижал кончики пальцев к вискам. — Я просто выработался. Он встал и снова подошел к окну. Холодный воздух внутри помещения и жара и влажность снаружи образовали причудливый серый слой конденсата на стекле. — Он похитил ее не потому, что боялся, что я узнаю больше чем следует. Причин так считать у него не было, я ведь ни фига не понимал! — Каков же мотив похищения? Чтобы подтвердить нашу теорию о том, что именно Клипра убил посла и Джима Лава? — Нет, это был второстепенный мотив, — сказал он, глядя в окно. — Главное в том, что он намеревался убить ее с самого начала. Когда я… Из соседнего зала донеслись глухие удары басов. — Что, Харри? — Когда я увидел ее в первый раз, она уже была приговорена к смерти. Лиз затаила дыхание. — Уже почти девять, Харри. Может, ты скажешь мне, кто убийца, пока не пришел Лёкен? В семь часов Лёкен запер свою квартиру и вышел на улицу, чтобы взять такси и поехать в «Миллис Караоке». Он сразу же заметил машину. «Тойота-королла», человек за рулем, казалось, заполнял собой весь салон. В пассажирском кресле сидел второй. Он подумал, не подойти ли к машине и не спросить, что они хотят, но решил сперва проверить. Ему казалось, он и так знает, что им надо и кто их сюда послал. Лёкен поймал такси и, проехав несколько кварталов, убедился, что «королла» не отстает. Шоферы такси обычно чувствуют, если белый пассажир на заднем сиденье явно не турист, и не предлагают ему массажа. Но когда Лёкен попросил шофера повозить его еще немного, тот пересмотрел свое мнение о фаранге. Лёкен поймал его взгляд в зеркальце. — Экскурсия, сэр? — Да, экскурсия. Через десять минут у Лёкена не осталось никаких сомнений. Совершенно очевидно, что он сейчас приведет на хвосте двух полицейских к тайному месту встречи. Он никак не мог понять, откуда начальник полиции узнал о ней. И почему тот вообще так плохо относится к тому, что его старший инспектор Крамли сотрудничает с иностранцами. Возможно, это не по правилам, зато ведь результативно! На Суа-Па-роуд движение полностью остановилось. Шофер осторожно пристроился позади двух автобусов и показал своему пассажиру на столбы, возводящиеся между полосами движения. Здесь на прошлой неделе упала стальная балка, убив автомобилиста. Он читал об этом в газете. Там были даже опубликованы фотографии с места события. И, покачав головой, шофер взял тряпку и протер щиток, окна, фигурку Будды и фотографию королевской семьи, а потом со вздохом развернул «Таи Рат» и углубился в чтение спортивных новостей. Лёкен посмотрел в заднее окно. Их с «короллой» разделяли всего две машины. Он бросил взгляд на часы. Половина восьмого. Пожалуй, он опоздает, если не сумеет отделаться от этих психов. Тогда он тронул шофера за плечо. — Я увидел знакомых, — пояснил он по-английски и жестами показал назад. Шофер мрачно взглянул на него, явно подозревая, что фаранг просто не хочет платить за проезд. — Я сейчас вернусь, — пообещал ему Лёкен и с трудом протиснулся наружу. Жизнь стала короче еще на один день, подумал он, вдохнув дозу выхлопных газов, способную оглушить целое крысиное семейство, и спокойным шагом направился к «королле». На одной фаре красовалась вмятина, и свет бил прямо ему в лицо. Он заготовил нужные слова, заранее радуясь, как вытянутся их лица. Он был всего в паре метров от них и мог уже разглядеть две фигуры в машине. Как вдруг его охватило беспокойство. Странно выглядели эти типы. Даже если полицейские в своей массе не отличаются особым умом, они, во всяком случае, понимают, что главное во время слежки — не бросаться в глаза. Но у человека на пассажирском сиденье были солнечные очки, хотя солнце давно уже зашло. И даже если многие китайцы в Бангкоке носили косичку, этот великан за рулем своим видом привлекал излишнее внимание. Лёкен попытался было повернуть назад, но дверца «короллы» открылась. — Мистел, — мягко произнес великан. Это было какое-то безумие. Лёкен попробовал протиснуться к своему такси, но ему преградил путь другой автомобиль. Он снова повернулся к «королле». К нему приближался китаец. — Мистел, — повторил он, и в это самое время движение на встречной полосе возобновилось. Словно пронесся ураган. Однажды Лёкен убил человека голыми руками. Он перебил ему гортань ребром ладони, именно так, как их учили в тренировочном лагере в Висконсине. Но это было давно, в далекой юности. И тогда он был напуган до смерти. Теперь он ничего не боялся. Он просто был разъярен. Впрочем, никакой разницы не было. Когда он почувствовал, что его обхватили чьи-то руки и приподняли над землей, он уже знал, что ему все равно. Попробовал закричать, но голос не слушался, так как ему стиснули горло. Он увидел, как над его головой вращается звездное небо, а потом его сменила обивка салона в машине. Он ощутил горячее дыхание на своем затылке и посмотрел в переднее окно «короллы». Человек в темных очках стоял возле его такси, протягивая шоферу пару бумажных купюр. Великан слегка ослабил хватку, и Лёкен судорожно втянул в себя вонючий воздух, словно родниковую воду. Оконное стекло в такси поднялось снова, и человек в очках направился к ним. Он как раз снял свои очки, и свет покореженной фары упал на его лицо. И в этот миг Лёкен узнал его. — Йенс Брекке? — изумленно прошептал он. Глава 50 — Йенс Брекке? — воскликнула Лиз. Харри молча кивнул в ответ. — Но это невозможно! У него ведь есть алиби, эти чертовы магнитофонные записи, которые доказывают, что он звонил сестре без четверти восемь. — Верно, но не из своего кабинета. Я спросил, зачем это он, черт побери, звонил своей сестрице-трудоголику домой прямо посреди рабочего дня. А он ответил мне, что забыл о разнице времени с Норвегией. — И что же? — Ты слышала когда-нибудь о брокере, который может забыть о разнице во времени между разными странами? — Пожалуй, нет, но какое отношение это имеет к делу? — Он звонил домой сестре на автоответчик, потому что у него не было времени, чтобы поговорить с ней, да и говорить, собственно, было не о чем. — Ничего не понимаю. — Меня осенило, когда я увидел, что у Клипры есть такой же магнитофон, как у Брекке. Застрелив Клипру, он позвонил из его кабинета, а потом унес с собой пленку. Ведь магнитофон регистрирует время, но не место телефонного разговора. Мы совершенно упустили из виду, что запись была сделана на другом магнитофоне. Но я могу доказать, что пленка — из кабинета Клипры. — Каким образом? — Помнишь, на мобильном телефоне посла был зафиксирован разговор Клипры с послом, утром третьего января? Но его нет ни на одной из пленок в офисе Брекке. Лиз громко рассмеялась. — Но это чистейшее безумие, Харри. Получается, что эта крыса создала себе железное алиби и села за решетку, а потом дождалась, когда можно будет ходить козырями, чтобы все выглядело убедительно! — Я слышу в вашем голосе восхищение, старший инспектор. — Чисто профессиональное. Думаешь, все было спланировано с самого начала? Харри взглянул на часы. Мозг слал отчетливый сигнал: что-то неладно. — Я уверен в одном: что бы ни делал Брекке, он это тщательно планирует. Продумывает до мельчайших деталей. — Как ты можешь быть в этом уверен? — Ну, — он приложил ко лбу пустой стакан, — Брекке сам рассказывал мне об этом. Что ненавидит риск, что никогда не вступает в игру, если не знает наверняка, что выиграет. — Догадываюсь, что ты уже понял, как он убил посла! — Сперва он спустился вместе с послом на парковку, об этом свидетельствует секретарша. Затем поднялся оттуда на лифте, и это может подтвердить та девица, которую он попутно пригласил на свидание. Вероятно, он убил посла на парковке, всадив ему в спину саамский нож, когда тот отвернулся, садясь в машину. Брекке забрал ключи от машины, запихал труп в багажник, вернулся к лифту и стал ждать, когда загорится кнопка вызова, чтобы обеспечить себе свидетеля, который подтвердит, что он, Брекке, поднимался вместе с ним на лифте.