Я кивнула, сглотнув, и опустила глаза, не в силах выдерживать его пристальный взгляд. Ну и мужчина. Вроде, обыкновенный, вот так с ходу в глаза не бросается, и запросто можно не заметить. А если приглядишься и познакомишься с ним поближе, он начинает затягивать тебя, как воронка. Я очень определённо это чувствовала в данный момент, и мне совсем не нравилось сложившееся положение. Григорий женат. Даже если покаещёженат, всё равно женат. — Вера, сколько тебе лет? Извини за вопрос. — Двадцать семь. А тебе? — Тридцать три. Так вот. Ты ещё очень молода, но уже в том возрасте, когда молодость не мешает ясности ума. Почему же ты настолько подвержена стереотипам, что считаешь всех мужчин похотливыми животными? — Личный опыт, — буркнула я. — Учителя хорошие были, как сказали в одном известном фильме. — Обобщать так виртуозно тоже учителя научили? Подводить всех к одному знаменателю? Видимо, математик орудовал? И ещё вопрос: скажи, как по-твоему, похож я на терпилу? Мм? Посмотри внимательно. Могу в профиль повернуться. И всё-таки он вывел меня на эмоции! Я почувствовала, как внутри меня что-то щёлкнуло, и вспыхнул свет. — Прости, Григорий, но я не понимаю, как можно жить с человеком бок о бок, оставаться мужем и женой, и избегать при этом близости? Нечто из области фантастики. В такой ситуации гораздо быстрее заподозришь неладное, чем в любой другой. К чему тогда прочие мероприятия по конспирации? — Вот я и заподозрил. Таня охладела в какой-то момент, стала избегать близости. Но я почувствовал кого-то третьего раньше, ещё когда она не избегала. Это сложно словами объяснить, но кто прошёл через такое, тот поймёт меня. А далее всё развивалось, как по нотам, классика. Усталость, головная боль, проблемы. Плюс участившиеся случаи сверхурочной работы и кратковременные командировки, которых у Тани раньше никогда не было. А также участившиеся визиты к подруге, которая, сама будучи честной женой и матерью, всячески покрывала порочное поведение Тани. Не надо быть семи пядей во лбу, Вера, когда всё становится очевидным. — Понимаю, хотя далеко не все такие проницательные, как ты, Григорий. Я с горечью подумала о себе. Ничего не почувствовала и ни о чём не догадалась, пока не увидела. — Хорошо, — продолжила я, отогнав непрошеные мысли. — А жена не задалась такими же вопросами за четыре месяца? Ей не было интересно, почему муж не претендует на её благосклонность? — Вот и видно, что ты никогда не изменяла, не лгала и не изворачивалась. Иначе бы знала, что человек, даже талантливо живущий двойной жизнью, всё равно начинает прокалываться и терять бдительность. Человек устаёт от постоянной лжи и лицемерия, не может держать под контролем всё, на сто процентов всё. Какая-то часть программы контролируется по остаточному принципу. Проще говоря, перестал муж проявлять инициативу в интиме, претендовать на тело, да и фиг с ним. Нашим легче, как говорится. Одной проблемой меньше, не надо поводы для отказов изобретать. — И ты вот так четыре месяца живёшь без… — Поверь, тот адреналин, который я получаю на работе, вкупе с семейными проблемами так мощно меня выматывают, что мне самому не до того. Повторяю, не надо считать мужчин животными, Вера. Да и самоуважение никто не отменял. — Гриша… Он удивлённо и как-то странно посмотрел на меня, но его удивление было ничем, по сравнению с моим собственным. Куда меня несёт⁈ — Поверь, — продолжила я. — То, что тебе не удалось добраться до города и застукать их с поличным, — это благо для тебя. Тебе пришлось несладко, но судьба тебя уберегла. Иначе было бы ещё неслаще. Ты всё знаешь и так, и доказательства у тебя есть. А зрелище это… потом никуда не делось бы, вечно бы стояло перед глазами. Григорий вдруг встал, обогнул стол и устроился на стуле рядом со мной. — Ты что, прошла через подобное? — Да, — кивнула я. — Ты счастливчик, Гриша. Ты не измазан в этой грязи, и уже не измажешься, если сам не захочешь. Судя по всему, ты догадался об измене очень быстро, и свёл на нет интимную составляющую. А я в течение десяти месяцев не замечала третью в своей постели. Пока не увидела воочию. — Не вздумай себя винить, — Григорий очень серьёзно смотрел на меня. — Да, не всем так везёт, как мне, как бы странно это ни звучало. Может, Таня — актриса плохая. А может, стечение обстоятельств. Люди годами живут рядом с изменниками, делят с ними постель. Знаю, что для тебя это слабое утешение. Но поверь, лучшее, что ты сейчас можешь сделать для самой себя, — как можно быстрее забыть увиденное, вычеркнуть из памяти. Пока тебе кажется, что ты никогда не сможешь начать с чистого листа. Однако это не так. Сможешь. Я тоже раньше думал, что не смогу, что мне все женщины навеки опротивели. А вот теперь думаю иначе. Главное, стряхнуть с себя остатки этого… брачного союза. Семьёй это и не было никогда. Очиститься. Как ты сказала, салфетками влажными пройтись, и будет по красоте. Лично я готов впустить в свою жизнь настоящее и светлое. — Вот что баня животворящая делает, — попыталась отшутиться я, чувствуя странное волнение. Почему мне кажется, что его слова имеют отношение ко мне? Да ну, ерунда какая-то. Быть не может. — Ага, — улыбнулся Григорий. — Баня и нормальное человеческое общение. Ну как, удалось мне тебя хоть немного убедить? — А ты, случайно, не психолог, доктор Гриша? Почему я тебе верю, и мне становится легче? — Нет, я не психолог, — Григорий внимательно смотрел в мои глаза. — Просто когда два человека, у которых одинаковая беда, делят эту беду между собой, она вдвое уменьшается. И этим двоим становится легче. Это, скорее, математика. — Да-да, математика, — усмехнулась я. — Да-да. А вот со счастьем происходит всё в точности наоборот, оно в таких случаях увеличивается. Я посмотрела на старые часы, висящие на стене веранды. Два часа ночи, с ума сойти. Мне даже не верилось, что ещё сегодня утром я пила чай с Таней. Казалось, прошло несколько жизней, а день по-прежнему продолжается. И я опять пью чай, только с Гришей… Так, стоп. Я замерла, глядя на Григория во все глаза. Ну нет, такого быть не может! Мне вспомнился старинный компьютерный пасьянс: когда последняя нужная карта ложится на место, ряды карт бегут перед глазами разными зигзагами. Нечто подобное сейчас происходило в моей голове. — Вера, с тобой всё в порядке? — Григорий заглянул в моё лицо. — Ты побледнела. Устала, наверно. Я-то поспал пару часов, а ты всё время на ногах. Пойдём, провожу тебя в дом. А потом уберу тут всё. — Подожди, — остановила я его. — Ты несколько раз назвал жену по имени — Таня. — Да. Её зовут Татьяна. — А где и кем работает Татьяна? Я знала ответ до того, как услышала его, и то, что называют моральным выбором, предстало передо мной во всей красе. Собственно, варианта было всего два, но какие! Первый вариант — рассказать Григорию о разговоре с Таней. Плюсы выбора: Григорий узнает всю (совсем всю) правду об измене жены, то есть, будет иметь возможность дальше действовать в соответствии с этим знанием, как-то корректировать свои планы. К тому же, если Таня получила отказ от меня, это не означает, что опасность для Григория миновала. Его по-прежнему могут подставить. Ещё один плюс состоит в том, что я ничего не скрою от Григория, не буду лгать и прятать что-то за душой. То есть, совесть моя будет чиста. Минус: мои отношения с Таней будут испорчены окончательно и бесповоротно. Я вступлю с ней в открытую конфронтацию. Заслужила ли она этого? Конкретно я видела от неё до сих пор только хорошее. Но потом Таня предложила мне стать соучастницей подлости, приправленной благородным соусом. Второй вариант — не рассказывать Григорию о разговоре с Татьяной. Это своеобразная сделка с совестью с моей стороны, зато мне не нужно будет причинять ещё большие душевные страдания Григорию, бередить его раны. Он же всё равно знает обо всём, причём, достаточно давно. — Таня стоматолог. Она работает в частной стоматологической клинике. А почему ты спрашиваешь? Что ж, Вера, момент истины… — В «Данти»? — переведя дух, спросила я. Вот теперь мне удалось очень и очень сильно удивить Гришу, и я получила своеобразное удовольствие от данного факта. — Да. Откуда ты знаешь⁈ — Гриша, выслушай меня сейчас очень внимательно. Я думала, рассказывать тебе об этом или нет, и решила всё же рассказать. Совпадение выглядит невероятным, но, как показывает практика, в жизни бывает и не такое. Гораздо более удивительным кажется предложение, которое я получила сегодня… точнее, уже вчера днём. — Хорошо, я понял. Рассказывай. Григорий продолжал внимательно рассматривать моё лицо, и этот факт очень мешал мне сосредоточиться, однако я взяла себя в руки и подробно рассказала Григорию о том, где я работаю, и о вчерашнем разговоре с Таней. Он верил каждому моему слову, я видела это и черпала силы из его реакции. — А почему Таня выбрала именно тебя? Объяснила? — спросил Гриша после долгого молчания. — Думаю, причин несколько. Во-первых, Таня была уверена, что я никому не расскажу о нашем разговоре. И я не рассказала бы, если бы провидение не запланировало на сегодня наши с тобой встречу и знакомство. Во-вторых, Таня считала, что я ненавижу всех без исключения мужчин и жду случая отыграться на всех вместе и на отдельно взятом каждом. — А как она собиралась организовать наше с тобой знакомство? И главное, как ты должна была меня соблазнить? — Не знаю. Я же не согласилась, потому не вникала в тонкости. Знаю только, что можно было и не соблазнять. Главное — проявить достаточно подлости. Можно было просто подставить тебя, изобразить нашу мифическую связь и предоставить доказательства. В следующий момент случилось нечто невероятное. Выходящее из ряда вон. Григорий придвинулся ко мне ближе, одну руку положил на спинку моего стула, второй рукой взял мою руку, а его губы коснулись моих. …Когда я очнулась спустя некоторое время, Григорий крепко сжимал меня в объятиях, и мы целовались, как сумасшедшие. Я никогда ни с кем не целовалась до сих пор вот так: будучи готовой в любой момент перейти ставшую слишком тонкой грань, но твёрдо зная, что не перейду. Это было слишком хорошо. Слишком опасно. Я упёрлась ладонями в плечи Гриши и начала высвобождаться из его крепких рук. — Ослабь хватку, — пропыхтела я возмущённо, а он рассмеялся и отпустил меня. — Если ты думаешь, что я сейчас раскаюсь, то придется тебя разочаровать, Вера, — глаза Гриши блестели в электрическом свете лампы, освещавшей веранду. — Ни о чём не жалею. Тебе это нужно было так же, как мне. И этот мой поступок имеет лишь косвенное отношение к ситуации. — Надеюсь, — я залпом выпила остывший чай. — Надеюсь, что это не попытка отомстить Тане. — Нет, конечно, — тихо и ласково сказал Григорий, не спуская с меня глаз. — Жирновато будет для Тани — так ей мстить. То, что случилось, — только моё, будет греть мою душу и поддерживать меня в период развода. Вот такой я эгоист. Спасибо тебе за этот день, Вера. Ты полностью вернула меня к жизни. Только ты. — Обращайся, — кивнула я. — Но если ещё раз полезешь ко мне, отхватишь по физиономии. Предупреждаю. Боюсь, мой грозный тон не обманул даже меня, не то что уж Григория. — Я всё понимаю, Вера. У меня хватит сил дождаться развода, и лишь потом вернуться к тому месту, на котором мы остановились. Я уважаю тебя и себя, и мы не станем уподобляться некоторым нашим общим знакомым, перемещаться на их уровень. А теперь нужно взять себя в руки и проанализировать то, что ты рассказала, — сложив руки на груди, Гриша прикрыл глаза. — Значит, память об отце и данном ему слове, — усмехнулся он, не открывая глаз. — Да. Что-то из классики беззастенчиво позаимствованное. Шекспир, как по мне, — отозвалась я. — То есть, ты в эту байку не поверила? — Не знаю, в эту байку или нет, но не поверила. В целом почувствовала фальшь и нестыковки в рассказе Тани. — И ты абсолютно права. Молодец. Я восхищён тобой. А Таня в очередной раз встала на любимые грабли: привычка считать всех вокруг идиотами ещё никого до добра не доводила. — Почему на любимые грабли? — не поняла я. — Потому что Таня всегда и всех считает на несколько порядков глупее, чем она. Меня, тебя, свою родную сестру Киру, свою мать и даже своего покойного отца.