– Здесь за разговоры могут и убить, – бормочет Борис, протягивая Лале руку. – Что еще вы могли бы мне рассказать о здешних людях? – спрашивает Лале. – И кто такие эти капо, черт подери? – Скажи ему сам, – зевает Борис. – Ну, здесь есть еще русские солдаты вроде нас, но их немного, и есть разные треугольники. – Такие, как зеленый треугольник на одежде у моего капо? – спрашивает Лале. Андрей смеется: – О-о, зеленые – хуже всего. Это уголовники: убийцы, насильники, всякие такие. Из них получаются хорошие охранники, поскольку люди они ужасные. – Помолчав, он продолжает: – Другие попали сюда из-за своих антифашистских взглядов. Они носят красный треугольник. Есть немного с черным треугольником – это лентяи, которые долго не протянут. И наконец, есть ты и твои друзья. – Мы носим желтую звезду. – Да, вы носите звезду. Ваше преступление в том, что вы – евреи. – А почему вы не носите никакого знака? – спрашивает Лале. – Мы просто враги, – пожимает плечами Андрей. – Они унижают нас тем, что раздают всем нашу военную форму, – фыркает Борис. – Хуже этого нельзя было придумать. Звучит свисток, и трое мужчин принимаются за работу. * * * Тем вечером заключенные из блока 7 собираются небольшими группами, чтобы поговорить, поделиться тем, что успели узнать, и задать друг другу вопросы. Некоторые уходят в дальний конец барака, где возносят молитвы своему Богу. Эти молитвы какие-то непонятные. Молятся ли они о наставлениях, мщении или примирении с реальностью? Лале кажется, что без наставлений раввина каждый человек молится о том, что для него наиболее важно. И он решает, что это правильно. Он ходит между группами, слушает, но не принимает участия в разговоре. * * * К концу первого дня Лале выудил все возможные сведения у своих русских товарищей. Оставшиеся дни недели он руководствуется своими соображениями: ходит с опущенной головой, делает, что ему велят, никогда не спорит. В то же время он наблюдает за всеми и за всем происходящим вокруг. Глядя на конструкцию новых строений, он осознает, что немцы ничего не смыслят в архитектуре. Там, где возможно, он прислушивается к разговорам и пересудам эсэсовцев, не знающих, что он их понимает. Они дают ему единственное доступное для него оружие – информацию, и он запасает ее впрок. Бо?льшую часть дня эсэсовцы стоят вокруг, курят, прислонясь к стенам, глядя на все вполглаза. Подслушивая, Лале узнает, что комендант лагеря Хёсс – ленивый ублюдок, почти никогда не показывающийся на людях, и что условия для немцев в Освенциме лучше, чем в Биркенау, где им не выдают сигарет или пива. Лале выделяет из всех одну группу рабочих. Они держатся особняком, носят гражданскую одежду и без боязни разговаривают с эсэсовцами. Лале намерен узнать, кто эти люди. Эти заключенные никогда не берутся за доски или черепицу, а свободно разгуливают по лагерю по своим делам. Его капо – один из них. Как получить подобную работу? Такое положение легче позволило бы ему узнать о происходящем в лагере, о планах в отношении Биркенау и, что более важно, о собственных перспективах. * * * Лале на крыше укладывает черепицу под горячими лучами и тут замечает идущего в их сторону капо. – Давайте, ленивые придурки, шевелитесь! – кричит Лале. – Нам нужно закончить барак! Он продолжает отдавать команды, когда внизу появляется капо. Лале взял в привычку приветствовать его почтительным кивком. Один раз заметил ответный кивок. Говорили они по-польски. По крайней мере, капо воспринимает его как подобострастного заключенного, с которым не будет проблем. Капо бегло улыбается Лале и делает ему знак спуститься с крыши. Лале подходит к нему с опущенной головой. – Тебе нравится эта работа на крыше? – спрашивает капо. – Я буду делать то, что мне велят. – Но каждый хочет облегчить себе жизнь, да? – (Лале ничего не отвечает.) – Мне нужен помощник. – Капо теребит истрепанный край своей гимнастерки от русской военной формы. Гимнастерка ему велика, в ней этот щуплый человек должен казаться больше и сильнее тех, кем он командует. Из щербатого рта до Лале доносится резкий запах полупереваренного мяса. – Будешь выполнять мои поручения. Приносить мне еду, чистить сапоги. Ты должен быть рядом, как только я позову. Выполняй это, и я смогу облегчить тебе жизнь. Если подведешь меня, тебе не поздоровится. Лале встает рядом с капо, тем самым отвечая на его предложение о работе. Интересно, думает он, заключаю ли я сделку с дьяволом, превращаясь из строителя в слугу? * * * В прекрасный весенний день, не слишком жаркий, Лале наблюдает, как большой закрытый фургон проезжает мимо места, где обычно разгружают строительные материалы. Фургон скрывается за административным зданием. Лале знает, что неподалеку находится пограничный забор, и он ни разу не отваживался зайти в эту зону, но на этот раз любопытство победило. Он идет за фургоном с мыслью: я здесь живу и могу идти, куда захочу. Остановившись, он выглядывает из-за угла здания. Фургон тормозит у какого-то странного автобуса, видимо приспособленного под склад. Окна его заколочены металлическими листами. Лале видит, как из фургона выводят десятки голых мужчин и ведут к автобусу. Некоторые идут по своей воле. Тех, кто сопротивляется, бьют прикладами винтовок. Другие заключенные волокут несогласных навстречу общей судьбе. Автобус настолько заполнен, что последние поднимаются на ступени на цыпочках, а их голые зады высовываются из двери. Офицеры всей тяжестью наваливаются на тела. Потом с силой захлопывают дверь. Один обходит автобус, стучит по металлическим листам, проверяя, все ли в порядке. Какой-то проворный немец забирается на крышу с канистрой в руках. Не в силах пошевелиться, Лале смотрит, как тот открывает небольшой люк на крыше автобуса и выливает туда содержимое канистры. Потом захлопывает крышку люка и запирает ее на защелку. Конвоир быстро спускается вниз, а автобус яростно трясется, и из него раздаются приглушенные крики. Лале падает на колени, его рвет. Распростершись в грязи, он слышит, как крики стихают. Когда все в автобусе умолкает, двери открывают. Оттуда, как каменные глыбы, вываливаются мертвые тела. Из-за другого угла здания выводят группу заключенных. Фургон подъезжает задним ходом, и заключенные, спотыкаясь под тяжестью и пытаясь скрыть свой ужас, принимаются складывать в него тела. Лале стал свидетелем невообразимого действа. Он с трудом поднимается на ноги. У него такое чувство, будто он стоит на пороге преисподней. В душе его бушует буря. На следующее утро он не может встать. Он весь горит. * * * Только через семь дней Лале приходит в сознание. Кто-то осторожно льет воду ему в рот. Он чувствует на лбу влажную тряпку. – Вот так, мальчик, – произносит голос. – Не волнуйся. Лале открывает глаза и видит незнакомого мужчину старше себя, который ласково заглядывает ему в лицо. Он приподнимается на локтях, и незнакомец помогает ему сесть. Лале в замешательстве оглядывается по сторонам. Какое сегодня число? Где он? – Свежий воздух тебе не повредит, – говорит мужчина, придерживая Лале за локоть. Ему помогают выйти в безоблачный день, словно созданный для радости, и он вздрагивает, припоминая последний такой же день. Все кружится у него перед глазами, и он спотыкается. Поддерживая его, незнакомец подводит Лале к ближайшему штабелю досок. Закатав рукав Лале, он указывает на вытатуированный номер. – Меня зовут Пепан. Я татуировщик. Что скажешь о моей работе? – Татуировщик? – переспрашивает Лале. – Хочешь сказать, это сделал ты? – У меня не было выбора, – пожимает плечами Пепан, глядя прямо в глаза Лале. – Не этот номер выбрал бы я себе в качестве первой татуировки, – качает головой Лале. – А что бы ты предпочел? – спрашивает Пепан, и Лале застенчиво улыбается. – Как ее зовут? – Мою девушку? Не знаю. Мы пока не встретились. Пепан фыркает. Двое дружелюбно молчат. Лале проводит пальцем по цифрам на руке. – Что у тебя за акцент? – спрашивает Лале. – Я француз. – А что со мной было? – наконец спрашивает Лале. – Сыпной тиф. Ты едва не умер. Лале вздрагивает: – Тогда почему я сижу здесь с тобой? – Я проходил мимо твоего барака как раз в тот момент, когда тебя швырнули на тележку с мертвецами и умирающими. Какой-то парень умолял эсэсовца оставить тебя, обещая за тобой ухаживать. Когда они вошли в следующий барак, он скинул тебя с тележки и поволок в свой барак. Я подошел и помог ему.