Возница решил, что она забавная. — Я еду как раз в ту сторону. Залезайте-ка. У Бидди было достаточно денег, чтобы занять место в карете, но она подумала, что будет гораздо приятнее сидеть на крыше позади кучера. Воздух успел прогреться. Роса на кустах поблескивала в утреннем свете. Снаружи приятно пахло. Бидди решила, что путешествие на крыше кареты станет интересным приключением. Но потом она передумала. Пожалуй, хорошо воспитанные девушки не ездят на крышах, если есть другая возможность. Бидди заплатила и забралась внутрь. Она оказалась единственной пассажиркой. «Нужно поддерживать свое реноме, — решила Бидди, — даже если ничего, кроме него, у тебя нет». Девушка едва не позабыла об осторожности, когда особняк Саммерсби открылся ее взору во всей своей красе. Прежде ей удавалось разглядеть кое-что урывками. Когда почтовая карета «Кобб и компания» свернула на длинную вьющуюся дорогу, проехав через кованые железные ворота, мимо живой изгороди и оранжевых маклюр, Бидди осознала, что особняк куда грандиознее самых смелых ее предположений, но еще не понимала, до какой степени, и поэтому могла сдерживать обуревающие ее чувства. Но потом карета вынырнула из-под полога листвы голландских вязов и караджонгов, и, увидев огромный дом, залитый потоками солнечного света, девушка чуть не позабыла небылицу, которую сочинила для кучера: будто бы она уже неоднократно бывала в Саммерсби. Особняк состоял из двух крыльев, встречавшихся под прямым углом. Он был трехэтажным, а посередине восточного крыла высились еще два этажа внушительного вида башни. Окна здесь были весьма элегантные, округлой формы. Башню венчал шпиль, на котором развевался новый флаг Австралии. Вдоль нижнего этажа тянулась крытая веранда, защищавшая окна гостиных от солнца. Ее крыша одновременно являлась балконом второго этажа, опоясывавшим дом по периметру. Оттуда открывался вид на парк и дальше. Обилие двустворчатых застекленных дверей давало Бидди возможность разглядеть царящее внутри дома великолепие. Окна третьего этажа были поменьше. Там наверняка находились комнаты для тысяч слуг, необходимых, чтобы поддерживать порядок в столь огромном здании. Так, по крайней мере, подумала Бидди. Вот только пока никого из них не было видно, что, впрочем, вполне ее устраивало — она могла без зазрения совести пялиться на особняк. Парадный вход в Саммерсби находился в том месте, где соединялись два крыла. — Упасть не встать! — ахнула Бидди, выходя из кареты. — Нет ничего лучше этого дома, — произнес возница. — Не видела ничего подобного. Кучер удивленно приподнял брови. — Не видела ничего подобного целую неделю, — уточнила Бидди, чтобы не выдать себя. Кучер издал смешок. — Саммерсби — самый большой дом во всей округе, — заявил он. — Не скажу, что у него нет соперников. Чирнсайд-парк, говорят, является почти точной копией Саммерсби. Туда можно доехать по Гилонгской дороге. Рупертвуд в Санбери тоже неплох. Но ни одно здание не может сравниться с Саммерсби. Это мое мнение. — И мое тоже, — заявила Бидди. — Рупертвуд пал очень низко… во всех отношениях. Если вам не посчастливится туда попасть, вы сами в этом убедитесь. — Вы серьезно, мисс? — Я не вернусь туда даже за большие деньги, — сказала Бидди. Кучер лишь хихикнул, а затем, взмахнув вожжами, заставил лошадей тронуться с места. Бидди стояла в стороне, сжимая в руке дорожную сумку. Карета развернулась. Чтобы кучер не подумал, будто она ниже его по социальному статусу, Бидди сделала вид, что направляется к парадному входу. Ее запыленные башмаки заскрипели по гравию, однако двигалась она не особенно проворно. Убедившись в том, что кучер ее уже не видит, девушка развернулась и зашагала обратно, намереваясь обойти особняк и отыскать вход для слуг. Стоя на пороге черного хода, откуда можно было попасть прямиком на кухню, Бидди во все глаза глядела по сторонам. — Видела бы меня сейчас миссис Реттрей! — тихо проговорила она и прикрыла рот рукой. Вскоре Бидди, впрочем, поняла, что испугалась зря: никто не мог ее услышать. На кухне, как и в садике, не было ни души. От увиденного у девушки закружилась голова. Бидди вошла в чистое просторное помещение, и ей захотелось разглядеть все получше. Она радовалась, что никто ее сейчас не видит. Было заметно, что сегодня утром здесь готовили еду и завтракали, но, несмотря на это, в кухне ничем не пахло. Бидди решила, что все это благодаря широким окнам и дымоходу. — Хорошая тяга, — сказала она себе под нос. Большая железная «колониальная» плита с двумя духовыми шкафами стояла под выходящей наружу печной трубой. На ней можно было одновременно жарить мясо, печь хлеб и стряпать еще множество разных блюд. Сбоку стоял большой бак с краном. Бидди с изумлением поняла, что оттуда можно набирать уже нагретую воду. — Горячий чай, умывание, стирка и купание — по первому требованию, без задержек, — восхищенно произнесла девушка, коснувшись крана. Впрочем, она не решилась посмотреть, как действует этот аппарат. Бидди проследовала дальше по натертым каменным плитам пола. Французская эмалированная раковина, шкафы, полные фаянсовой посуды, длинный выскобленный стол из сосновых досок, восемь венских стульев. На крючках, прикрепленных к потолку, висели медные сковороды и кастрюли… В глубине кухни виднелись двери нескольких кладовок. Бидди с замиранием сердца осознала, что по крайней мере одна дверь не заперта. Открыв ее, девушка увидела стену из металлических банок, в которых, надежно защищенные от сырости, хранились мука, изюм, чай и сахар. Бидди остановилась и прислушалась. Никого. Она откинула крышку металлической банки, в которой хранился изюм, и зачерпнула пригоршню сушеных сладких плодов. Бидди со вчерашнего дня еще ничего не ела. Она вдохнула аромат изюма, а затем сунула горсть себе в рот и принялась жевать. Только после того, как Бидди сглотнула, до ее слуха долетели странные скребущиеся звуки, доносившиеся из соседней кладовой. Испугавшись, девушка отпрянула. Звуки усилились. Кто-то или что-то находилось за дверью средней кладовки и отчаянно скреблось по деревянным панелям, которыми была обшита дверь. — Эй! Есть там кто-нибудь? — как можно громче спросила Бидди. Она подергала ручку. Дверь оказалась заперта. — Эй! — еще раз позвала Бидди. В двери, обитой темно-зеленым сукном, появилась пухленькая, невзрачного вида женщина средних лет. Эта дверь находилась чуть дальше от кладовых, и Бидди еще не успела до нее дойти. В руках женщина держала завернутый в коричневую бумагу пакет. При виде Бидди она оторопела и выронила пакет из рук на пол. — Доброе утро! — воскликнула девушка. Она стремительно отскочила от двери, возле которой подслушивала, и подняла упавший сверток, а затем затянутой в перчатку рукой протянула его женщине. — Правда, чудесное утро? Я дожидалась вас здесь. Надеюсь, вы не возражаете? Я стучала, но мне никто не ответил. Женщина взяла у нее сверток, осмотрела его, а потом, окинув Бидди несколько встревоженным взглядом, пожала ей руку. — Что вам угодно? — холодно поинтересовалась она. Бидди заметила быстрый взгляд, который женщина бросила на запертую дверь кладовки, и решила сделать вид, будто ничего не слышала. — Давайте для начала я представлюсь должным образом, — улыбнулась девушка. — Меня зовут миссис Реттрей, миссис Бриджид Реттрей. — Миссис? — Я вдова, — кивнула Бидди, а потом принялась объяснять, ибо сама прекрасно понимала, что выглядит слишком молодо даже для того, чтобы быть замужней дамой, не говоря уже о вдовстве. — Прошло меньше недели после свадьбы, и Всевышний забрал моего мужа к себе. Супруг, к сожалению, оставил мне лишь свое имя. Мне трудно об этом говорить… Женщина не знала, как реагировать на услышанное. — Зачем вы приехали сюда, миссис Реттрей? — Давайте не будем забегать вперед. Позвольте узнать, как вас зовут. Женщина окинула ее недоверчивым взглядом с головы до ног. — Я миссис Агата Маршал, экономка Саммерсби, — удивленно приподняв брови, сообщила она. — Миссис? — переспросила Бидди. Собственный жизненный опыт подсказывал девушке, что экономка почти наверняка старая дева, то есть «мисс». У настоящей миссис Реттрей тоже не было мужа. Глаза женщины сверкнули. Она молча положила коричневый пакет в посудный шкаф. — Ну да, конечно, — поспешила добавить Бидди. — Уверена, что мы подружимся. Миссис Маршал смотрела теперь на нее с явным подозрением, чуть прищурившись. — У нас не бывает праздных посетителей. У меня очень много работы. Могу ли я вам чем-то помочь? А не то мне придется с вами распрощаться. — Помочь мне? — рассмеялась Бидди. — Ну, дела обстоят несколько иначе, миссис Маршал. Не вы мне, а я собираюсь вам помочь! — Вы? — Разумеется. — Бидди чувствовала, что женщина начинает сердиться, поэтому решила, что экстравагантности на сегодня достаточно. — Вы увидите, что я — ответ на ваши молитвы. Миссис Маршал окинула ее ничего не выражающим взглядом, а затем взяла за руку и потащила по натертому полу к двери — с явным намерением захлопнуть ее у Бидди перед носом. Вот только девушка оказалась проворнее и сунула в образовавшуюся щель носок левой туфли. — Да вы что! — вырвалось у экономки Саммерсби. Бидди смутилась. — Извините. Пожалуйста, могу я все объяснить? — Я не намерена тратить на вас время, молодая особа, — заявила миссис Маршал. — Я совсем не та, за кого вы меня принимаете, — заявила Бидди через щель. — Сейчас же говорите, зачем сюда приехали, или уходите. — Я приехала, чтобы работать, — вырвалось у Бидди. Экономку ее слова застигли врасплох. — Работать? — Я понимаю, что мне не следует об этом распространяться, — сказала Бидди. — Я буду помалкивать. Ни один уважающий себя дом не захочет давать объявления, чтобы всякие лезли без спроса, поэтому я приехала сама, миссис Маршал, избавив вас от хлопот. Я не проходимка, клянусь вам, — взглянув на туфлю, произнесла она. — Моя одежда запылилась в дороге, но уверяю вас… Щеки миссис Маршал порозовели. Она озадаченно глядела на Бидди. — Вы же не претендуете на место кухарки? — Напротив, претендую, — с торжеством заявила Бидди. — Я — ваша новая кухарка! Экономка взирала на нее уже с неприкрытым ужасом. — Откуда вы? — Из Мельбурна, разумеется, — ответила Бидди. — Я готовила еду и поддерживала порядок в доме у преподобного Готорна. Это весьма уважаемый и богобоязненный джентльмен… был. Он умер. Ужасная трагедия, миссис Маршал… все случилось так быстро… Отравление серой. Он выпил воду, загрязненную серой. После смерти мужа это последнее, чего могло бы желать мое бедное сердечко… — Бидди подмывало пустить слезу, но она удержалась. — В любом случае преподобный ушел в лучший мир, туда же, куда ранее ушел мой муж. Я уверена, что оба они заслужили подобной участи. Но тем, кто остается, нужно как-то жить. Я ведь права?