Дверь резко распахнулась, и миссис Маршал затащила Бидди обратно на кухню. Девушка едва не упала. Когда она выпрямилась, экономка ткнула указующим перстом ей в нос. — А теперь послушайте, юная особа… — У меня, разумеется, есть рекомендации, — произнесла Бидди, от отчаяния опускаясь до опасной лжи. — Мне нет дела до ваших рекомендаций. — Но я хорошая кухарка. Вас удивит, сколько всего я могу состряпать почти из ничего. — Вы и так произвели на меня неизгладимое впечатление. Бидди расправила плечи. — Надеюсь, вы не собираетесь сообщить мне, что место занято, — с чувством собственного достоинства поинтересовалась она, — теперь, когда я проделала столь долгий путь, полагаясь на обещание… Глаза миссис Маршал едва не вылезли из орбит. — Какое такое обещание? Как вы вообще узнали, что нам нужна кухарка? Учитывая возможные осложнения, Бидди не хотелось прибегать к этому приему, но, поскольку дело приняло подобный оборот, ничего иного ей не оставалось. — Моя хорошая подруга рассказала мне… — начала она, а потом шепотом добавила: — …о китаезе… Миссис Маршал покраснела второй раз за несколько минут. — Я никому и словом об этом не обмолвилась, — поспешно заверила ее Бидди. — Ну, это не то, что следует рассказывать каждому встречному. Уверена, что и моя подруга не говорила об этом посторонним. — Как зовут вашу подругу? — требовательно спросила миссис Маршал. Бидди слегка кашлянула. Сейчас она чувствовала себя, словно человек, который собирается стремглав броситься вниз головой с пирса в море. — Мою лучшую подругу зовут… Девушка вдруг осознала, что если у нее в целом свете и есть подруга, то только эта. Бидди надеялась, что достойна ее дружбы. — …Мисс Гарфилд. Она работает гувернанткой в вашем доме. Несказанно удивленная услышанным, миссис Маршал не нашлась, что ответить. Бидди заметила, что низкорослая дородная женщина помрачнела. Причина такой реакции была ей не совсем понятна. Быстро оправившись от изумления, миссис Маршал вновь напустила на себя равнодушный вид. — Вы говорите, гувернантка? — Да, — произнесла Бидди, чувствуя, как в ее душе вновь просыпается надежда. — Мисс Гарфилд обо всем мне рассказала, разумеется, конфиденциально. Полагаю, она поступила так исключительно потому, что знала: учитывая обстоятельства моей жизни, я смогу выручить вас в беде. Миссис Маршал молчала. Бидди не знала, как еще можно уладить недоразумение, поэтому лишь приветливо улыбалась. — Прошу прощения, я ненадолго отлучусь, — сказала экономка. Бидди не успела ничего ответить, а миссис Маршал уже пересекла обустроенную наилучшим образом кухню и вышла через обитую зеленой тканью дверь. Девушка подумала, что она направилась туда, где находятся комнаты. Голос экономки разносился эхом. Бидди показалось, что она кричит кому-то наверху, стоя у подножья лестницы. — Мисс Гарфилд! Вас не затруднит спуститься на минуточку на кухню? Если ответ и последовал, Бидди, стоявшая на холодном сланцевом полу, не смогла его расслышать. Вскоре после этого миссис Маршал снова возникла в дверном проеме. Она окинула девушку внимательным взглядом. Бидди трудно было понять, о чем сейчас думает экономка, но она продолжала надеяться на благополучный исход. Она приободрилась еще больше, когда услышала наверху легкий перестук женских каблучков. Девушка молилась о том, чтобы ее единственная подруга догадалась, насколько отчаянно она нуждается в этой работе. Наверняка мисс Гарфилд вспомнит, как весело им было вместе в магазине «Альстон-энд-Браун» до того, как Гордон все испортил. Наверняка она удивится внезапному появлению Бидди, однако, вспомнив о своем рассказе, все подтвердит… Гувернантка возникла в дверном проеме. Свет, льющийся из кухонных окон, ослепил ее. Бидди успела разглядеть мисс Гарфилд, прежде чем та заметила, что в кухне, кроме миссис Маршал, есть кто-то еще. К своей немалой радости, Бидди увидела на высокой стройной женщине расклешенную юбку, которую посоветовала ей купить. В этом наряде фигура мисс Гарфилд казалась почти идеальной. — Прошу прощения, что потревожила вас. Вы недавно вернулись из Мельбурна, — бесцветным тоном произнесла экономка. — Но здесь миссис… — Реттрей, — закончила за нее Бидди. — Да. И она говорит, что вы подруги. Мисс Гарфилд встала так, чтобы солнце не светило ей в глаза. Она увидела каштановые волосы Бидди, ее покрытые пылью, давно не чищеные туфли, помятую, выгоревшую на солнце блузку и старую дорожную сумку, стоявшую рядом, но все еще не узнавала ее. Нет, разумеется, приятное личико девушки и ее менее приятная на вид одежда показались ей смутно знакомыми, вот только гувернантка никак не могла вспомнить, при каких обстоятельствах все это видела. Не хватало важного фрагмента головоломки… Но наконец все сложилось. — Господи, Бидди! — Верно, — просияв, произнесла девушка. — Мои подруги зовут меня именно так, хотя при крещении мне дали имя Бриджид. Она повернула голову к миссис Маршал, желая все ей объяснить. На лице экономки не появилось облегчения. — Ваша подруга приехала, чтобы работать у нас кухаркой, — сказала она гувернантке. У мисс Гарфилд перехватило дыхание. — Вот именно, — произнесла миссис Маршалл, — на место повара-китаезы. Бидди опешила, когда глаза ее подруги вдруг заблестели от слез, вызванных чувством вины. Губы миссис Маршал сложились в твердую линию. — Господи! — еле слышно пробормотала гувернантка. Бидди разбудило позвякивание колокольчика, раздающееся совсем недалеко от того места, где она спала. Девушка еще плотнее свернулась клубочком на своем импровизированном ложе, которое обнаружила здесь, в этой старой лачуге старателя. За окном было темно. Девушка решила еще немного поспать, но колокольчик продолжал упорно звенеть. Постепенно этот звук разбудил ее воображение, и Бидди попыталась представить себе колокольчик, который может издавать такой перезвон. Ему недоставало ни требовательности школьного звонка, ни веселости сигнала к обеду. На перезвон церковного колокола тоже было не похоже. К тому же Бидди уже знала, что поблизости нет церквей, а следовательно, она никак не могла слышать церковный колокол. Возможно, это колокольчик, привязанный к телеге? Звук то затихал, то возобновлялся. Если это телега, то лошадь должна через каждые несколько секунд останавливаться, а потом вновь идти дальше. Да, колокольчик движется, но только не на телеге. Бидди окончательно проснулась — гораздо раньше запланированного времени. За треснутым стеклом незашторенного окна была угольная чернота. Внутри жилища также было темно. Бидди решила, что единственный способ избавиться от страха, когда все вокруг окутывает тьма, — это заснуть и проспать до рассвета. Но колокольчик вновь нарушил ее покой. Он зазвенел опять, на этот раз ближе. Бидди порывисто приподнялась в постели. Она услышала снаружи тяжелые шаги. Это был тот, кто ходил с колокольчиком. Бидди понимала, что паниковать ни в коем случае нельзя. Она всегда придавала большое значение внешним проявлениям эмоций. Ее сердце испуганно стучало в груди, но Бидди не собиралась сдаваться. Она не была уверена, что в ее положении разумно зажигать свет, но все же решила рискнуть. Девушка нашла коробок спичек, чиркнула одной из них по пустому жестяному баку из-под керосина, служившему ей столом, а затем поднесла пламя к огарку свечи, который засунула в горлышко пустой бутылки в полпинты. Рассеянный свет лишь слегка озарил грубые, заскорузлые стены лачуги. Бидди встала со старых нар, на которых спала, нашла туфли и обулась. Другой рукой, пошарив в старом мусоре, она отыскала сломанное топорище. Девушка прислушалась, не зазвенит ли вновь колокольчик, но было тихо. Когда колокольчик снова звякнул, она едва не выпрыгнула из собственной кожи. Бидди поспешила к покосившейся двери, обитой листом жести, и порывисто распахнула ее, вглядываясь в ночь. — Я слышу тебя! — крикнула девушка. — У меня хороший слух! Тебе повезло, что мой муж, который сейчас спит, глух как бревно. В противном случае ты имел бы дело с ним, а не со мной. Он и без топорища с тобой разберется! Она напряженно ждала, каков будет ответ. Но было тихо. Вновь звякнул колокольчик. — Эй, грязный бродяга, покажись-ка! Бидди двинулась во тьму. Отбрасываемые импровизированным светильником тени запрыгали и затанцевали вокруг нее, когда она из всех сил замахала вокруг себя топорищем. — Думаешь, я тебя боюсь? Это ты испугаешься, когда я разбужу мужа! Вдруг топорище угодило во что-то большое, но в то же самое время податливое. Бидди развернулась, выставив светильник перед собой. Послышалось жалобное мычание, и девушка не устояла на ногах. — О нет! — вырвалось у испуганной Бидди. Оказалось, что она ударила топорищем большого теленка, пасущегося возле куста. На шее у животного висел колокольчик, сделанный из листовой стали. Девушка и бычок несколько секунд смотрели друг на друга. Животное снова замычало, так же громко, как и в первый раз, а затем продолжило щипать траву, словно напавшая на него девушка не заслуживала внимания. — Придурок! — крикнула Бидди, вставая на ноги и поднимая светильник, упавший на землю. — Чего ты шляешься в темноте? — Думаю, он хочет сказать, что, по его мнению, сейчас самое время перекусить, — прозвучал мужской голос. Взвизгнув, девушка вновь уронила светильник. На этот раз огарок свечи выпал из горлышка бутылки. Очутившись в сухой листве, горящий фитиль быстро нашел себе пищу, но большой кожаный башмак наступил на него сверху и погасил. Длинные пальцы подняли огарок и водрузили его обратно в горлышко бутылки. — Так и до пожара в буше недалеко. Башмак и рука принадлежали говорившему. Бидди едва различала его очертания, пока человек не вытащил из кармана коробок спичек и не зажег свечу снова. Девушка увидела худое загорелое лицо, растянутое в приветливой улыбке, но все равно еще долго оправлялась от потрясения, не в силах что-либо произнести. Ее рот оставался приоткрытым. Оттуда не доносилось ни звука. — Ты ударила моего лучшего бычка. Зачем ты это сделала? — Я… — Что с тобой? Прежде ты, кажется, косноязычием не страдала. Вспомнив, что топорище все еще зажато в ее руке, Бидди взмахнула им и задела концом мужчину по бедру. — Ой! — Держись от меня подальше! — Что, черт побери, с тобой происходит?