Не забывая о стоящей перед ней задаче, Бидди поднялась по ступенькам вместе с ним и уселась в мягкое кожаное кресло. Поднос девушка поставила себе на колени. Джим не стал возражать. Усевшись за стол, он и сам принялся за еду. — Вы не носите униформу горничной, Бидди. Ваши хозяева не ругают вас за это? — поинтересовался молодой человек. — Если бы я была горничной, возможно, и ругали бы… а так… Джим обдумал ее слова. — Значит, вы не горничная… Немного странно… — А как по мне, ничего странного, — улыбнулась Бидди. — Я здесь работаю, вы же сами видите. Мне не нужно ничего сочинять. — Вы и не показались мне способной на это, — ответил Джим. Услышанное немного озадачило Бидди, и она взглянула на молодого человека, пытаясь понять, не шутит ли он. — Извините, я думала, что вы знаете, — сказала она, когда поняла, что ему ничего не известно. — Я компаньонка мисс Сибил. — А-а-а… Бидди показалось, что она заметила насмешку, мелькнувшую в его взгляде. — Ее родня упоминала обо мне в своей телеграмме, — сказала она чуть позже, решив действовать со всей осторожностью. Джим тем временем уплетал выпечку миссис Маршал. — Они редко что-нибудь упускают из виду, — наконец произнес он. Бидди кивнула, словно и сама давно придерживалась такого же мнения. — А вот я иногда диву даюсь, когда что-то упускаю, — подмигнув, сказал Джим. Бидди чуть не подавилась. Он улыбнулся и снова набросился на еду. Обед они заканчивали в спешке. Затем Бидди поднялась с кресла, чтобы собрать посуду и столовое серебро. Протягивая тарелку, Джим умышленно придержал ее за край, когда та была уже в руке у Бидди. — Мне надо сходить в уборную, — сказал он. — Побудьте в комнате в мое отсутствие. Не хочу, чтобы сюда проник посторонний. У Бидди по спине скатилась капля пота. — Хорошо, мистер Скьюс. — Можете звать меня по имени — Джим. Он разжал пальцы, вцепившиеся край тарелки с голубым китайским узором, и сошел вниз по винтовой лестнице. Бидди бросилась к проволочному лотку с табличкой «Исходящие» и принялась перебирать бумажки. Здесь лежали три новых письма, которые Джиму еще предстояло передать. К счастью, под ними обнаружилась корреспонденция за прошлую неделю. Письма не вернули составителям и не выбросили. Бидди первым делом отложила в сторону отчеты мисс Гарфилд и принялась разбирать печатные буквы, выведенные рукой миссис Маршал. Девушка пробежала глазами первую страницу… затем вторую… хотела прочесть третью, последнюю, ту, на которой оставила свою приписку… Ее не оказалось. Бидди заглянула под проволочный лоток, затем выдвинула ящики стола, но отредактированный ею листок нигде найти не удалось. С удручающей определенностью она поняла, что Джим опередил ее на один шаг. Бидди заглянула в мусорную корзину, но не увидела там ничего, кроме персиковых косточек. Когда Джим вернулся, Бидди поджидала его внизу винтовой лестницы, держа в руках поднос с грязной посудой. — Всего наилучшего, — попрощался Джим. Бидди только этого и ждала. — И еще, Бидди! Обернувшись, она обнаружила, что молодой человек стоит у нее за спиной. — Некоторые считают, что девушкам не пристало быть слишком независимыми, — произнес он. — Как вы полагаете, это мнение справедливо? Поднос вдруг показался Бидди очень тяжелым. — Мне не интересно, что думают другие, — осторожно подбирая слова, ответила она. — А вот я не думаю, что это справедливо, — сказал Джим. — Почему девушка не может делать то, что ей хочется? Некоторые считают, что имеют право указывать женскому сердцу… Бидди развернулась и посмотрела на него. Поднос с посудой в ее руках был подобен щиту. — Мистер Скьюс, вы пытаетесь меня шантажировать? На вашем месте я бы так не поступала, — проговорила она. Опешивший Джим отступил на шаг. — О чем вы? — О чем вы? — с нажимом произнесла девушка. — Любые угрозы здесь неуместны. Если я не ошиблась, подумайте хорошенько еще раз. Быть может, вы считаете, что ваше положение в Саммерсби непоколебимо, но я скажу вам кое-что важное: мое положение устойчивей, чем ваше. У меня есть покровитель. Хотите с ним потягаться? Джим стоял и смотрел на Бидди. — Почему вы так рассердились? Вы меня неправильно поняли… Прежде чем он успел еще что-то сказать, Бидди вышла из башни и направилась по коридору, сжимая поднос в руках. Если Джим и хотел сообщить ей что-то важное, нервы и нечистая совесть помешали девушке его выслушать. Всю дорогу, пока Бидди спускалась по лестнице для слуг, посуда на подносе звенела, словно во время землетрясения. Нервы девушки были напряжены до предела. Она чувствовала себя так, словно пробежала полмили. Впервые в жизни Бидди испугалась того, куда могла завести ее ложь. Обещание, данное Сибил, было поспешным и необдуманным. Бидди понятия не имела о том, как его исполнит. Кроме телеграфной комнаты, у нее не было источника, из которого она могла бы украдкой черпать сведения. Теперь же ей придется избегать и ее. Хуже того: ложь о покровителе была состряпана сгоряча. У Бидди не было никакого покровителя. И если Джим захочет, он очень быстро обо всем узнает. Бидди страшилась следующей встречи с ним. Что он сделает? Что скажет? Кому еще он может обо всем рассказать? Когда Бидди добралась до кухни, ее голова кружилась. Девушка решила броситься Сибил в ноги и рассказать ей правду о том, что скрывается за словами ее родни. Только так она сможет обезоружить Джима. Но, выкладывая ножи и вилки в кухонную мойку, а потом и мо`я их, Бидди осознала, что ее план лишен смысла. Она не ровня Сибил. Богатая девчонка капризна. С какой стати ей прощать вранье подруги, ведь после ее изгнания уже никто не будет ей лгать? Перейдя к мытью тарелок, Бидди принялась обдумывать возможные последствия своего признания. Ее тотчас же лишат места компаньонки. Мисс Гарфилд и миссис Маршал будут всеми силами защищать Сибил от дальнейших разочарований, а вот Бидди выгонят, и она вернется в заброшенную хижину. Нет, в хижину ей путь закрыт, ведь она стоит на земле Саммерсби. Бидди заставят вернуться в Кастлмейн. Она в одиночестве будет стоять на железнодорожном перроне. Если миссис Маршал и мисс Гарфилд окажутся мстительными… А кто их за это упрекнет? В таком случае она вполне может очутиться в тюрьме Кастлмейна. Ее посадят за всю ту ложь, которую она нагородила, а страшная правда будет заключаться в том, что Бидди выгнали и никто не хочет иметь с ней ничего общего. Она попыталась убежать от этого, но не смогла. Все узнают, кто она на самом деле, почему у нее никого и ничего нет… Бидди так ярко представила картину своего будущего несчастья, что расплакалась, склонившись над мойкой. Она попыталась смахнуть бегущие по щекам слезы, но тщетно. Девушка зарыдала. Ей стало немного легче. Хорошо, что она одна и ее никто не может видеть… — Добрый день, Бидди! — послышался сзади удивленный возглас. — Только не говори, что ты к нам вернулась. Испуганно обернувшись, девушка увидела в дверном проеме высокого широкоплечего мужчину. Это был Льюис Фитцуотер. Он вытирал сапоги и на глазах у девушки снял шляпу. — Эй! Что с тобой? Ты вся скуксилась и плачешь, Бидди. Не стоит так расстраиваться, — подходя к ней, сказал Льюис. Бидди постаралась ответить ему, но не смогла произнести ничего членораздельного. Она продолжала рыдать до тех пор, пока сильная загорелая рука не взяла ее за плечо. Льюис подвел девушку к стулу и слегка подтолкнул ее, чтобы она присела. — Ты горюешь по своему другу преподобному? — предположил Льюис. — Я так полагаю, он уже не с нами? Ну… это очень грустно… Ты хорошо поступаешь, оплакивая кончину доброго друга, но, Бидди, его время пришло. И этого ничем не исправишь. Слезы Бидди высохли. Она озадаченно посмотрела на молодого человека. — Я тоже скорблю о кончине твоего друга преподобного, — продолжал Льюис. Бидди вдруг вспомнила, что написала в записке, которую оставила для него в лачуге, когда собиралась возвращаться в Мельбурн. — Да… да… Ничего нельзя было поделать. — Если бы я был благочестивым прихожанином, то помолился бы за него, — сочувственно произнес Льюис, — но, полагаю, еще при жизни преподобный достаточно истово молился Всевышнему, и тот уже давно имел возможность составить о нем свое мнение. Бидди едва не улыбнулась, но решила не выдавать себя. — Он был хорошим человеком, — согласилась она, — поэтому без задержек отправился прямиком на небо. Девушка нашла носовой платок и промокнула слезы. — Это не значит, что ты не будешь оплакивать его до тех пор, пока сама там не очутишься, — сделал Льюис довольно рискованное замечание. — Я много ревел в свое время, оплакивая все свои потери… а их было немало… Бидди взглянула на него другими глазами. — Значит, ты вернулась в Саммерсби? Девушка кивнула, пытаясь придумать нечто правдоподобное. — Здесь все так добры ко мне… — Это хороший дом. — Я очень вам признательна, мистер Фитцуотер, — произнесла Бидди. Ее переполняли эмоции. — Все обернулось наилучшим для меня образом. — Ты обращаешься ко мне «мистер»? Разве я не говорил, что меня зовут Льюис? Бидди улыбнулась ему, но потом вспомнила Джима и данное Сибил обещание, и ее улыбка увяла.