Он положил руку ей на плечо. — Ничего страшного. Боюсь, мистер Купер принес нежданные вести. Вот только выражение его лица подсказало Иде, что дело очень серьезное. — А где Баркер? Ее лицо по-прежнему было пунцовым. — Не знаю. Сэмюель выглядел раздраженным, однако в присутствии девушки постарался не прибегать к резким выражениям. — Что случилось, мистер Хакетт? — спросила Ида, застенчиво теребя плохо сидевший на ней передник. Он принадлежал девушке, которую недавно уволили. — Все хорошо… Тебе не о чем тревожиться, уверяю тебя, — сказал Сэмюель, выводя ее из гостиной в коридор. — И не забудь закрыть за собой двери. Баркер давал тебе какие-нибудь распоряжения? — Мне повезет, если он вообще заметит меня хотя бы раз за целый день, — пожаловалась Ида и только потом поняла, что сморозила глупость. Ей захотелось хорошенько стукнуть саму себя. Она устремилась к дверям гостиной и плотно затворила их за собой, несмотря на оказываемое ими сопротивление. Очутившись в коридоре, девушка замерла, сходя с ума от осознания степени риска, на который пошла добровольно. Как бы там ни было, но ей хотелось узнать больше. Прижав ухо к закрытой двери, Ида все равно могла слышать то, о чем говорили в гостиной. — Позвольте еще раз выразить вам искреннее сожаление, Хакетт, — произнес Купер. Прошло несколько секунд, прежде чем Сэмюель ответил. — Деньги Матильды… — Его голос звучал устало и напряженно. — Ее имущество отходит не ко мне. Второе завещание аннулирует первое, и я не являюсь ее наследником. Услышанное произвело на солиситора сильное впечатление. — Она назвала имя другого наследника? — Да. Сэмюель снова немного помолчал, словно хотел придать вес словам, которые собирался произнести. — Она завещала все Матильде Грегори. Купер ответил не сразу. — Но у вашей невесты нет ни одного юридически установленного члена семьи. — Ваша правда, ни одного юридически установленного, — ответил Сэмюель. — Она считалась последней в роду. — Хакетт, это какая-то нелепица! — запротестовал Купер. — Неужели ваша невеста завещала наследство самой себе? Ида услышала, как зашуршали документы, которые Сэмюель, должно быть, передавал солиситору. — Мою покойную невесту звали не Матильда Грегори, как она утверждала. Ее настоящее имя — Маргарет Грегори. Она — сестра-близнец Матильды. В завещании об этом ясно написано. Глаза Иды округлились. — Это немыслимо, — произнес Купер. — Похоже, ей хотелось, чтобы весь мир, и особенно я, верил, что она и есть Матильда. По крайней мере, пока она дышала, ей удавалось водить всех за нос, — продолжал Сэмюель. — Вот только в завещании она написала, что зовут ее не Матильда, а Маргарет… Уверен, вы можете представить себе возможные неприятные последствия этого, Харгривз. Воцарилось молчание. Ида подумала, что гость сейчас, должно быть, побледнел. — Позвольте мне прочесть вам завещание, Хакетт. Ида замерла, готовая сорваться с места, как только услышит шаги, приближающиеся к дверям. Но никто из мужчин не поднялся с кресла, а потом Купер принялся читать вслух: — За несколько месяцев до смерти отца мне стало известно, что, согласно его завещанию, я, Маргарет Грегори, не получаю ничего в наследство — вся собственность переходит моей сестре-близнецу Матильде. Более того, согласно воле отца, я буду обязана после его смерти покинуть Саммерсби и перебраться в Константин-холл. Там я должна была бы получать небольшой доход с доверительного банковского фонда до тех пор, пока не покину стен этого заведения. В этом случае я лишилась бы всего, оставшись, что называется, без пенни за душой. Короче говоря, ни Саммерсби, ни занимаемое мной положение в обществе, ни богатство не были моими по праву. Ида попыталась понять, что же все это означает. Казалось, она была близка к разгадке, но все эти противоречащие друг другу завещания были для нее внове. — Я сочла, что завещание моего отца несправедливо по отношению ко мне, — продолжал громко читать Купер. — Оно являлось вполне достаточным доказательством того, что мой отец меня не любит, что он одержим манией безжалостно властвовать над моими сердцем и судьбой. Мысль о том, что мне придется покинуть Саммерсби, была невыносимой, и, когда отец был при смерти, я совершила подмену, как делала это уже много раз. Внешне мы с сестрой очень похожи, а посему поменяться местами нам никогда не составляло особого труда. К сожалению, моя сестра также весьма ранимый, впечатлительный человек, а еще очень наивный. Она согласилась разыграть всех, как мы часто делали в детстве. Вот только на этот раз она не знала мотивов, которые двигали мною на самом деле. По моей инициативе обман продолжался до самой смерти отца, а потом Матильду незаконно увезли из нашего дома, ибо все ошибочно думали, что она — это я. Вновь наступила тишина. Ида напряглась, готовая убежать, если услышит скрип половиц, однако солиситор продолжил чтение. — Я сохранила эту тайну, когда была помолвлена, но не могу унести ее с собой в могилу. Я всем сердцем люблю своего жениха и поэтому молюсь о том, чтобы однажды он понял причины, заставившие меня завещать Саммерсби, все движимое и недвижимое имущество не ему, а Матильде, у которой я отобрала все это самым бессовестным образом… После непродолжительного молчания Сэмюель сказал: — Матильда Грегори жива. — Это невероятно! — воскликнул Купер. — Ужасная подмена, которая так долго оставалась нераскрытой… Признаюсь, мне просто не верится… А что такое Константин-холл и где он расположен? — Это и есть самое поразительное во всем деле, Харгривз, — произнес Сэмюель. — Вам это понравится… — Хакетт! Я и так нахожусь в замешательстве от происходящего, — перебил его Купер. — Это один из тех величественных домов, что построены на Балларине?[5]— Ничего величественного в нем нет, — сообщил Сэмюель. — Константин-холл — лечебница для состоятельных больных, страдающих психическими расстройствами. Ида охнула. А в гостиной Сэмюель нанес coup de gra^ce[6]. — Настоящую Матильду Грегори отправили в сумасшедший дом. Глаза Иды расширились. Ужас, вызванный услышанным, наконец пересилил желание узнать что-нибудь еще. Оторвавшись от двери, девушка вбежала в вестибюль и заметила там Баркера, который, скрестив руки на груди, стоял с противоположной стороны, сверля Иду взглядом. Девушка быстро оправилась от неожиданности. — Вы можете отругать меня или даже лишить места, однако, если у вас достаточно здравомыслия, мистер Баркер, лучше спросите меня о том, что я услышала, — сказала она. Камердинер продолжал сверлить ее колючим взглядом. — Ну же? — произнесла девушка. Баркер сделал шаг ей навстречу. — Я имел дело с разными людьми, — сказал он, — но такую пройдоху, как ты, вижу впервые. Ида, прикусив губу, решила не сдаваться. — Значит, увольнение? Жаль, мистер Баркер. Вы многое потеряете, не узнав, что я только что слышала. Гордо подняв голову, Ида попыталась с неприступным видом прошествовать мимо, а потому не заметила, как камердинер подставил ей ножку. Зацепившись, она плашмя растянулась на полу. Оглушенная падением, девушка неуклюже повернулась на бок, страшась получить удар носком сапога, но его не последовало. Лежа на полу, Ида в смятении взирала на Баркера снизу вверх. — Никто тебя не выгонит, — сверкнув глазами из-под волос, сказал он, — если… — Если что? — спросила она. — Если то, что ты мне расскажешь, не будет таким же жалким, как ты сейчас. И она все ему выложила. Ожидая ответа Баркера, Ида видела призрачную улыбку, то появляющуюся на его губах, то исчезающую. Наконец стало понятно, что услышанное его позабавило. Ида догадалась: пока что ее никто выгонять не станет. Воспользовавшись представившейся возможностью, она поднялась на ноги и обрадовалась, когда Баркер не стал ее унижать. — О чем вы думаете, мистер Баркер? — Я о многом думаю, — с загадочным видом произнес он. Иде его ответ ни о чем не говорил. — Мисс Матильда даже не была мисс Матильдой, — рискнула заметить потрясенная девушка. — Настоящую Матильду заперли в сумасшедшем доме! Баркер лишь скривил губы. Он стоял, словно статуя, и молчал. — Разве вы не считаете это ужасным? — пробормотала она. — Когда дело касается этих близняшек, меня ничто не может шокировать, — безучастно ответил камердинер. Ида решила измерить степень его невозмутимости. — Но поменяться местами… всех обмануть!..