Вопреки уверениям злыдни Жанки, что представление в маленьком цирке будет полным отстоем, подругам оно понравилось. Артисты были все молодые, веселые и задорные. Был жонглер, умевший с одинаковым мастерством жонглировать как мячиками, так и горящими булавами. Был фокусник, потешивший публику, извлекая из своей шляпы попеременно то кроликов, то цветы, а то и конфеты, которыми щедро оделял публику. Но самым главным гвоздем программы были дрессированные животные. С ними работал высокий блондин с бородкой клинышком. Собачки слушались малейшего движения его руки. Волнистые попугайчики порхали вокруг его плаща, доверчиво садились на плечи и голову, что-то ласково треща ему на ухо и ловко увертываясь от посторонних. Имелись тут и дикие животные. Главным был самый настоящий волк, который оказался вовсе не зубастым чудовищем, а застенчивым и милым серым хвостатым. И был енот-полоскун, который и белье стирал, и обед в кукольной кухоньке готовил, и в колокольчик звонил, словом, был ничуть не менее забавен, чем какая-нибудь мартышка. Подруги провели время с большим удовольствием. Вдоволь посмеялись над шутками и выкрутасами клоуна. И ничуть не пожалели тех денег, что заплатили за билеты. – Молодцы ребята, здорово работают. И пусть палатка была всего лишь обычным шатром из ИКЕА, правда, украшенным изнутри и снаружи, и пусть зрительские места представляли собой простые доски, но какая разница, если люди вкладывали в свою работу душу. – Вот только жалко, что антракта не было, – выразила сожаление Катя. – Почему? Зачем еще антракт? Представление и так было коротким. – Я люблю в антракте в буфет ходить. А так я проголодалась. Марина покосилась на подругу и вздохнула. Конечно, Жанна иногда выражается слишком уж прямолинейно, но что-то в ее словах все-таки было. Катьке и впрямь не мешало бы сбросить килограммчиков десять, а то и двадцать или даже все двадцать пять. В размышлениях о том, что и тридцать кило не были бы для Кати серьезной потерей, Марина дошла до дома. И тут лишь почувствовала, что и сама не прочь что-нибудь перехватить. – По бутику? А? Бутерброды, которые соорудили подруги перед уходом, оказались очень неплохи. Толстый ломоть серого местного хлеба, сверху капля соуса, потом листик салата и кусок колбаски. Все это великолепие венчал ломтик красного помидора, густо посыпанный молодым укропчиком. Объедение! – Недурно было бы повторить. Что думаешь? Увы, когда Марина полезла в холодильник, там не оказалось ни колбасы, ни помидоров, ни соуса. Кинулись к хлебнице – пусто. Даже укропа и салата и тех не было! – Жанна! Жанка! Ты же обещала следить за холодильником! Но Жанна словно сквозь землю провалилась. Сколько подруги ее ни кликали, она не отозвалась. – И чего делать? Магазин уже закрыт. – Ляжем спать натощак. – А Жанна? – Придет. Не маленькая. И Марина начала укладываться. Во всем нужно видеть положительные стороны. Не придется стеречь холодильник. Кому он пустой нужен! Какое-то время было тихо. Потом Катя спросила из-за стенки: – Как ты думаешь, Жанна сильно на нас с тобой обиделась? – За что? – Ну, что мы ушли и оставили ее одну? – Она сама решила так. Катя помолчала, а потом снова спросила: – А почему она тогда не отвечает? Я ей уже раз двадцать позвонила, а от нее ни слуху ни духу. – Не знаю. Может, не хочет. Может, занята. – Вот я и думаю, что она не хочет с нами общаться, потому что занята тем, что дуется на нас. – Ну и пусть дуется. Тебе-то что? Ты в чем-то перед ней виновата? – Нет. – Вот тогда и спи. Катя замолчала. Но потом снова зашептала: – Марин, а Марин? – Ну, чего тебе еще? – Ты ничего не слышишь? – Нет. Но, говоря это, Марина поняла, что она и впрямь что-то слышит. Какой-то шорох раздавался возле дома. – Кто-то ходит. – Ага. Потом шорох затих. А затем вновь раздался, но теперь он шел уже из дома. – Там кто-то есть. – Слышу. – И что будем делать? Катя уже встала с постели. Она появилась в дверях в своей любимой ночнушке. Выглядела она в ней впечатляюще. Рубашка у нее была белая и длинная, почти до пола, она закрывала Катю от самой шеи и до пяток. Ворот и рукава рубашки были обильно украшены нашитыми рюшами, еще больше увеличивающими объем Катькиной фигуры. На голове у Кати были бигуди, которые топорщились во все стороны. Да еще и обгоревший на солнце нос она намазала белым и жирным кремом, так что теперь на месте лица в темноте светилось нечто круглое. – Если это тот самый воришка, надо нам его схватить. – Ага, схватить. А как? Вдруг он драться начнет? – Нас двое, а он один. – С чего ты взяла? Марина задумалась. И впрямь, вдруг грабителей двое? Вдруг это оголодавшие, а потому страшно злые мужики? Тогда им с Катей придется туго. – И Жанка как назло куда-то запропастилась. Марина сейчас тоже об этом жалела. Несмотря на все свои отрицательные стороны, была у Жанки и одна положительная сторона. Она была отчаянной. И при случае не боялась пустить в ход кулаки. А пустив их в ход, сражалась до конца, до последней капли крови, до последнего вздоха. И случалось, одолевала куда более сильного противника. А уж по части устрашения Жанке вообще было мало равных. – Да, Жанка нам бы сейчас отнюдь не помешала. Ну, а мы-то с тобой что? Мы вооружимся и пойдем! – А чем вооружимся-то? – Чем? Взгляд Марины растерянно запорхал по комнате. – Ты возьмешь лак для волос и зажигалку, – решила она. – Помнишь, как сегодня фокусник ловко пламя из руки пускал. Я потом спросила, он мне признался, что у него там баллончик с лаком был спрятан. И зажигалка. Он ее чирк, и пламя. И ты тоже чирк, и пламя. – Как бы мне дом не спалить. Катины опасения имели под собой основание. При ее ловкости и грациозности с Кати бы сталось споткнуться и упасть в самый неподходящий момент. – Тогда ты возьми эту палку, а я возьму лак и зажигалку. Палкой раздвигали тяжелые шторы. На конце она имела загогульку, как у миниатюрного ухвата. Так что при случае ею можно было удачно кого-нибудь ткнуть и оставить без глаза. – Надеюсь, что обойдемся без таких крайностей. И подруги крадучись двинулись на кухню. Шум оттуда доносился отчетливо. И было ясно: в кухне кто-то орудует. – Ты иди первой и сразу его пламенем. А я выскочу сзади и уже добью палкой. – Ага. И Марина решительно шагнула вперед. Так и есть! У холодильника кто-то копошится. – Стоять! – крикнула она. – Р-руки вверх! Выдавив из баллончика струю лака, она чиркнула зажигалкой. Пламя взметнулось на удивление большое и яркое. Вот только облачко газа полетело совсем не в ту сторону, куда рассчитывала Марина. Огонь перекинулся на висящее на вешалке кухонное полотенце, которое было мало того что старым и вафельным, так еще и промасленным, и потому отлично загорелось. – Гори-и-им! – завопила Катька каким-то дурным голосом.