К мисс Беа присоединилась миссис Смит. Они сидели на диване и о чём-то говорили, но окно было закрыто, и мы не могли разобрать ни слова. Только я подумала, что это станет очередным тупиком, как Беа открыла чемодан. Я прищурилась, но увидела лишь разные тюбики и флакончики, совсем как в её салоне. – Ну здорово, попали на сеанс в салон красоты, – пробурчал Майк. – Тс-с! Женщины взяли по ватному диску, обмакнули их в какую-то жидкость из флакончика и принялись слой за слоем стирать с лица макияж. Штука, похоже, была концентрированная, потому что миссис Смит постоянно морщила нос, как от дурного запаха. Как бы мне хотелось услышать, о чём они говорят… – Ох, ничего себе!.. – Что? – прошептала я. Привстав на цыпочках, я вгляделась… и едва успела зажать рот ладонью, сдерживая крик. Что бы это ни было за средство, оно сработало: их лица очистились от толстого слоя косметики, и дамы перешли к протиранию рук. Нашему взору предстали тысячи крошечных шрамов в виде стежков, покрывающих каждый дюйм их кожи. Напоминающая пластик неестественная гладкость исчезла, и они стали похожи на старых, рваных и снова зашитых тряпичных кукол. От шока у меня чуть не отнялись руки. Женщины продолжали разговаривать, смеяться и улыбаться, как во время самых обычных посиделок за чаем. Очистив последний шрам, мисс Беа достала из чемодана тюбик с какой-то похожей на замазку или затирку густой субстанцией – в общем, с чем-то таким, что обычно покупают в хозтоварах, а не в косметическом салоне. Взяв по инструменту, напоминающему шпатель, они стали слоями накладывать содержимое тюбика на лицо друг другу. Я вспомнила, как миссис Андерсон учила нас лепить из глины на уроке искусств: с помощью специальных металлических инструментов мы придавали глине форму: здесь немножко убирали, там чуть-чуть добавляли… Задание было вылепить автопортрет, но моё итоговое творение больше походило на чудовище, чем на отражение в зеркале. – Ты это видишь? – прошептал Майк. Я смогла лишь моргнуть, не в силах подобрать слова. Покончив с выравниванием «замазки», женщины чем-то щедро её сбрызнули, и их кожа снова стала блестящей и гладкой, без единого шрама. Откинувшись на спинку дивана, они улыбнулись друг другу, явно довольные делом своих рук. Мисс Беа оправила складки платья, собираясь подняться. Майк дёрнул меня за руку: – Пора валить. Мы со всех ног бросились через дорогу к моему дому. Я открыла дверь, и Майк первым влетел в прихожую, едва не сбив с ног мою маму. – Майкл! – Простите, миссис Паркер, – пропыхтел Майк, упёршись ладонями в колени. – Мы… э-эм… бежали наперегонки. Мама приподняла бровь: – В такую жару? Быстро на кухню за водой, пока вы оба мне тут сознание не потеряли. И почему вы все в царапинах? – Срезали путь, – объяснил Майк. – Через кусты. Мама вздохнула: – На кухню. Сейчас же. За пластырями и водой. И бабушка Джейн испекла печенье. Мы пошли за мамой на кухню, где она быстренько промыла наши царапины, налила нам воды и поставила на стол тарелку с бабушкиным печеньем с шоколадной крошкой и солью. Всё это прошло в молчании – мы с Майком пока не успели отойти от шока. Воспользовавшись тем, что мама повернулась к нам спиной, чтобы налить себе кофе, Майк наклонился ко мне и зашептал: – Что. Это. Было? – При этом у него изо рта посыпались крошки, но он даже не заметил. – Почему они… целиком… ну… – В шрамах? Не знаю. – Они все так выглядят? Маршалл, и Брауны, и Смиты? – Что насчёт Смитов? – спросила мама, разворачиваясь. Майк выпучил глаза: – Э-эм… ничего. Мой взгляд скользнул по маминой форме, и внезапно меня осенило: – Мам, а доктор Смит в больнице бывает? Она кивнула: – Разумеется. Он же хирург. Ну, был хирургом, – поправилась она. – Ушёл на пенсию бог знает когда. Но всё равно регулярно заходит, консультирует других врачей. Но пациентов больше не принимает. Майк встрепенулся: – А вы знаете, когда он перестал практиковать? Мама прислонилась к шкафчику и сделала глоток из чашки: – Точно не скажу. Давно, по всей видимости. Ещё до того, как я начала там работать. – Она пожала плечами и направилась к задней двери. – Пойду на террасу, попью кофе на свежем воздухе. Если я вам понадоблюсь – кричите. Идём, Билли. Мы с Майком дождались, когда они скроются за дверью, и шумно выдохнули. – Ты должна мне месяц молочных коктейлей, – заявил Майк. – Я люблю шоколадный с арахисовым маслом и дополнительной порцией взбитых сливок. – Ещё чего! – Ты слышала свою маму, Паркер. Смит – хирург. Это он оперирует остальных старичков. – Да, – согласилась я. – Пришивая им части трупов. Как доктор Франкенштейн. – Нет, не как Франкенштейн. А как трансплантолог. Я погуглил. Конечности тоже пересаживают. Просто доктор Смит занимается этим нелегально. – Не может быть всё так просто, – настаивала я. – Они живут здесь слишком долго. Больше сотни лет! Наверняка здесь замешана какая-то магия. – Это притянуто за уши, Паркер. – Потому что нельзя довольствоваться простыми объяснениями. Происходит что-то более серьёзное! Я чувствую это. Майк уже открыл рот, чтобы возразить, но его остановил стук в дверь. Мы замерли. Стук повторился, затем ещё раз, громче и настойчивее, в такт биению моего сердца. – Куинн, ты что, не слышишь? – вернулась на кухню мама. – Ладно, сама открою. Секундой позже щёлкнул замок и скрипнули петри. – Мистер Маршалл! – воскликнула мама. – Какой приятный сюрприз! Я застыла, а Майк уронил печенье на стол. – Простите, что беспокою, – вежливо сказал мистер Маршалл. – Я хотел узнать: ваша дочь и Майкл Уоррен у вас? Я рефлекторно замотала головой, хотя мама не могла меня видеть: «Скажи “нет”, скажи “нет”, мам. Скажи “нет”…» – Да, они как раз перекусывают, – ответила она. – А что? Что-то не так? – Нет-нет, ничего такого, – поспешил успокоить её мистер Маршалл. – Просто я надеялся, что они помогут мне с сорняками. А то у меня опять артрит разыгрался. Я с радостью заплачу им за труды. – Глупости! Они с удовольствием вам помогут. Я всё мотала головой, но тщетно. – Куинн! Майк! – позвала мама. – Идите сюда, пожалуйста. Мы не пошевелились, просто не мигая смотрели друг на друга. Но маму было не так просто сбить с мысли: – Поторопитесь! Мистер Маршалл не будет ждать вас весь день! – Зовите меня Ред, – вмешался он. – Мне так больше нравится. Ред, – громко повторил он. Я ахнула и зашептала Майку: – «Верить только Реду»! Так было написано в папиной записной книжке! – Но вдруг это ловушка? – спросил Майк. – Есть лишь один способ узнать. Я пошла к двери. Майк за мной. Мистер Маршалл – Ред – в измазанном землёй комбинезоне и старых рабочих ботинках стоял на пороге. В отличие от других старичков его кожа казалась такой морщинистой, что напоминала кору. Но улыбка была искренней: я убедилась в этом по блеску в его голубых глазах. – Здравствуй, Куинн, – сказал он.