Я словно превратилась в ледяную статую. Майк больно сжал мою ладонь. Руки и ноги закололо. Доктор Смит отпилил правую руку и, не колеблясь ни секунды, приступил к левой. – Так, значит, решили её? – спросил он. – Принести в жертву Четвёртого июля? Мисс Эттвуд поморщилась, будто глотнула чего-то кислого: – Видимо. Хотя жалко. Такая юная. Но увы – выбора нет, если мы хотим, чтобы новое заклинание Беатрисы сработало. Нам нужны молодость и свобода. – Это точно, – согласился доктор Смит. Он придвинул стул и начал пришивать толстой чёрной ниткой новые руки к плечам мисс Эттвуд. Закончив, он снял перчатки и похлопал её по спине. – Готово. Окунёшься ночью – и будешь как новенькая. – Жаль, что обновки долго не продержатся, – обиженно протянула мисс Эттвуд. – Тела изнашиваются всё быстрее. – Беатрис старается изо всех сил, – вздохнул доктор Смит. – А теперь дай-ка я на тебя взгляну. – Он сделал шаг назад и какое-то время внимательно смотрел, как мисс Эттвуд, смеясь как ребёнок, крутит и вертит руками. – Идеально, – объявил он и повёл её к лестнице. Мисс Эттвуд надела кардиган. – Запирать не надо? – спросила она, напоследок обведя взглядом комнату. – Нет. Энжела и Джон скоро будут. Тебя подбросить до мэрии? – Пожалуй, я прогуляюсь, – отказалась мисс Эттвуд, ритмично постукивая каблуками по ступенькам. – Пусть эти старые ноги ещё немного поработают, прежде чем мы их заменим. Доктор Смит усмехнулся. Я не смела дышать, пока их голоса не затихли и наверху не захлопнулась дверь. Глаза у Майка оставались всё такими же круглыми. Он показал мне пять пальцев и беззвучно сосчитал до пяти, а потом мы, взлетев по лестнице, пронеслись по белому коридору и выскочили за боковую дверь. Не обращая внимания на оцарапавшие кожу шипы, мы бежали, наполовину ослепшие от солнца. На тротуаре мы обогнали мисс Эттвуд, которая наградила нас испепеляющим взглядом, повернули на повороте и не останавливались до самого «У Харви». Лишь здесь Майк наконец отпустил мою вспотевшую ладонь. – Что нам теперь делать? – спросила я, с трудом переводя дыхание. – Я должен тебе молочный коктейль, – пропыхтел он и потянул меня внутрь прохладного и ярко освещённого кафе. – Самый огромный. – Значит, ты мне веришь? Он устало вздохнул: – А у меня есть выбор? Официант-старшеклассник проводил нас к розово-зелёной будке в глубине зала, и её яркие цвета и пропитавшие кафе сладкие запахи слегка разогнали ледяной туман ужаса, накрывший нас в «Фениксе». Майк протянул мне меню. – Сомневаюсь, что мой желудок сейчас в состоянии что-то переварить, – сказала я. – Как и мой, – признался он. – Но нам нужно поесть. Я читал, что сахар помогает бороться с шоком. – А мы в шоке? – Не знаю. – Майк открыл в телефоне страничку с симптомами. – У тебя голова кружится? – Да. – Потеешь? – Ну… да. – Нервничаешь? – Очень. Он пожал плечами и отложил телефон: – Я не врач, но на всякий случай стоит заказать один коктейль на двоих. – Ладно, – пробормотала я. – Но я хочу с печеньем. Его губы тронула улыбка: – Как скажешь. – Он махнул официанту и сделал заказ. Так мы и сидели молча, пока парень не вернулся с большим стаканом коктейля с горой взбитых сливок и шоколадной крошкой. Положив перед нами по трубочке и ложке, он поставил чашку с дополнительной порцией коктейля и, пожелав приятного аппетита, скрылся на кухне. Майк придвинул ко мне стакан: – Ты первая. Я сделала глоток, и от сладости у меня перехватило дыхание не хуже, чем от удара под дых. Я отпихнула стакан назад к Майку. Тот отпил и нахмурился: – Ну всё, вот теперь я зол. Эти старички угробили мою любовь к молочным коктейлям, и они за это поплатятся. Мне было не до молочных коктейлей. У меня дрожали руки, а в голове без конца крутилось одно и то же слово: «жертва». Меня собирались принести в жертву! Майк внимательно посмотрел на меня: – Ты неважно выглядишь, Паркер. Попей ещё. – Не хочу я пить. – Глаза защипало от навернувшихся слёз. – Ты что, не слышал? Меня принесут в жертву! Четвёртого июля! Он пожевал кончик трубочки, размышляя: – Поэтому мы должны их остановить. – Но что это было? – дрожащим голосом спросила я. – Мы правда видели то, что видели? Может, стоит кому-то рассказать? – Реду, – тихо ответил Майк. – Мы можем рассказать только Реду. Ты сама говорила: больше никто нам не поверит. – Но как такое возможно?! – Чему ты так удивляешься, Паркер? Я думал, ты будешь прыгать от счастья. Твоя теория про Франкенштейна подтвердилась. Ты победила. – Он поднял бокал в притворном тосте. Я вжалась спиной в спинку сиденья: – Мне не нужна победа. Я хочу их остановить! – Но для этого нужно действовать с умом. Надо выяснить, что поддерживает в них жизнь. Ты же видела Эттвуд. Она явно не чувствовала боли. – И крови не было. Майк кивнул, продолжая жевать трубочку. – Нужно этим заняться и узнать, в чём тут причина. Должен же быть источник энергии, верно? – Ты о чём? – Откуда берётся эта магия? Ну, помнишь, в истории Франкенштейна чудовище оживила молния. Она послужила источником энергии. Я медленно кивнула, обдумывая его слова: – То есть нам нужно найти то, что позволяет старичкам заменять себе части тела? – Ага. Найдём источник, уничтожим его – и тем самым остановим старичков. – Он с громким хлюпаньем втянул остатки коктейля. – Всё просто. – Да, очень просто, – пробормотала я. И кивнула на опустевший стакан. – А как насчёт поделиться? – Ты сказала, что не хочешь. – Пошли уже отсюда. Майк заплатил по счёту парой скомканных банкнот, и мы вышли под палящее солнце. – Источник энергии должен быть неподалёку от Гуди-лэйн, – рассудил он. – Иначе с чего им так долго жить там? Осенённая внезапно пришедшей в голову мыслью, я схватила его за руку: – Пруд! Они говорили о пруде! Эттвуд пойдёт туда ночью. У Майка сверкнули глаза: – Ред тоже упоминал, что видел их как-то раз купающимися в пруду. В полночь. И у них исчезли швы… – И именно там пропала Мэри Хов, – возбуждённо выдохнула я.