– Я отдам вам её, если вы его отпустите. Мисс Беа насмешливо мне улыбнулась: – Конечно ты мне её отдашь, дорогая. – Я не шучу. Просто отпустите его, пожалуйста. – Я в порядке, Паркер! – крикнул придавленный мистером Брауном Майк. – Не отдавай её им! – Хватит! – прорезал темноту новый голос. Мисс Беа резко развернулась: – О, Ред! А я всё думала, покажешься ты или нет. И опять ты опоздал – впрочем, как обычно. К своей дорогой Мэри ты тоже не успел. – Я безоружен, – сказал Ред, подходя с поднятыми руками. – Пожалуйста, остановитесь. Отпустите их. Они всего лишь дети. – Об этом нужно было думать перед тем, как нанимать их следить за нами, – прошипела мисс Беа. – Ты права, – кивнул Ред. – Возьмите меня вместо них. Это моя вина, накажите меня. Мисс Беа фыркнула: – Тебя?! Да зачем ты нам сдался! Нам нужна эта красивая девчонка, у которой моя рука. – Я же вам сказала! – крикнула я и для большей убедительности замахала ею у себя над головой. – Можете её забрать! Только сначала отпустите Майка! Мисс Беа, в лунном свете выглядящая совсем как манекен, изогнула идеально нарисованную бровь: – А где гарантия, что ты не выхватишь из своего рюкзака спички и не подожжёшь её? Хм-м? «Откуда она знает про спички?» Она улыбнулась мне, будто могла читать мои мысли: – Догадалась, дорогая. А теперь отдай мне её. Вместо этого я сбросила рюкзак на землю: – Сначала отпустите его. Вдруг забухали снаряды, и ночное небо над нами превратилось в искрящийся луг из золотых и красно-бело-синих цветов. – Ну вот, из-за тебя мы опоздали на фейерверки! За эти пятьдесят лет мы ни разу их не пропускали. – Красиво, правда, Беатрис? – спросил доктор Смит. – Они всегда прекрасны, – вздохнула она и снова посмотрела на меня. – А теперь отдай руку моей матери. Меня била дрожь, но я не поддалась: – Отпустите моего друга. – Сначала ты, дорогая. Я упрямо помотала головой. – Нет. Вы. Мисс Беа опять перевела взгляд на фейерверки, раздумывая над моим требованием. Я почти не соображала, что делаю. Зачем я уронила рюкзак со спичками? Надо было сжечь эту руку, пока у меня ещё была такая возможность. А теперь, даже если я её отдам и Беа нас отпустит – кто помешает ей прийти за нами позже? – Ой, ладно, – бросила она и кивнула мистеру Брауну. – Пусть идут. – Она повернулась ко мне. – Давай. Присоединяйся к ним. Я слетела по ступенькам к Майку и Реду. Мисс Беа выжидающе вскинула бровь: – А теперь будь хорошей девочкой и отдай мне руку. Я перевела взгляд с Майка на Реда. В их глазах читалась мольба не делать этого – но разве у меня был выбор? – Мне придётся, – сказала я им. – Простите меня. Я уже хотела бросить Беа руку, когда услышала позади странный шорох. – Не так быстро! Развернувшись, я увидела бабушку Джейн, показавшуюся из-за угла дома во всём величии своего ночного одеяния. Она тащила за собой мангал. Выкатив его на лужайку под резкий скрип проржавевших колёс, она остановилась. Из кармана её ночной рубашки выглядывала бутылка с жидкостью для розжига, и она щедро полила ею над решёткой. Всё это время с её лица не сходила широченная улыбка. – Ты перешла черту, Беатрис Гуди, когда решила связаться с моей внучкой. – Она достала из другого кармана коробок спичек. – Что ты делаешь?! – закричала мисс Беа, впервые на моей памяти явно испугавшись. Над нами продолжали громыхать фейерверки. Бабушка Джейн подняла глаза к небу: – О, как мило. Как раз под финал. – Она улыбнулась и бросила на мангал зажжённую спичку. Даже на расстоянии я ощутила жар от мгновенно взметнувшихся и заплясавших над решёткой языков пламени. – Бросай, Паркер! – поторопил меня Майк. – Я не могу! – Если я брошу и промахнусь – кто-то из старичков успеет подобрать руку. Нет, я должна её сжечь. Это ведь меня хотели принести в жертву, и мне необходимо самой бросить её в огонь… Чтобы положить всему этому конец. Старички двинулись на нас. Я быстро кивнула Майку, и он сбил с ног двоих с краю, давая мне пространство для манёвра. Я сорвалась с места с такой скоростью, словно от этого – и это так и было – зависела моя жизнь. Мистер Браун первым бросился за мной в погоню, но у него была нога папы, а я знала папину слабость: зигзаги. Я заметалась взад-вперёд и влево-вправо по Гуди-лэйн. У Брауна не было ни единого шанса, и, несмотря на все усилия старичков, их шитые-перешитые руки не могли до меня дотянуться. Казалось, все мои тренировки, двойные забеги в день, каждая пробежка с Майком, каждое соревнование с Джесс, каждый спринт с папой подготавливали меня к этому моменту. Остановилась я, лишь оказавшись у мангала. – Умничка, – похвалила меня бабушка Джейн. Не колеблясь ни секунды, я бросила отрезанную руку в огонь и торопливо отпрыгнула от взметнувшегося вверх пламени. Беа и старички издали такой душераздирающий вопль, что его наверняка было слышно во всём Саут-Хейвене вплоть до пляжа, где запускали фейерверки. – Ведьма! – заревела она на бабушку Джейн. – Кто бы говорил, – усмехнулась та. Старички упали на колени, объятые оранжевым сиянием. Их макияж начал медленно таять, растекаться лужами по тротуару, обнажая швы, сделанные толстыми чёрными нитками, которые одна за другой лопались, больше не в состоянии удержать пришитые части чужих тел. Редкие сохранившиеся участки кожи между швами сморщились, как смятая бумага, и так истончились, что под ними проступили кости. Глаза старичков закатились в глубь черепов и исчезли, и мне вспомнились скелетоподобные лица, маячившие в окнах их домов несколько недель назад. Волосы клочьями упали на землю вокруг их иссохших тел. Оранжевое сияние становилось всё ярче, всё интенсивнее, и я вдруг поняла, что сейчас произойдёт. – Огонь, – прошептала я. Бабушка Джейн одной рукой прижала меня к себе. От неё пахло жидкостью для розжига, шоколадным тортом и розмариновым маслом. – Это послужит тебе уроком, Беатрис, – сказала она мисс Беа. – Стареть нужно с достоинством! При этих словах та издала прощальный яростный вопль, и все старички вспыхнули. Я прижалась к бабушке лицом, но она похлопала меня по спине и сказала, что уже можно смотреть. Когда я снова открыла глаза, на земле остались лишь кучки пепла. К нам подошёл Майк. Его глаза блестели от слёз. – Мне так жаль… Я бросилась к нему и крепко обняла. Его руки обвились вокруг меня, и мы какое-то время простояли так, пока Ред тихо не сказал: – Идите домой. Я всё здесь приберу. – Пойдёмте, ребятки, – позвала бабушка и, открыв дверь, поманила нас внутрь. – Что-то мне подсказывает, что пара ломтиков бананового хлеба просто жаждут встречи с вами. – Она повернулась к Реду и подмигнула. – Как закончишь – составь нам компанию. Как, кстати, тебя зовут? Ред снял шляпу и вежливо поклонился. – Ред, мадам. Она улыбнулась: – Мой любимый цвет[14].