– Если вы такие ужасы детям рассказываете – понятно, отчего вас все боятся, – похвалил россиян Бука. – Iz-bush-ka! – со вкусом произнес он по слогам. – Хорошо звучит. Я знаю: это злой дух из буша! Думаю, если мы договоримся, я сотру с его морды добренький смайлик и прикажу написать там вашу русскую руну на удачу! Отдельно клиента порадовал сокращенный до предела курс начального обучения механика-водителя. И в старой доброй «Тунгуске», и в шасси БШМ управление было настолько упрощено, оптимизировано и автоматизировано, что, как говорится у русских, – «сел и поехал». Дальше, конечно, начинались сложности. Обслуживание башни требовало изрядной сноровки; например, извлечь пустые короба от снарядов было едва ли не труднее, чем запихнуть их на место, а без специальной транспортно-заряжающей машины этот процесс становился и вовсе силовой акробатикой. Экспериментальная ходовая часть смотрелась круче и крепче, чем на серийных БШМ, ее проектировали с большим запасом прочности, но потом два раза переделали всю снизу доверху, и не сказать, чтобы это пошло ей на пользу. Теперь даже многоопытный Ломакин не брался гадать, сколько осталось до отказа, и как тот будет выглядеть: просто заклинит или вообще нога отвалится. Самой беспроблемной деталью казался силовой агрегат, обычный армейский гибридный движок, но и тот за свою жизнь много поездил, да и не жалели его. Тем не менее, чтобы спокойно выпустить механика-водителя на полигон для тренировок, хватало одного дня на компьютерном симуляторе и пары часов в кабине. Очень помогали виртуальные очки. Опытные пилоты водят БШМ «по мониторам» – говорят, так лучше, когда обстановка сложная, и тебя атакуют с разных сторон. Многое схватываешь боковым зрением, расфокусированным взглядом. Зато молодой боец надевает очки – и сразу очень неплохо едет. – У нас так Алексей научился, – брякнул Ломакин. – Поиграл день на компьютере, и уже всё умеет. – Отлично, вот пусть Алексей и покажет, – сказал Бука. У Лехи, который уже вполне освоился с ролью «продающего» – только очень хотелось поскорее в душ, а потом холодного джин-тоника, – опять засосало под ложечкой. – Джентльмены, прошу всех на трибуну! – Вася захлопал в ладоши. Бука кивнул Лехе и ушел. За ним потянулась свита. – Да ё-моё… – пробормотал Леха, беспомощно озираясь. – Расслабься, она сама всё сделает, – сказал Ломакин. – Олег Иванович! Ну зачем вы… Я же не стрелял ни разу! – Ерунда. Главное – шлемофон надень, а то оглохнешь. Руководителя стрельб я вывел на первый канал, позывной «Тауэр», английский у него внятный, ты поймешь. Твой позывной, только не смейся, «Избушка». Я на втором канале, если что. Движок не заводи, он дымит, это некрасиво. Аккумуляторы забиты под пробку, хватит километров на десять бегом. Цели здесь стандартные, пять наземных, две воздушных, когда машина их увидит, твое дело – ей разрешить. И… Ты молодец, парень. Всё хорошо. Представь, что опять играешь на компьютере. Слушай руководителя, он тебя заведет на полигон, а когда отстреляешься, выведет обратно к трибуне. Только не выпендривайся на радостях. Не вздумай прыгать или танцевать. «Избушке» это трудно. – Вот только мне танцев не хватало! – сказал Леха от всей души. – Не психуй, тут ребенок справится. – Я – не ребенок! Я отвечаю за показ! – И провел его отлично. Садись в машину, закончи дело, и поедем домой. – Забыл позвонить консулу… – пробормотал Леха, засовывая планшет за пояс. – Я ему позвоню. С богом, товарищ пилот. – Тьфу! Леха ухватился за скобу на ноге шагохода и в третий раз за последние четверть часа полез наверх. – Зато тебя про антенну не спросили, – съязвил Ломакин ему вслед. * * * В кабине было жарковато, но терпимо. Пахло нагретой пластмассой и дезодорантом. Леха надел очки, врубил обзорный радар – над башней весело закрутилась антенна, бесполезная, зато красивая, – и повел «Избушку» к краю танкодрома. Попутно он успел ослабить узел галстука, набросить на себя ремни безопасности, вызвать руководителя стрельб и запустить БИУС на анализ обстановки. Машина шагала, едва заметно покачиваясь, гудела механизмами и дружелюбно попискивала, обсчитывая данные целей, – блям-блям-блям-блям! Это свои. Только что-то их много… Правильно, сколько тут «Бэджеров», штук семь-восемь… Так, а где шлемофон? Наверное, там, где его оставил Ломакин. Ну?.. БИУС всё блямкала и блямкала. Машина сейчас могла засечь воздушные цели в радиусе до полусотни километров, а наземные – как получится, тут многое зависело от размера и скорости. С воздушными целями было вяло: далеко впереди болтался чей-то очень маленький дрон, предварительно опознанный как разведчик-корректировщик неясной принадлежности. От наземных уже болели глаза: Леха просто не успевал их считать. Все зеленые – значит, свои. БМП по бокам и сзади – это понятно. А зачем «наши» пасутся в буше за танкодромом, да еще в таком изрядном количестве? Прикрывают визит Директора? Впереди за рекой Селеби-Пхикве, маленькая республика, которой Бука отменно насолил, шантажируя ее пролетарской революцией. Выставить заслон – разумно. Но технику безопасности никто не отменял, пусть даже это Африка, где за Премией Дарвина гоняются все, кому не лень. Я ведь буду стрелять в ту сторону! А меня это должно беспокоить? Они там наверняка окопались. Ну, как-то укрылись точно. Наверное. Может быть. Леха заерзал в кресле. Насчет огневой мощи «Тунгуски» у него не было никаких иллюзий. Когда это чудо русской оружейной мысли стреляет, из казенников пушек вырываются снопы пламени, а самоходка весом тридцать четыре тонны заметно откатывается назад. «Избушка» намного легче, и чтобы не опрокинуться, компенсирует отдачу заранее, подавая корпус в сторону залпа и пружиня ногами. Стрелять с отключенной ходовой частью запрещено даже в положении «сидя». Машина просто упадет на спину. «Тунгуска» настолько сурова, что может насмерть прибить человека отлетевшими гильзами. Вес одного снаряда – почти четыреста граммов. Стандартная очередь длиной в полсекунды выплюнет из четырех стволов пуд железа. Попасть под такой огненный дождь совсем не весело даже для тех, кто в танке. До первого огневого рубежа оставалось совсем немного, когда Леха решил: глупо будет случайно задеть кого-то, пусть этот «кто-то» и совершенно тебе незнакомый африканский «Леопард». Танков в буше пряталось целых два. И вряд ли они застрахованы. – «Избушка» – к «Тауэр». Вы уверены, что силы прикрытия не на линии огня? – Я «Тауэр». Абсолютно. Все позади вас. – Но кто тогда впереди? Леха даже придержал машину – так долго руководитель стрельб осмысливал новую информацию. – Но… кто впереди? – раздалось наконец. Ну да, Африка, как она есть. Ничего удивительного. Тут по ошибке занимали не те города, а потом не знали, что с ними делать. Здесь пропадали, заблудившись в трех соснах, и вымирали от бескормицы, дизентерии и безнадеги целые батальоны… Этот хотя бы не оголодает, река близко, крокодилов настреляет. – Наблюдаю до двадцати единиц техники в буше за границей танкодрома. Все цели зеленые. И одна воздушная, квадрокоптер. Как слышите меня? Молчание. Все-таки, где шлемофон? Ага, ну конечно, Ломакин его очень удобно повесил, это я, балбес, не туда смотрю… – Алексей, что за фигня?! А вот и Ломакин на втором канале, легок на помине. Значит, подслушивал. Какой он все-таки молодец, хотя и засунул меня в эту железную коробку. – Да ерунда, там впереди наше прикрытие, я боюсь его зацепить, а «Тауэр» чего-то тупит. – Ты пожестче с ним. Я попробую тут узнать. – «Тауэр», не спите, у вас есть РЛС! – сказал Леха строго, вспомнив, что он вообще-то личный гость Директора Буки, а здешним раздолбаям с завтрашнего дня заниматься тем, к чему они предназначены от рождения, – перекапывать танкодром вручную. – Не активна. Ждите, проверяем. – Мне остановиться? – Выходите на рубеж и ждите. – Понял. Рулить «Избушкой» было одно удовольствие – Леха едва прикасался к джойстикам, а послушная машина, казалось, угадывала его желания. Самое трудное – думать, куда смотришь, и не запутаться в режимах, когда активировано управление огнем с виртуальных очков. Башня вращается очень резко, и если пушки «ходят за взглядом», а ты об этом забыл и случайно крутанулся против своей воли раз-другой-третий, морская болезнь гарантирована. Значит, один палец всегда на клавише переключения режимов. Нажал вниз – управляешь глазами; нажал вверх – щадящий вариант, когда прицел «ходит за головой»; отпустил – стоп, замерла башня. – «Избушка», я «Лом», – позвал Ломакин так деловито, что Леха почуял: дело пахнет жареным. – Красная кнопка. Как слышишь? Красная кнопка немедленно! Под мою ответственность. И надень шлемофон, чтоб тебя!.. Леха так и застыл с рукой, протянутой к шлемофону. Всё у него внутри протестовало. Он уже внутренне приготовился к команде сдать назад, отступать, валить отсюда подальше, спасая вверенное ему имущество «Рособоронтеха». Но красная кнопка… Мы сюда не за этим приехали. Мы гражданские специалисты с другого континента. У нас там вообще зима! В Москве выходной день после большого праздника, выпал первый снег, и все бухие. Нас не касаются ваши африканские разборки. Наше дело – продажи. Make money, not war. А я здесь вообще случайно! – УГРОЗА СПЕРЕДИ, – сказала машина. Голос у нее был женский, но чертовски убедительный. Бах! Бах! Два «Леопарда» показались из буша, выстрелив почти одновременно. Леха переключился на круговой обзор. Ему казалось, он шевелит пальцами медленно, слишком медленно. А соображает еще медленнее. Позади, справа и слева, вспыхнули два «Бэджера». А прямо по фронту разворачивалась в боевой порядок и уже лупила из всех стволов бронетехника. Леха ее слышал. Бац! Бац! Бац! А еще он кожей чувствовал, как мимо башни проносится раскаленный металл. Пока мимо. За спиной у Лехи этот металл корежил БМП охраны, как консервные банки, разносил оптику на боевых модулях, рвал в клочья покрышки. Загорелся и лег на бок третий «Бэджер». «Леопарды» жахнули снова и с изумительной точностью подбили еще две машины – те даже не успели тронуться с места. Вот тебе и железный капут. Позади тарахтела зенитка; плюясь огнем, выкатилась перед трибуной, заслонив ее собой, бесстрашно подставив борт, ай да молодчина… С трибуны кубарем сыпались люди, теряя фуражки и обрывая аксельбанты. Контрольная вышка полигона – позывной «Тауэр», – вдруг разлетелась вдребезги. БИУС что-то настойчиво твердила голосом классной дамы, но Леха ее не слышал. Он смотрел, как завороженный, в сторону трибуны, пытаясь разглядеть среди мечущихся в дыму и пыли людей знакомые силуэты. Увидел. Кто-то волоком утащил за горящую БМП тело в пилотском комбинезоне. Собственно, Леха зацепил взглядом только ноги. Одна штанина была в крови.