– Воздушная угроза! – крикнула Рамона. Леха валялся под задней антенной, опасно свесив ноги; Рамона распласталась по крыше, пытаясь втащить его наверх. Совместными усилиями они кое-как справились с этим и поползли было к люку, но автоматический противозенитный маневр только начался. «Избушка» на бегу задрала вверх стволы и ракетные контейнеры. Если БИУС решит поставить аэрозольную завесу, мы же задохнемся тут, обреченно подумал Леха. «А-а, она не сможет, пока люк открыт! Сейчас отстрел завесы блокирован, чтобы не потравить экипаж. Ну, хрен редьки не слаще – значит, через секунду-другую здесь будет очень ярко и очень жарко…». Он не рискнул прикрыть глаза рукой; удержаться на крыше было важнее. Успел только слегка зажмуриться и чуть не ослеп, когда машина – жжжах!!! – пустила ракету. Потом резко довернула башню градусов на сто, если не сто двадцать, и – жжжах!!! – пульнула вторую. Стало очень ярко. И более чем ясно. – Идиоты!!! – заорал Леха. – Ну кто так делает?! – Дебилы!!! – вторили ему из башни. – Вы все тут дебилы!!! Нет, не дебилы, отнюдь. Расстреляв по банде неуправляемые ракеты, зайти на «Избушку» в пушечную атаку – поступок глупый только на первый взгляд. Теперь прикинем: кого решили застать врасплох вертолетчики? Они атаковали старую изношенную «Тунгуску» и гражданского недотепу в галстуке, возомнившего себя крутым. Такого грех не подловить. Им Чак сказал, что это будет легкая добыча. Лежа на животе, Леха тер одной рукой глаза и сквозь набежавшие слезы глядел, как две огненные змеи ввинтились в небо. Потом вдалеке блеснула россыпь искр, и почти сразу еще одна, в совсем другом углу неба. Это вертолеты отстрелили тепловые ловушки. Рамона длинным прыжком бросилась в люк и исчезла. Леха двинулся следом по-пластунски. Машина неслась огромными скачками, поводя башней туда-сюда. «Только не стреляй из пушек, только не стреляй!» – умолял ее Леха. Она не стреляла – значит, вертолеты дальше четырех километров, и это дает им некоторые шансы. Огненные змеи, извиваясь немыслимым образом, гонялись за невидимыми целями. Те снова рассыпали искры. Машина начала тормозить, опустила стволы, из люка выглянула Рамона и бросила ему шлемофон. – Там ругаются по-русски – думаю, это хотят тебя, командир. – Естественно. Кого еще могут ругать по-русски в Африке! – согласился Леха. – Уверена, сигнал идет из того пикапа. Я ведь пыталась вызвать тебя по рации и на всякий случай оставила настройку. Учти, разговор не шифруется. – Понял… Далеко в небе хлопнуло – и вспыхнуло желтое облачко. – Самоликвидация, – сказала Рамона и скрылась в люке. Хлопнуло еще раз. – Слава богу! – выдохнул Леха и нажал кнопку на тангенте. – Я Избушка, прием. – Ты что творишь, жертва аборта?! – рявкнул Чак. – А ты чего творишь, хрен нерусский?!.. Это не я, это машина! На автомате! – Да они просто хотели посмотреть, морда твоя козлиная! – Чего посмотреть, мать твою?! – заорал Леха, надсаживаясь. – Стану ли я сбивать козлов летучих, которые зайдут на бреющем под такими углами?! Я – нет! А машина – да! – Ты, блин, урод, ты понимаешь, что было бы, если… Ну ты урод! – А я что могу?! У машины такой заход – в прошивке! Она увидела опасность – и влепила! – Она у тебя совсем дикая, что ли? – спросил Чак уже на полтона ниже. – А напарник твой – такой же клерк при галстуке? Бли-ин… Может, тебе пилота одолжить? «Мне бы пилота на конвертоплан!» – чуть не ляпнул Леха, но вспомнил, что Эндрю Чекалин ему не союзник, а американский наемник, и такой информацией делиться с ним нельзя. Спросить, где тут водятся тяжелые воздушные суда, можно, вдруг чего подскажет, но проболтаться, что у тебя есть четкий план и не хватает самой малости, – ни в коем случае. – Одолжи себе мозгов для начала! – посоветовал Леха. – А ты чего на меня орешь? Я тут вообще ни при чем! – А мне уже похрен, на кого орать! Задолбал ты, ясно?! – Это наш старший им приказал, старший! Подойти и посмотреть, как у тебя… ну… всё работает. – А я думаю, земляк, ты меня убить хотел, а на самом деле – убить Сару, – процедил Леха. – Нет человека – нет проблемы, верно? Сказал – и поежился. Он бы лучше поверил в путаные объяснения наемника, чем в эту свою версию. Ляпнул на голой интуиции – и сам испугался: ведь если всё так, Сара превращается из ценного заложника в мертвый груз. Мертвый с тобой за компанию. – Все-таки надо было сразу тебя пристукнуть! – бросил Чак. – Чтобы не иметь проблем! Леха хмыкнул. Он пытался убедить себя, что вертолетная атака была лишь безобидной провокацией типа «пощупаем лоха», но лишь вернее укреплялся во мнении: убить хотели, гады. Ну да, наемники не сумели выручить Сару, а теперь, зная склочный характер «старой козы» и понимая, что она, когда освободится, испортит им крови немерено, хотят гарантированно заткнуть ей пасть. У Сан-Эскобара длинные руки, но если человек глупо погиб в ночном бою непонятно кого с непонятно кем непонятно где, – виноватых как бы нет. Это Африка. Тут кто угодно может глупо погибнуть. И ты тоже. На миг Леха едва не поддался испугу, а затем приказал себе думать как наемник. Сара – его добыча. Что делает с добычей «солдат удачи»? Если не может съесть или выпить – продает. – Сара будет счастлива узнать, из-за чего эта стрельба, – он постарался, чтобы голос звучал если не зловеще, то хотя бы цинично. – И я тебя тоже люблю! – Взаимно. Кстати, раз уж мы о Саре. Ты ведь тут всех знаешь. А за тобой должок – я тебя вытащил живым из той заварухи. Нужна консультация. – Говори, – напрягся Чак. – В Лимпопо мне теперь ловить нечего, кроме пули, значит, я пойду к матабеле, – начал сочинять Леха. – Подскажешь, что они мне за Сару дадут? – Осиновый кол в жопу. А то как еще убить тебя, упыря такого? – Я серьезно. Реально сменять ее на конвертоплан в Байтбридже? Или надо переться в Гванду? – называя этот город, Леха давал понять, что не боится идти далеко на северо-восток, в глубь Матабелеленда, надеясь таким немудреным приемом сбить Чака с толку. Могло сработать: «земляк», в общем, не Эйнштейн. – Не понял тебя. Конвертоплан? – Я без дозаправки просто не дойду до Булавайо, да и слишком долго получится. Хочу транспорт – и уже по воздуху прыгнуть туда. – Значит, твой клиент в Булавайо… – протянул Чак. – Там ближайшее русское консульство, дурак ты. Нет у меня клиента. Был один Бука, да и тот сплыл. Ему сейчас не до покупки техники, если он вообще живой. Да и сам я в Лимпопо… Не понравился некоторым военным. Короче, надо импровизировать. – Теперь понял, но зачем так сложно? Чего ты Васе-то своему не позвонишь? Он любые проблемы в Лимпопо решит. Даже с военными. – А Бэзил, он… того, – сказал Леха, мысленно извиняясь перед Васей. – Абонент недоступен. Чак долго молчал, переваривая новость. – Я «Избушка», прием! – позвал Леха. – Я правильно тебя услышал? – спросил Чак сумрачно. – Точно не отвечу – может, Бэзил просто занят. Но сам посуди, он привез сюда машину, он деловой и ему нет резона, чтобы техника гуляла по Африке в поисках нового хозяина. – Тоже верно… Эх, Вася… Слушай, ты хотел консультацию знающего человека, вот она. Не ходи к матабелам, убьют. Твоя заложница не имеет для них ценности, они просто не знают, кто это. Можешь прямо сейчас ее выкинуть, я подберу. Нет, серьезно, не будь жлобом, ты ведь ее всё равно выбросишь через полчаса, она же невыносима! Она сначала трахнет твой мозг, а потом захочет трахнуть тебя, и фиг ты отвертишься… А? Отдай бабу! Из чистого гуманизма, блин! Себя пожалей! – Дальше, Чак, дальше. – Ну как хочешь, мое дело – предупредить… Короче, сейчас у тебя есть только один ресурс на обмен – машина. И она же – твой гроб железный. Пока ты от нее не избавишься, за тобой будут охотиться. Продать ее без Васи даже не надейся. Чтобы продать дорогую вещь в Африке и остаться в живых, надо иметь «крышу». У тебя ее больше нет. Будь реалистом, тебе не попасть в Булавайо с машиной. Теоретически, в Гванде есть деловые люди… Но я лично их не знаю, да и ты не дойдешь до Гванды, по дороге сто раз подстрелят. А сунешься в Байт-бридж, не успеешь пасть открыть, чтобы сказать, чего тебе надо. Матабелы – ребята простые и не понимают, что значит меняться, когда можно отнять. Ясно? – Допустим. А какие еще варианты? – Есть один. Только не ругайся, а сначала выслушай, хорошо? Прямо сейчас поворачивай и двигай к нам на рудники. Никто не успеет перехватить тебя, даже если вся Африка слушает этот разговор. А она не слушает, мощность сигнала не та… Могу выделить эскорт, но это лишнее, опасности ноль. Давай к нам. Гарантирую – слышишь? – га-ран-ти-ру-ю, что ты не пожалеешь. Ты еще стареньким дедушкой будешь на Кипре пить за мое здоровье. Объяснить больше открытым текстом не могу, но намек вроде бы ясен. – Спасибо, Чак! – сказал Леха прочувствованно. – Как вы там вообще? Отбились? – Разогнали. Легко отделались, всего двое раненых, уже едем домой. Вертолеты помогли, но главное, бронескафы тут рулят… Чтоб тебя! Ладно, забыли. Свои люди, сочтемся, у нас будут новые скафы, а у тебя новая жизнь, да такая, что я уже завидую. Понял? Я на месте – через час. Иди по карте, на подходе тебя встретят. Давай, очень жду. – Спасибо, не приду. Видишь ли, предавший раз – предаст и два. Я тебе просто не верю. – Ну извини, земляк! Повторяю: эта фигня с вертолетами была вообще не моя идея, и всего лишь проверка, – сказал Чак мягко, почти заискивающе. – Теперь мы знаем, что ты крутой, и не будем так больше. Потом, сам говоришь – я тебе должен. Согласен: ты спас мою шкуру. У людей моей профессии это святое. Я буду тебя защищать, как себя. Приходи. – Не знаю, Чак. Внутренний голос советует мне попытать счастья на той стороне. – Твой внутренний голос никогда не вел дела с кафрами. Матабелы тебя сразу шлепнут, дурачок. И в Лимпопо тебя убьют. Да и здесь убьют. Это же кафры, им нравятся прикольные железки, а твоя – очень прикольная… Они не смогут удержаться от соблазна. А мы тебя прикроем, и будешь в полном шоколаде. Прикроем на таком уровне, выше которого нет в мире. Поворачивай на норд-вест-вест и давай полный газ, парень. Строго говоря, у тебя нет выбора. Либо железный гроб, либо долгая счастливая жизнь без забот и проблем.