— Да, сэр. — Почему? — Это часть дела, и я счел себя обязанным пойти. — Не вижу здесь никакого долга. Полагаю, вы присматривали за главными участниками трагедии. Все прошло тихо? Без сцен? — Все прошло вполне тихо. Миссис Тисдейл потеряла сознание, и ей помогли. — Не сомневался, что с ней это произойдет. Она делала драму из каждого события жизни еще во младенчестве. Когда умерла ее мать, у Эльвиры случилась истерика и припадок прямо на похоронах. Я часто задавался вопросом, что произошло в ее медовый месяц. Держу пари, леди Макбет там не было! Он остановился передохнуть, но выглядел получше: волнение вернуло краски на лицо. — Я лучше займусь огнем, сэр. Суперинтендант повторил знакомый ритуал: принес угля из полуразрушенного сарая, положил его в камин и бросил несколько деревянных щепок, чтобы разжечь огонь. — Налейте себе выпить. — Не сейчас, сэр. — Я серьезно. Тогда налейте мне. Литтлджон подал ему виски и содовую. — Итак, что вы хотите? Я не обольщаюсь, что просто пришли разжечь огонь и проведать меня. В чем дело на этот раз? — Я хочу знать, что случилось с Райдером, сэр. — Откуда, черт возьми, я могу знать? Он смылся. Я еще не проверял серебро и деньги из-за болезни, но готов поспорить, он что-то стянул. — Я не верю, что он покинул Бэзильден, сэр. И буду очень удивлен, если он ушел далеко от этого дома. Скотт-Харрис завозился под своими покрывалами, застонал и наполовину сел. — Вы намекаете, я как-то причастен к его исчезновению? — Во-первых, сэр, вам не кажется, что стоит вызвать врача? Вы плохо выглядите. Я думаю, события последних дней сказались на вас. — Оставьте это. Мне не нужен врач. Я сам за собой присмотрю. День отдыха, и я буду в полном порядке. Должно быть, простудился или что-то вроде того. — Мне кажется, вам нужен врач… но я пришел выяснить, что произошло здесь вечером в прошлое воскресенье после прихода мистера Тисдейла и его жены. Скотт-Харрис хмыкнул, сделал глоток виски и снова опустился на диван. — Готов поставить все свои деньги, вы и так уже все знаете. Кто-то, не исключаю и мою семью, был так добр, что все вам рассказал. Так зачем вы меня беспокоите? — Я хотел бы услышать ваше описание произошедших событий. Зачем вы послали за Гарри Вудом? — Ну это просто. Эльвира бы не поверила, что Джимми держит павильон на ярмарке и что у него другая женщина. Не сомневаюсь, вы расспрашивали ее. — Да. — Держу пари, она красочно описала вам произошедшее. Да, я ей рассказал, а она ответила, что это ложь. Она не могла поверить, что с ней может такое случиться. Муж-прелюбодей держит ярмарочный павильон. Она отказалась поверить. Ее гордость не позволила. Когда дело доходит до гордости, Эльвира, как страус, прячет голову в песок. — И вы столкнули ее с Гарри Вудом. Думаю, вам рассказал Райдер. — А я рассказал Эльвире. А раз она не поверила, я подумал, пусть услышит все от очевидца. — Райдер пытался использовать эту информацию для шантажа? — Намекал на что-то такое. Но нарвался не на того человека. Я ему сказал, пусть рассказывает, кому хочет и проваливает. — Он пробовал это и на Тисдейле? — Да. А почему это вас так интересует? — Перед исчезновением у Райдера было много денег. — По какой-то причине… и заметьте, он думал не о своей семье… Джимми почему-то не хотел, чтобы это вышло наружу. — Он обещал другой женщине позже подать на развод. Она не хотела, чтобы он опозорил семью, и поэтому не торопила его. Он решил раньше или позже подать на развод, чтобы сдержать свое слово. — Значит, он заплатил Райдеру, чтобы тот молчал. Как бы там ни было, в прошлое воскресенье все вышло наружу. Тисдейл набросился на Райдера и пригрозил обратиться в полицию. — Какие доказательства шантажа Тисдейл мог передать полиции? — Думаю, он заплатил Райдеру, когда был здесь прошлый раз. За неделю до прошлого воскресенья. Во время ссоры с Райдером он сказал, что у него сохранилась записка Райдера с инструкциями по передаче денег. Джимми сказал, что в полиции быстро определят автора. Это потрясло Райдера. Уж не знаю, насколько вескими были доказательства, но, думаю, их хватило бы для всяких неприятностей. Предыдущая судимость, обвинение в шантаже. Вы бы сказали «лет пять». На стене напротив камина висела большая гравюра на стали, а под ней кавалерийская сабля в ножнах. Литтлджон прошел через комнату и снял ее со стены. — Оставьте ее в покое. Суперинтендант вынул саблю из ножен. Лезвие было чистым и сияющим. — Я слышал, с помощью этого вы гоняли Тисдейла в прошлое воскресенье по комнате, сэр. — Суперинтендант повесил саблю назад. — Эльвира и это вам рассказала? Могу представить. Настоящая мелодрама. Разъяренный отец гоняется за предавшим его дочь с мечом в руке. Вы ей поверили? — Да, если вы не докажете обратное. Но давайте начнем с момента, когда вы столкнули Тисдейла, его жену и Гарри Вуда. Вы обвинили Тисдейла в двойной жизни, а затем подключили Гарри, чтобы он это подтвердил. — Все верно. Как я говорил, Эльвира не поверила бы только моим словам. Вот и… — Что на это сказал Тисдейл? — Ударил Вуда по лицу. Дал ему пощечину вместо того, чтобы врезать в челюсть, как мужчина. Мы с Райдером растащили их. Я думаю, он бы придушил Гарри Вуда, хотя тот вдвое тяжелее, но трусливый и здорово испугался. Вместо того, чтобы ударить Джимми в ответ, он попятился. Райдер сказал, что ему лучше убраться, пока Джимми не убил его, и этот трусливый ублюдок вспылил. Литтлджон внимательно наблюдал за Скотт-Харрисом, а потом небрежно спросил. — И после того, как Вуд ушел, Тисдейл переключился на вас? Скотт-Харрис поначалу ничего не сказал, а уставился на суперинтенданта с хмурым видом. Казалось, он прилагает огромные усилия, чтобы следить за разговором. — Что вы на самом деле знаете, Литтлджон? Такое впечатление, что вы были здесь. Это Эльвира вам рассказала, или свинья Райдер? — Не имеет значения. Итак, Тисдейл набросился на вас и назвал всеми словами, какие только знал. Старик едва пошевелился. Он был слишком ошеломлен, чтобы говорить. — Он сказал, что хочет развестись и добавил еще несколько слов в ваш адрес. Вы сказали, что убьете его за все, что он произнес и сделал. Схватили со стены саблю, а он рассмеялся над вашими болезнями. Потом он обратился к Райдеру и его шантажу. — Все верно, все верно. Я взял саблю только чтобы напугать его. Маленькая сволочь. Угрожать мне и оскорблять меня! Меня! Он увидел, что меня оскорблениями не пронять, и накинулся на Райдера. — Затем он собирался уйти, но вы позвали его назад. Скотт-Харрис сел. Он задыхался, хрипел и нащупывал стакан. — Налейте мне еще. Майор залпом выпил полстакана. — Вы правы. Я отправил Эльвиру из комнаты. Я собирался показать Джимми, что в отношении ругательств он просто любитель. Но не делать же этого при женщине. — Итак, в отсутствие вашей дочери, вы и Райдер взялись за Тисдейла и побили его. Верно? Такого поворота беседы Скотт-Харрис не ожидал. Он шарил рукой в воздухе и, хотя полулежал на диване, казалось потерял равновесие, вцепился в рядом стоящий стол и опрокинул с него на пол бутылки и стаканы. — Майор Скотт-Харрис, возьмите себя в руки. Но старика это не успокоило. Теперь он метался в ярости. — Это Эльвира вам сказала? Она чертова лгунья. Я сказал ему, чтобы он убирался, показал на дверь, и Джимми ушел. Теперь, Литтлджон, давайте проясним раз и навсегда. Она рассказала вам сказку, чтобы вы пришли сюда и разозлили меня. Или даже арестовали. Она знает, что у меня высокое давление и больное сердце. Она надеется, это убьет меня. Или она хочет, чтобы меня арестовали как убийцу Джимми и повесили. Это дьявольски… Это… Это… Глаза майора вылезли из орбит. Он выглядел почти сумасшедшим. Потом внезапно затих и, задыхаясь, откинулся на кушетку. — Позвольте мне кое-что сказать вам, Литтлджон. Эльвира меня ненавидит. Рассказать, почему? Деньги. Она всегда хотела убрать меня с дороги. Тогда к ней перейдут деньги матери. Две другие сестры хотят того же, но они не такие взвинченные и неуравновешенные, как Эльвира. Ведут себя более сдержанно и помалкивают об этом. Доход от покойной жены достается мне пожизненно, а после смерти делится среди троих дочерей. Тридцать тысяч фунтов! Неудивительно, что они хотят моей смерти. Инсульт, инфаркт, даже виселица. Им все равно. Каждая ожидает десять тысяч фунтов. Для каждой из них это огромная удача, после жизни с безденежными и бестолковыми мужьями. Но их всех ждет другое. Я сказал о тридцати тысячах… Так вот, большая часть денег вложена в Военный заем по 104 фунта за облигацию. Сейчас они торгуются по 57. Итого каптал составляет примерно шестнадцать тысяч фунтов. По пять тысяч на каждую. Литтлджон сидел в кресле рядом с диваном, затем спокойно собрал бутылки, поставил на место столик и небрежно спросил: