Снаружи раздались шаги, и появился инспектор Дисс. В одной руке он нес потрепанный фибровый чемодан, а в другой — костюм. — Здравствуйте, сэр. Мы нашли этот чемодан в багажнике машины Лейна. Машину легко определили по содержимому чемодана. Думаю, вам стоит взглянуть на него. Я еще на всякий случай захватил и костюм, в который он был одет. Он заметил Марту Гомм. — Добрый вечер, мисс Гомм. Дождь прекратился. Надеюсь, вы рады это слышать. Это и объяснило установившуюся тишину, внезапное отсутствие чего-то уже привычного. — Можем взглянуть на содержимое чемодана? Лейн не оставлял его вам, мисс Гомм? — Нет, обычно он брал его с собой. Он всегда стремился иметь чистое белье и брал с собой грязное домой для стирки. Когда они доставали содержимое чемодана, Марта Гомм стояла рядом с Литтлджоном. — Здесь его письменный прибор и дневник. Дешевый кожаный письменный прибор с бумагой для заметок, несколько открыток с почтовым штампом, бланки заказов «Оппенгеймер и компания», на которых он, вероятно, выписывал фальшивые заказы, чтобы показать жене. Дешевая записная книжка, в которой только график ярмарок, в которых Лейн планировал принять участие. Все они должны были пройти южнее линии средний Уэльс — Уош: Лейн старательно обходил родной город. Ни имен, ни адресов. Лейн проявлял максимальную осмотрительность, чтобы семья ничего не узнала о его двойной жизни. Снаружи поднялся ветер и погнал волны по главной дороге. Было пять часов. — Может вам лучше пойти домой и поспать, мисс Гомм? — Если я вам больше не нужна. — Я встречусь с вами завтра. — Доброй ночи. Она вышла, и полицейские слышали хлюпанье воды под ногами, но потом и оно стихло. Снаружи еще были люди, пробиравшиеся то тут, то там. Периодически, разбрызгивая воду, проезжала машина. Вероятно, после прекращения дождя наводнение быстро спадет, и если дождь не возобновится, начнутся работы по уборке грязи и мусора. В задней комнате еще одна группа рабочих пила чай. Похоже, семья Клифтона устроилась на ночь, и он поспешил к пожарным и констеблям, которым требовались одеяла. Что дальше? Это был странный случай. Убит человек. Маленький безобидный тип без видимых врагов. Тело сброшено в реку, и у них нет зацепок. Все следы преступления смыты наводнением. Из кармана дождевика Дисс вынул небольшой блокнот с обложкой из искусственной кожи. — Я достал это из пиджака Лейна, когда мы хотели его высушить. Здесь банковские документы, сложенные в какое-то подобие бумажника. Их надо было сушить постранично, поскольку вода добралась до них. Документы были повреждены водой, но легко читаемы и покрывали период в пять лет, предположительно, с того момента, как Лейн начал новую жизнь. На выписках по счету было указано название банка в Хасбендс Босворт, Лейстершир. Вероятно, именно там Лейн впервые принял участие в ярмарке. В конце первого года баланс счета был небольшим, но затем начал приятно расти. Текущий баланс составлял две тысячи фунтов, собравшихся из еженедельных перечислений через различные банки на дороге Лейна от ярмарки к ярмарке. «в Абчестере», «в Хелстоне», «в Ланцестоне» и т. д. Была только одна выдача со счета, за два дня до смерти Лейна. Дисс, заглядывавший Литтлджону через плечо, был восхищен цифрами. — Стиль жизни, ведя который, можно прикарманить достаточно много денег. Готов поспорить, Лейн не заплатил подоходный налог и с половины этих денег. Он никогда ничего не снимал, что говорит само за себя. — За исключением последней недели. Он снял двести фунтов. Как вы думаете, Дисс, это мог быть шантаж? Вполне вероятно, Марта Гомм была права. III Жена и семья Простейший способ добраться до Шеффилда — речной трамвай, который, как подсказали Литтлджону, останавливается в Эли около десяти утра. Поэтому фермер отвез суперинтенданта в Эли. Литтлджон проснулся только наполовину, поскольку спал в гостинице всего два часа. Сейчас он сидел в трясущемся транспорте слишком озадаченный, чтобы заметить разрушения от наводнения. Он сдвинул шляпу на затылок, сидел и курил трубку. Дорога частично была залита водой. Иногда поездка напоминала форсирование реки, когда вода доходила до оси колеса. Кое-где поток воды разбил асфальт, и ручейки пересекали дорогу, вливаясь в переполненные канавы. С каждой стороны дороги на месте бывших полей плескались озера. Кое-где по колено в воде ждал спасения скот, а куры сидели на деревьях, словно размышляя, что же делать дальше. Литтлджон поговорил с Кромвелем, который надеялся прибыть в Тайлекот около полудня, и оставил ему инструкции. Речной трамвай опоздал почти на полчаса, и Литтлджон почти сразу уснул и проснулся на полдороге к Шеффилду. Ярко светило солнца, от дождя не было и следа. Он пообедал в ресторане. В Шеффилде суперинтендант был как раз вовремя, чтобы сесть на местный поезд. Бэзильден был небольшим промышленным городом на йоркширской стороне Пеннинских гор. В Бэзильдене он был единственным, сошедшим с поезда. Было четыре часа, и солнце ярко светило. Было тепло и сухо, несмотря на конец октября. У билетного контролера в лацкане пиджака была роза. Именно его Литтлджон и спросил дорогу. — Тисдейл? Имеете в виду художественный магазин? Идите по дороге до кольцевой развязки в центре. Там поверните направо. Это будет Хай-стрит — основная торговая улица. Магазин сразу за церковью слева. Вы его не пропу́стите. Название написано на окне. Надвигались сумерки, солнце было цвета темной меди. Это добавляло нотку меланхолии захудалой улице с магазинами, ведущей к центру города. Вдалеке виднелась гряда невысоких пеннинских холмов. Литтлджон шел пешком. Бакалеи, мясные магазины, ювелирные, торгующие бижутерией вместо настоящих украшений, кондитерские и табачные лавки. Все выглядели так, словно находятся на грани выживания. Вероятно, Джеймс Тисдейл до своей ярмарочной карьеры вел примерно похожую жизнь. Суперинтендант последовал совету билетного контролера и повернул на перекрестке направо. Он был на месте. Большая витрина и дверь в магазин справа от нее. Все нуждалось в свежей краске. Витрина была неряшливо украшена старыми картинами, репродукциями и гравюрами. Нижняя часть витрины была забита коробками красок, пачками кнопок, кистями из верблюжьей шерсти всех форм и размеров, упаковками пластилина, переплетной кожей. Все выглядело так, словно его не трогали годами. Над окном располагалась большая вывеска: выцветшие позолоченные буквы на темном фоне извещали: «Джеймс Тисдейл. Декоративно-прикладное искусство, фотограф». За стеклянной дверью магазина к темному фону были прикреплены кнопками многочисленные фотографии. Это были студийные портреты мужчин, женщин и детей, сделанные, судя по стилю одежды, много лет назад. Некоторые из них были неправильно обработаны и почти выцвели. Марта Гомм говорила, что Джеймс Лейн не достиг больших успехов в фотографии. Литтлджон вошел. Где-то в глубине дома зазвенел колокольчик. Звон прекратился только когда суперинтендант закрыл дверь. Некоторое время он просто стоял в магазине. Казалось, что находившиеся в задних комнатах оправились от удивления, что пришел покупатель, и теперь набирались смелости выйти к нему. Сам магазин был завален репродукциями в рамках, на прилавке были разложены альбомы с образцами рождественских открыток. Выставленные в витрине образцы закрывали большую часть света, и интерьер магазина было достаточно трудно рассмотреть. Внезапно дверь в заднюю комнату открылась, и оттуда появилась пухлая девушка лет двадцати пяти. Она, должно быть, мыла волосы, поскольку голова была украшена тюрбаном из полотенца. Литтлджон с трудом мог разглядеть только силуэт, но потом девушка включила лампочку, и сразу стала видна вся запущенность магазина. Девушка была светловолосой с голубыми глазами, среднего телосложения и довольно плотной. Выглядела она слегка не в своей тарелке. — Прошу прощения. Я мыла голову. Девушка была не накрашена, но с хорошим цветом лица. Вид у нее был ленивый, словно большинство вещей в жизни доставляло ей слишком много хлопот. Она заняла место за прилавком и спросила: — Чем я могу вам помочь? — Могу я видеть миссис Тисдейл? Из задней комнаты послышался голос: — Кто там Барбара? Миссис Тисдейл появилась в дверях с красными от слез глазами. Она кусала губы, чтобы предотвратить новый срыв, а в руке держала скомканный носовой платок. — Моя фамилия Литтлджон, мадам. Суперинтендант Литтлджон. Могу я поговорить с вами наедине? — Это по поводу моего мужа? Ее голос дрожал. Литтлджон кивнул. Она мотнула головой, предлагая пройти в жилые помещения. Барбара пробежала вперед и убрала с коврика возле камина большое ведро. Литтлджон так и не узнал, что в нем было. Естественно, не в нем же она мыла голову. Миссис Тисдейл было лет пятьдесят пять или около того. Седеющие светлые волосы, вытянутое лицо, самодовольные рот и подбородок, пухлое телосложение. Одета она была в черное шелковое платье, явно пребывая в трауре, но в тапочках, которыми шаркала, словно ей лень было поднимать ноги. Волосы были небрежно собраны в пучок на затылке. Барбара исчезла. Было слышно, как она гремит в другой комнате бутылками и открывает дверцы шкафа, вероятно, заканчивая туалет. На столе лежало различное шитье. Все черное, как будто новости заставили хозяйку достать из шкафов всю черную тесьму и начать готовиться к похоронам. Мебель была старомодной и изношенной. На стене над камином висел тусклый натюрморт с инициалами «Д.Т.» в правом нижнем углу. Джеймс Тисдейл выигрывал какие-то призы, и Литтлджон размышлял, видит ли перед собой один из его шедевров. Цвета выцвели, плюс картина была покрыта патиной от дыма из камина. На противоположной стене над дешевым буфетом висела большая свадебная фотография. Похоже, на ней была вся семья. Сорок или даже больше человек в воскресной одежде с парой молодоженов посередине. Литтлджон узнал молодую версию человека, который сейчас находился на столе в морге. Невесту было трудно отождествить с женщиной, которая теперь сидела в кресле-качалке перед ним и медленно раскачивалась взад-вперед, успокаиваясь от движения. На фотографии Джеймс Тисдейл выглядел самым смиренным из всех. Похоже, это был вынужденный брак. На дешевом пианино, с привинченными к нему медными подсвечниками, стоял портрет семьи Тисдейлов. Миссис Тисдейл держала на руках младенца, дочь стояла рядом. Судя по всему, фотографировал сам Джеймс Тисдейл, поскольку на снимке его не было, а фигуры на фотографии были расплывчатые из-за неправильной проявки. — Полагаю, местная полиция сообщила вам печальные новости, миссис Тисдейл. Мне очень жаль. — Они сказали, что он попал в аварию и погиб, что там наводнение, добраться туда сложно, и вы приедете рассказать мне, что произошло. Речь выдавала в миссис Тисдейл образованную женщину, платок она вертела в руках, готовая им воспользоваться, если потребуется. Казалось, она больше страдала от шока и чувства унижения, а не от горя. — Я расскажу вам все, что вы захотите узнать, мадам, но прошу вас быть смелой. Вчера в Тайлекоте ваш муж был убит. Она напряглась и подняла на Литтлджона испуганные глаза. — Убит? Полицейские сказали, это был несчастный случай. Они должны были мне сказать… Кто это сделал? Его уже арестовали? — Пока нет, миссис Тисдейл. Мы как раз занимаемся этим делом. — А где этот Тайлекот? — В Феншире. Она расслабилась. — Вероятно, произошла ошибка. Это не может быть мой муж. У него нет никаких дел в Феншире. Этим утром мы получили от него сообщение из Нонитона. Он там по делам фирмы. — Сожалею, миссис Тисдейл, но ошибка исключена. Я видел тело и опознал его вот на этой свадебной фотографии. С собой у него были права, где указаны фамилия и адрес. Я очень бы хотел, чтобы это была ошибка. — Но что произошло? Что он делал в этом… как его? — Тайлекоте. — Тайлекоте. Вы можете объяснить? — Я пока ничего не знаю, миссис Тисдейл. Я был там по другому делу и, поскольку местная полиция занята наводнением, согласился им помочь и повидать вас. — Миссис Тисдейл вскочила на ноги, горе сменилось настойчивым любопытством. — Барбара! Барбара! Девушка показалась в проеме кухонной двери и спешащей не выглядела. На ней теперь был халат, а на волосах — голубая сетка.