слишком много лет напролет. Свои последние часы перед смертью они провели, получая свое. – Почему вычеркнуто имя Роуз? – шепчу я. – Она не умерла. – Я вижу, как ты дышишь, – слышу я голос Роуз, доносящийся из коридора. Я выбегаю из кухни, но не успеваю увидеть, с кем она говорила. Когда тишину разрывает звук выстрела, меня охватывает тошнотворная растерянность. Я с ужасом смотрю, как Роуз падает на пол, и мне кажется, что не только мое сердце, но и весь мир разбивается. Сорок четыре 31-е октября 06:00 – отлив Я спешу к Роуз и отпускаюсь на колени возле нее. Столько крови, слишком много, я не знаю, что делать. Но я не думаю, что если бы знала, это имело бы значение. Я пытаюсь сконцентрироваться на красивом лице Роуз, а не на красной луже, расползающейся под ней. Часы в коридоре хором отбивают шесть утра и я хочу, чтобы они прекратили. Я хочу, чтобы все это прекратилось. Время никогда не исцеляет ничего в этом доме, только делает хуже. Я уверена, что Роуз умерла, но потом она открывает глаза, смотрит на меня и хмурится. – Дейзи? – шепчет она. – Я здесь, Роуз. Все будет хорошо, – говорю я. Она улыбается, но этого недостаточно, чтобы скрыть ее боль. – Ты никогда не умела врать. Потом она закрывает глаза, ее голова падает набок и я знаю, что она мертва. – Почему? – кричу я, больше не боясь. – Что ты наделала? – Я встаю и поворачиваюсь к человеку, застрелившему мою сестру, уже не переживая, что сделают со мной. – Тебя всегда все любили. Я любила тебя больше всех на свете. Почему ты застрелила Роуз? Отвечай! Почему? Но Трикси не отвечает. Пистолет Роуз выглядит очень большим в ее маленьких руках. У нее круглые, дикие глаза. Она вытирает слезу со щеки, а затем бросается бежать. Роуз Сестра Дейзи Даркер, Роуз, была старшей из трех. Тихой, красивой и умной, но умрет она одинокой. В детстве книги она любила, хоть жизнь красотой ее одарила. Но мечты не всегда воплощаются, как все ожи- дают, и редко смешно, когда сердце нам разбивают. Ветеринаром стать Роуз Даркер стремилась, а сердце свое слушать не торопилась. Но нужно платить за поступки свои, не все ее ре- шения были правильными. Предпочитать животных людям не преступление, и зачастую – хорошее решение. Поэтому Роуз была всегда одна, домом ей была клиника, а работа – ее единственное утешение. Как время пришло, никто не знал, кого винить, когда ее пристрелили. Из-за работы без продыху сказать ей было нечего, когда она отправилась на отдых вечный. Сорок шесть 31-е октября 06:10 – отлив Поверить не могу, что Трикси выстрелила в Роуз, но я видела пистолет у нее в руках, прежде чем она убежала наверх. Я ничего не понимаю, но мне страшно, и я в еще большем замешательстве. Я пытаюсь вспомнить, какой я была в пятнадцать, но я не могу представить, что сейчас творится в голове моей племянницы. В моей голове пусто. Ребенок, которого, как мне казалось, я знала как собственного, на самом деле мне чужой. Опасный незнакомец. В доме стоит жуткая тишина, когда я поднимаюсь наверх. Даже ступеньки не скрипят. Я обнаруживаю Трикси в ее спальне, но она не плачет и не забилась в угол, как я ожидала. Вместо этого моя племянница что-то ищет в своем маленьком розовом чемодане. – Привет, тетушка Дейзи, – говорит она, поднимая взгляд, когда я вхожу. – Что ты делаешь? – спрашиваю я. – Одеваюсь, – отвечает она, словно это глупый вопрос. – Я не могу весь день оставаться в пижаме, когда у нас столько дел. Она все еще плачет. Я задумываюсь, не страдает ли она от какого-то посттравматического стресса. Может, она случайно выстрелила в Роуз, ведь мы были так напуганы. Потом я вспоминаю снотворное и думаю, может ли это быть ужасной реакцией на таблетки, подсыпанные ей Лили. – Твоя мама… она подсыпала тебе таблетки в чай. Пыталась помочь тебе заснуть… – Я знаю, это не первый раз, когда моя мать пыталась меня чем-то накачать. Я не выпила чай. Я вылила его в горшок с растением в гостиной, пока никто не видел, – отвечает Трикси, разворачивая одежду и выкладывая наряд на кровати. Прямо рядом с пистолетом, из которого застрелила Роуз. – Ты помнишь, что только что сделала? – очень медленно спрашиваю я. – Ты такая смешная, тетушка Дейзи. Не у меня проблемы с памятью, – говорит она. Слезы прекратились. Раз Миссисипи… – А это что значит? – спрашиваю я. – Ты всегда так делаешь… забываешь, что случилось на самом деле, – отвечает она, со странной жалостью на лице. Я ничего не понимаю. Два Миссисипи… – Ты хочешь сказать, что это не ты убила Роуз и остальных? – спрашиваю я, отчаянно нуждаясь в каком-то альтернативном объяснении. – Конечно, нет… – начинает Трикси и на мгновение меня охватывает облегчение. Может, это просто плохой сон и я скоро проснусь. Но нет. – Я не могла бы убить их сама, мне помогли.