В общем, чертовщина какая-то творится. Мы с горьким пониманием и сочувствием переглянулись с одногруппниками: надо же, эти селяне уже целый год терпят лишения, потери и смерти, а могли бы давно обратиться в корпус за помощью. Эх… Оставив лошадей на попечение провожатого, наш маленький отряд выдвинулся на поиск «странной нечисти». – В той стороне над верхушками серое марево… – показал Ивар чуть левее направления, которым мы шли. – Оно такое… иномирное, – осторожно заметила Анжеика, оглянувшись, не идет ли кто из деревенских за нами. Но сунуться с нами в лес никто не решился. Грей молча кивнул, принимая к сведению новые координаты, и немного изменил направление в ту сторону, куда указал Ивар. Мы прошли приличное расстояние, прежде чем обнаружили огромный участок голой земли. Не рукотворное поле, а выжженный огромный кусок, вокруг которого настоящий бурелом – поваленные деревья и выдранные с корнем кусты. – Любопытно, – задумчиво протянул Грей. Присев на корточки, он подхватил горсть почерневшей земли и растер пальцами, понюхал. – Здесь явно случился прорыв и не более года назад. Причем, каким-то удивительным образом прошел мимо внимания корпуса. Еще и затянулся сам! И не вызвал значительных повреждений или смертей среди местного населения. – Да, эманации до сих пор чувствуются, даже в деревне отголоски есть, – согласилась я. – Серая зона, – выдал Ивар, по-собачьи жадно принюхиваясь и осматривая окружающий пейзаж. – Серая зона? – одновременно переспросили мы с Риной, настороженно оглядываясь, вдруг из леса выскочат монстры? – Пограничный мир, – пояснила Анжеика. – Не такой жуткий, как открылся нам на экзамене, но и не светлый и травоядный, с которым мы недавно столкнулись и игрались в пастухов. – В общем, будем держать нос по ветру, как Ерт говорит, – нахмурилась Нила. Я посмотрела на нее и невольно улыбнулась. Все же «волчья» мутация Ерта сказалась на его восприятии мира. Порой мне казалось, что он действительно хищник, уж больно повадки похожи на волчьи. И если находились дураки, которые пытались подкатить к его жене, неосознанно ощеривался, оскалив клыки. Бр-р! – Защитники, круговая оборона! – приказал Грей и выдвинулся вперед. Оллер и Ивар, пропустив нас, девчонок, перед собой, сформировали треугольник, прикрыв и тыл, и фланги. Бурелом разделил лес на две части. Одна, условно безопасная, – осталась за естественной преградой, а вот вторая – встретила нас настороженной тишиной и сумраком. Лишь тонкий ледяной наст и ломавшиеся заиндевевшие ветки хрустели под ногами. Волна от разрыва прилично потрясла деревья-исполины и хоть не сломала, но кроны проредила основательно. Мы прошли около часа, когда краем глаза я заметила движение сбоку, среди стволов деревьев. – Грей, я… – Да, я вижу и чувствую. Откройся, все поймешь без слов. Мне хотелось смачно шлепнуть себя по лбу. Грей прав: ни шпиона, ни дипломата из меня никак не выйдет, ведь я забыла даже про собственную эмпатию! Деактивировав артефакт, я с головой окунулась в хаос чужих эмоцией, которым меня накрыло, будто приливной волной. Помимо ровного напряженного флера моей группы, я ощутила сразу несколько чужаков, сильно взволнованных, даже испуганных. А в паре сотне метров впереди закручивался настоящий вихрь из паники. – Там их сотня, не меньше, – испуганно просипела я. Грей обернулся, окинул меня умильным взглядом и с улыбкой покачал головой: – Не волнуйся, в этом случае нет серьезной опасности. Совсем расслабляться не стоит, но и бояться не надо. Я кивнула, принимая его слова к сведению. И, на всякий случай, подъехала к нему ближе. На подступах к маленькому лесному поселению, где еще даже срубы изб не успели потемнеть, нас встретила местная живность, которая без слов раскрыла все секреты местных. Тоже на всякий случай Грей окутал нас щитом, но я чувствовала, что лишь ради исключения мелких неприятностей. Мы разглядывали людей, тревожно собравшихся возле ближайшей избушки и так же внимательно рассматривавших нас. Мимо пробежала серо-буро-изумрудная… пусть будет курица с головой ящерицы. За ней несся не менее яркий «петух», то ли решил поухаживать, то ли сожрать! Сложно сказать, ведь у него вместо клюва пасть с клыками и слюна слишком плотоядно текла. – Переселенцы с той стороны, – констатировала Анжеика, оглушая меня этой новостью. Переселенцы были в привычной для восточных земель Аарона одежде: на мужчинах коричневые брюки, короткие сапоги и беленые рубахи до середины бедра, подпоясанные зелеными кушаками; на женщинах длинные платья из беленой плотной ткани с широкими рукавами и простенькой вышивкой у ворота, тоже подпоясанные широким зеленым кушаком. Из верхней одежды на большинстве селян овчинные душегреи. Удивило, что одежда на лесных жителях характерна для востока Аарона, однако сами они не кареглазые шатены, а платиновые блондины с серыми глазами. Как ректор Цвик. Еще и десяток разновозрастных ребятишек красовался крылышками, рожками, хвостами и прочими атрибутами мутаций, будто мы забрели в закрытый город защитников. Под навесом хрустели сеном вполне довольные жизнью коровы и бык, там же возились привычные ааронские куры и козы. Поодаль на стропах висела освежеванная туша дикого кабана, на деревянных подпорках натянуто несколько звериных шкур, наверняка готовившихся для пошива зимней одежды. Теперь понятно, куда девалась скотина из Серых топок и почему в лесу живность пуганая и редкая. Совершенно неожиданно для всех нас Оллер скользнул вперед и перегородил путь Грею, встав спиной к незнакомцам и лицом к нам. Непримиримо и даже с угрозой сказал: – Они не виноваты и не опасны! – Только немного пришельцами стали, – ехидно парировала Анжеика. Оллер едва не просверлил ее своим почерневшим до крайности взглядом. Ринка не колеблясь встала рядом с мужем, хотя я чувствовала ее растерянность. Остальные ошеломленно осмысливали поступок всегда спокойного и рассудительного Оллера, решившегося угрожать куратору, защищая незнакомых людей. Более того, счел его и нас угрозой людям! Ивар подошел к Оллеру и, чуть разведя ладони в стороны, укоризненно спросил: – Дружище, ты чего? Это же мы! И лерр Лерио! Словно сама его фамилия должна любому сказать о справедливости и благородстве. Грей весело хмыкнул и снисходительно мотнул головой. Без опаски подошел к Оллеру. Успокаивающе похлопал того по плечу, простым дружеским жестом показав, что его опасения напрасны. И быстро переключился на увеличившуюся толпу переселенцев. Сняв плащ и повесив его на руку, Грей выпустил крылья, вызвав у них удивленный «ох!». Я ощутила еще и облегчение этих бедолаг, понявших, что мы такие же, как и они. Измененные. – Мир вашему дому! – громко приветствовал иномирян наш куратор. – Меня зовут Грей Лерио, мы представители Корпуса Защитников, с кем я могу обсудить важные вопросы? Скоро нас, курсантов, усадили под навесом за стол, который быстро накрыли нехитрой снедью и выставили горячий ягодный морс, чтобы мы согрелись. Все же здесь, на севере, уже холодно. В крохотные избушки, по сути, землянки, нас, чужаков, звать не стали, но оно и понятно почему – там наверняка не развернуться такой толпой. Только Грея пригласили в самый большой домик, куда его сопроводили двое крепких и солидных мужиков. Мы успели плотно перекусить под любопытными взглядами переселенцев, когда вернулся куратор. Собрав односельчан в плотную группу, старейшины что-то негромко им сказали. Вскоре женщины и дети суетливо разбежались по домам. Грей сел рядом со мной, быстро написал несколько сообщений и отправил их артефактом в корпус. – Ну и как? – решилась я спросить, потому что нетерпение одногруппников за столом буквально выжигало мне нутро. – Скоро здесь будет служба зачистки и… – Они же не опасны! – вскочил Оллер. – …и группа интендантской службы, которая займется переселением этой деревни в один из наших закрытых городов, – так же спокойно завершил Грей, строго посмотрев на Оллера. – То есть, их не убьют? – голос Оллера был хриплым от волнения и отчаянной надежды на благополучный исход для совершенно незнакомых ему людей. – Я прощаю подобное проявление неуважения лично ко мне и всему Корпусу Защитников только по одной причине и только сегодня, – холодно произнес Грей. – Потому что знаю: ты родился и вырос в похожей деревне. И, судя по твоему поведению, искренне переживаешь за их судьбу до сих пор. – Вы сами знаете, лерр Лерио, какие слухи ходят о корпусе среди простого народа. Ведь даже проверка на чистоту и одаренность пугает всех до потных ладоней. А что думать таким, как я? Им? – Оллер мотнул головой в сторону суетившихся людей, которые все равно не выпускали нас из поля зрения. – После твоей внезапной инициации в академии, стало очевидно, что ты максимум третье поколение переселенцев. Слишком сильный маг. Поэтому ваше поселение нашли, хотя вы очень хорошо спрятались. После этого признания Оллер побелел, а мой любимый продолжил говорить четко и спокойно, как на лекциях: – Нашли и перевезли на восток. Там не так давно создали еще один закрытый город защитников, и пока там достаточно места для новых жителей. Насколько я знаю, в твоей деревне дети и подростки – поголовно сильные маги. Измененные. Сейчас они учатся в местной школе. Потом, как и дети защитников, перейдут служить напрямую в корпус. Они получат образование и надежду на обретение полноценных семей, и интересную жизнь. А не узников и отшельников! – Вы… это правда? – тихо, с отчаянием спросил Оллер. Грей лишь склонил голову набок и прищурился, словно спрашивая, в своем ли уме парень, решивший усомниться в его словах. Оллер словно сдулся, расслабился и наконец позволил себе признаться: – В другой мир попали еще наши деды и бабушки. Там же родились мои родители. А вот я – уже здесь, когда вся деревня вернулась на Аарон. Сначала мы скрывались в глуши, у болот, но со временем нужда в торговле, необходимых вещах, пище и общении пересилила. Нам пришлось перебраться поближе к обычным ааронцам. Вы правы, лерр, несколько наших мужчин создали семьи с обычными женщинами, но детей в этих союзах нет. К сожалению, все решили, что просто пустые, либо мужики, либо бабы. Только попав в академию я выяснил, что причина в несовместимости. – Подождите, – строго вмешалась Анжеика. – Я до сих пор не могу понять: если обычные люди способны путешествовать по другим мирам, можно сказать, таскаться туда-сюда будто в столицу на ярмарку, причем без магии, то смысл в экзамене у прорех? Почему кто-то его проходит, а кто-то нет? Почему только мы, маги, вынуждены страдать? Вопрос адресовался Грею, но ответил Оллер: – Дед рассказывал, что они жили в городе размером чуть меньше Кинсборо, свыше шестисот домов. Прорыв случился прямо на городской площади, у магистрата. Никаких тварей не было, зато весь город засосало в другой мир. Многие погибли под обломками домов во время переноса, кого-то уже после сожрали местные твари. Большинство сошло с ума под воздействием энергетической волны от разрыва спустя время, когда сомкнулась прореха. Выжили немногим больше ста человек, а вот сохранила рассудок лишь половина. – Сошли с ума? – сипло спросила Нила. Оллер кивнул: – Дед говорил, новый мир оказался очень неприветливым. Засушливый, степной, где за каплю воды шла жесточайшая борьба с природой и тварями. И еще там все огромное, люди боялись взлететь, даже просто слегка подпрыгнув, поэтому обвешивались тяжестями. Выжившим приходилось заботиться не только о себе, но и о тех, кто сошел с ума. Даже не столько из человеколюбия, сколько из-за боязни остаться в одиночестве. И когда совершенно случайно выжившие вынужденные переселенцы спустя много лет вновь столкнулись с разрывом и увидели знакомое небо и лесную опушку – не раздумывая, похватав детей и что под руку попалось, вернулись в свой мир. Хотя о том, что это именно Аарон, узнали потом. Когда нечаянно столкнулись с тамошними жителями и те их чуть не убили, заметив мутации. Поэтому мы скрывали свои отличия и распустили слух про староверов, чтобы чужаки не совались. Но пару лет назад староста ближайшей к нашей деревни уведомил, что и подростки староверов обязаны пройти проверку на королевской комиссии, как и все жители Аарона. Вот меня и выбрали на общем сходе, потому что я выглядел обычнее всех. – Ты не ответил на мой вопрос: зачем эта жестокая проверка у прорех кадетов академии? – зло настаивала Анжеика. Похоже, ей не давал покоя проваленный экзамен и уплывшая из-под носа корона. – Это требование правителей Аарона, – глядя прямо в глаза Анжеике, ответил Грей. – И уверен, ты знаешь его подоплеку. Мы сразу вспомнили откровенный разговор в первые дни перевода в корпус. – Я не… я… – Анжеика играла желваками, сжала кулаки до белизны. Вместо нее взялся объяснять куратор: – Попав под действие темной волны при прорыве, большинство обычных людей теряют рассудок полностью и безвозвратно. Мы до сих пор не выяснили, почему небольшая часть из них способна сохранить разум. Существует лишь гипотеза, что это связано с наследственностью и спящих крохах магического дара, передавшихся им от далеких предков. Ведь поголовно переселенцы, ранее не обладавшие магией, побывав на другой стороне, в будущем рожают уже полноценных магов. Причем, сразу измененных. Темная волна ни для кого не проходит бесследно! – Судя по мне, так и есть, – согласилась я. – Мне достался дар от бабушки ведьмы, который передается только по женской линии, а в мужчинах спит. Грей кивнул и продолжил: – Маги при первом попадании под темную волну впадают в безумие временно. Но при повторном и многократном воздействии маг теряет рассудок уже как обычный человек. Медленно, но неотвратимо сходит с ума. Это выяснилось со временем, поэтому раньше маги, впадавшие в безумие или ступор, впоследствии занимались различной работой на благо корпуса, больше не участвуя в боях у прорывов. Зачищали территории от прорвавшихся монстров, спасали людей из-под завалов и многое другое. Когда количество разрывов стало уменьшаться и выяснилось, что мутанты от регулярного воздействия энергии прорывов становятся долгожителями, сильными, выносливыми, приобретают новые способности, но при этом превращаются в другой вид, повелители сильно занервничали. Поэтому вынудили защитников пойти на создание Корпуса Последних, куда отправляют тех, кто ментально не способен выдержать воздействия прорывов. Это будущая защита повелителей от нас, мутантов. И будущая элита Аарона!