Утром уставший дракон принес пакет в кабинет Ангелины Рудлог. Выслушал похвалу за скорость, с благодарностью принял предложение остаться в городе и восстановить силы. И не видел, как после его ухода принцесса вскрыла письмо, прочитала – и с такой же усталостью опустила голову, как и Владыка накануне за много километров от Теранови. В обеденный перерыв Ани отправилась в Бермонт. Демьян распорядился принимать телепортом родных супруги в любое время без предварительного согласования, и сейчас Ангелина страстно захотела увидеть Полли. Ее проводили во внутренний двор. Полина встретила сестру без настороженности – медведица лениво точила когти о какое-то несчастное дерево, на подошедшую принцессу лишь покосилась, не прерывая своего занятия. И Ани, как и в прошлый раз, прижалась к сестре, прикрыла глаза, слыша, как под ее ухом шумно дышит огромный зверь, и почти задремала в тепле погодного купола. Медведица отчего-то не уходила, прислушивалась к бормотанию и ласковым словам старшей Рудлог, склоняя большую мохнатую башку. Уши ее дергались, и периодически она снова начинала драть кору с таким остервенением, что Ани казалось, будто она находится рядом с отрядом пилящих деревья лесорубов. Старшая Рудлог говорила. О делах в семье, о том, как все скучают по ней, Полине, и ждут, когда она вернется. Говорила, пусть даже сама не верила в то, что это возможно. О том, что в следующий раз принесет сюда семейные фотографии и щенка терсели поиграть – вдруг что-то всколыхнется в памяти? О том, какими огромными могут вырастать водяные псы и как бы Пол понравилось в Истаиле. О том, что старшая сестра теперь не хуже самой Поли может оборачиваться в разных зверей и птиц. А все потому, что однажды пришлось идти через пустыню к своим девочкам… Обеденное время давно уже прошло, а Ани все шептала и бормотала, вспоминая свои дни в Песках, больше произнося про себя, чем вслух. Душераздирающий треск рвущейся коры уже не тревожил ее: медведица периодически урчала, но большей частью молчала и не двигалась – то ли тоже уснула, то ли испугалась странной женщины и затихла, мечтая выбраться из цепких объятий посетительницы. Периодически во двор выглядывали слуги, но потревожить мохнатую госпожу и ее сестру никто не осмелился. И только упавшая на двор тень от замка – солнце ушло за башню – заставила Ангелину очнуться, потереть сухие глаза, погладить на прощание смирно лежащую Полю и уйти. На выходных они с Василиной устроили тренировку младшим сестрам. И для занятий по освоению родовой магии очень пригодился кусочек летнего парка под погодным куполом, подаренный отцом и Марианом королеве. Придворного мага накануне обязали закрыть стены щитами, чтобы не повредить и их, и Зигфрид, видимо, чтобы не вызвали на выходные, постарался так, что под погодным куполом начали сверкать еще несколько полусфер. И там, под переливающейся защитой, и прошел первый урок. Ани рассказала всё, что узнала от Нории про принцип действия родовой магии, Василина напомнила о прозвучавшем у Иппоталии. Теория закончилась, началась практика. Марина с Алиной старательно закрывали глаза, пытаясь увидеть и ощутить свою ауру, Каролинка сидела на траве и пробовала повторить за старшими. Ани рассказывала, как ставить щиты, – у Марины каким-то чудом получилось с первого раза, но потом, как она ни старалась, ничего не выходило. – Ты просто недостаточно сосредоточена, – объясняла королева. – Тебе нужно отвлечься от всего, найти внутренний баланс. – Где ж я его найду, если у меня его никогда не было, – ворчала Марина, снова и снова расставляя руки. – Первый раз не иначе как с перепугу смогла построить. – У меня, наоборот, лучше всего работает, когда я на пике эмоций, – успокоила ее Ангелина. Марина недоверчиво посмотрела на нее. «Ты – на пике эмоций?» – говорил ее взгляд. У Алинки с защитой дела обстояли лучше, но щит получался совсем маленький и слабый. Зато она легко обернулась в лошадку, прогарцевала вокруг сестер и внимательно выслушала напоминание Ангелины, что не нужно усердствовать, иначе будет мучиться от боли. Топнула ногой, заржала с вызовом – и вскорости вокруг пруда по зеленой траве носился уже целый табун, и хорошо, что никто из придворных не мог сюда заглянуть: страшно подумать, о чем бы стали шептаться во дворце. – Я бездарь, – простонала Марина, падая на траву рядом с младшей сестрой – после того как у Алинки получилась и силовая волна, всколыхнувшая воду. – Наверное, мне просто не дано. – Или кто-то просто не хочет учиться, – мягко сказала Василина. – Ничего, будем тренироваться, пока не получится. Полный тоски взгляд был ей ответом. Глава 8 Понедельник, 26 декабря, Бермонт Королевский совет Владыку Нории встречал у телепорта сам король Бермонта. Суховатый, спокойный; только аура тревожная, тяжелая. Хозяин замка пожал Нории руку, приветствовал представленных ему дипломатов во главе с Ветери. – Подполковник Свенсен проводит вас в зал, где будет проходить встреча, – сказал он со сдержанной любезностью, – прошу, господа, следуйте за ним. Нории, – Демьян повернулся к наблюдающему за ним дракону, – нас тоже уже ждут. Они не спеша прошли по коридорам сумрачных владений Бермонта, и Владыка с удовольствием смотрел на каменных духов-варронтов, на токи энергии старого замка, который давно уже слился со скалой, что стала его корнями, уходящими в чрево земли, и сделала его местом силы – неподвластной дракону, но приятной и знакомой. Варронты словно чуяли появление сильного и знающего про них чужака – поворачивали со скрипом и треском головы, принюхивались, – а замок легко покалывал его сквозь подошвы холодком, приветствуя и узнавая. По каменному полу к ним пробегали едва уловимые зеленые волны. – Первый раз вижу, чтобы он на кого-то так реагировал, – с удивлением проговорил Демьян. – И чтобы кто-то не из моей семьи ощущал его. – Он просто вспомнил меня, – усмехнулся Нории. – Как старый верный пес. Я бывал здесь очень давно, у твоего далекого прадеда. Здоровается. Знает, что я не причиню вреда. А про ощущение – уверен, что царица как сенсуалистка тоже чувствует его. Демьян задумчиво и почти нежно погладил серую стену – от его руки побежали те же зеленоватые волны, что струились сейчас по полу. – Я хочу еще раз принести извинения за свое некорректное поведение в нашу первую встречу, – ровно сказал он, когда они вышли на лестницу, – и поблагодарить тебя за исцеление. – Без твоей жены я бы не смог помочь, – ответил Нории, наблюдая, как аура короля-медведя темнеет, и с удовлетворением думая, что воля у этого бермана так же велика, как его сила – сдерживать рвущийся оборот и ничем не показывать этого. – Здорова ли она сейчас? – Физически она оправилась, – чуть рычаще проговорил повелитель Бермонта. – Что касается остального – на всё воля богов. Но я не могу не вернуть долг. Могу ли я что-то сделать для тебя, чтобы отблагодарить? – Да, – помедлив, сказал дракон. – Я хотел тебя просить помочь мне. Они спустились по лестнице и остановились у тяжелых и высоких деревянных дверей, из-за которых едва слышно доносились голоса, женские и мужские. – Если это в моих силах, я помогу, – кивнул Демьян. – Что тебе нужно, Владыка? – Ты сын земли, и сила твоя велика. – Нории внимательно отслеживал ауру собеседника – нравились ему мужская сдержанность и отсутствие тщеславия, гордыни. – Мой народ, как ты знаешь, заключен в камне Драконьего пика в Милокардерах. Сам понимаешь, что это для меня значит. В желтых глазах Бермонта появилось понимание. – Я не знаю, остались ли там живые; на мой Зов никто не откликается, – тихо и рокочуще продолжал Владыка. – Но я верю, что их можно спасти. Если из разрушившейся части горы смогли освободиться и выжить более трехсот драконов, то я уповаю, что по милости Матери-Воды братья и сестры мои продолжают спать в оставшейся части. Но я не властен над камнем. А ты – да. – Я силен, но я не бог, – хмуро сказал Демьян. – Только им подвластно двигать горы. Но я попытаюсь, Нории. С помощью коллег, если они поделятся силой, может получиться. Но даже если удастся разрушить монолит – не погибнут ли они под обвалом, не перемелет ли их камень? – Праотец Инлий наградил нас волей к жизни, – Нории склонил голову, – нужно только разрушить тюрьму и дать шанс выбраться. – На совете и обговорим, – Демьян потянул на себя дверь, и двое оборотней, берман и дракон, вошли в зал, где их уже ждали венценосные коллеги, восседая за монументальным круглым столом и живо общаясь. Царица Иппоталия, как всегда сияющая и нежная, поднялась навстречу дракону, ласково обняла его – и он опять отметил полыхнувшую ревностью ауру одного белого короля и интерес другого. Грела своим огнем красная королева, приветствующая его мягкой улыбкой и кивком – такая похожая и непохожая на обжигающую и ледяную Ангелину Рудлог. Император Хань Ши заполнял пространство золотистым умиротворением. И только аура присутствующего тут эмира Персия была слабой, что, впрочем, не помешало тому многословно и витиевато высказать свой восторг от встречи с Владыкой. И, когда эмир закончил речь, присутствующие незаметно вздохнули с облегчением. – Итак, коллеги, – сурово сказал Демьян, настраивая всех на деловой лад, – рад, что мы собрались в полном составе. Жаль, что прошлой нашей встрече помешали неприятные обстоятельства, но теперь мы можем обсудить насущные вопросы. Приступим? И опять, как обычно, пошло обсуждение международных вопросов, совместных мероприятий. Нории наблюдал за присутствующими, говорил мало, больше слушал и запоминал. А в конце перешли к вопросам частным, но не менее важным. – Коллеги, – немного волнуясь, начала королева Василина. – Я хочу вернуться к вопросу покушения на моем дне рождения. Недавно глава службы внутренней разведки передал мне записку от ректора Иоаннесбуржского МагУниверситета Александра Свидерского. В ней он описывает свои виде́ния касательно возможной будущей войны с армией, состоящей из таких же чудовищ, как появившееся на празднике. Монархи посерьезнели. – Я передам вам копии этой записки. И еще кое-что, – уже успокоившись, сказала Василина. – Это фотографии напутственного слова одного из Гёттенхольдов, почившего более шести сотен лет назад. Александр Данилович считает, что оно даст ответы на вопросы касательно покушения и дальнейших событий. Василина передала коллегам копии отчета Свидерского, фотографии и листы с переводом. Впрочем, последние не понадобились. – Староблакорийский, – с любопытством сказал король Гюнтер и бегло стал переводить непонятные надписи. Которые, впрочем, понятнее от этого не стали. – Предсказание. И виде́ния. Очень много, – хмыкнул Луциус. – Александр Данилович – один из сильнейших магов современности, мы все понимаем, что он не стал бы беспокоить нас, если бы не посчитал это важным, – возразила Василина. – Его видения подтверждены Алмазом Григорьевичем Старовым, представлять которого тоже не нужно. Я читала перевод. Если соотнести все события с заговором в Рудлоге, с покушениями, с попытками похитить моих детей и с этим предсказанием, ситуация вырисовывается неприятная. – «Видела я камни, видом похожие на застывшую кровь, силы невиданной, которые могут вернуть Смерть… Камни те – божественная рута, смолой свернувшаяся мощь красного и черного; каждый, обладающий таким, увеличивает силу свою», – процитировал Гюнтер. – О каких камнях здесь может идти речь? – Наверное, я могу дать ответ, – рокочуще проговорил Нории, и все повернулись к нему. – Я знаю только один камень, который попадает под это описание. Рубин королей, тот самый артефакт, из-за которого и началась война между Песками и Рудлогом пятьсот лет назад. В него словно было заключено две стихии, Огня и Смерти, и удивительным образом они не противоборствовали, а усиливали остальные. – Как он выглядел? – резко спросил Бермонт. – Как свернувшийся сгусток крови с лиловыми прожилками, – ответил дракон. – Размером с птичью голову, формой похож на грушу. Королева Василина круглыми глазами посмотрела на короля Демьяна. Тот хмуро поджал губы. – Что же, – сказал он, – теперь многое становится ясным. Коллеги, как я понимаю, сейчас мы знаем Рубин королей под именем Лунный глаз. Это коронационная подвеска Бермонтов, попавшая к нам с принцессой Лю Ши более четырехсот лет назад из Йеллоувиня. Уважаемый император, а как она оказалась у вас? – Увы, брат мой, – мягким голосом сказал Хань Ши, – мне ведомо далеко не все, что делали мои предки. Я велю поднять старые свитки; если где-то есть какое-то упоминание, то мы его найдем. – Йеллоувинь, – с горькой усмешкой проговорил Нории и покачал головой. – Не спеши судить, брат, – откликнулся император, – пока неведомо, как она попала к нам. Демьян, можешь нам ее показать? На мгновение маска спокойствия на лице принимающего монарха треснула – желтые глаза почернели, во рту мелькнули клыки, он напрягся и зарычал. – Обернется? – с восторженным громким шепотом обратился эмир Персий к сидящей рядом Иппоталии. С другой стороны от нее расположился Гюнтер и как-то совсем не стесняясь придвинул тяжелый стул слишком близко к царице. Нории, сидящий напротив, видел больше, чем остальные, – и веселые искры в глазах прекрасной царицы, и пульсирующее единение этих двоих. – Демьян, – предупреждающе и ласково позвала морская царица, и сидящие вокруг ощутили волну спокойствия и нежности. Король-медведь вздрогнул, моргнул и выдохнул. Глаза его медленно светлели. – Извините, коллеги, – сухо сказал он. – Что касается подвески – ее у меня нет. Король-медведь замолчал. Монархи сверлили его взглядами. – И? – не выдержал Гюнтер. – За прошедшие полгода ее несколько раз пытались выкрасть, – неохотно признался Демьян и коротко глянул на Василину, поджал губы. – Однако все попытки были безуспешными. По всей видимости, ради того, чтобы получить ее, меня и заразили во время боев. Уже больше двух недель, как она у темных. И у них есть красная кровь. Моей жены. – Подробности? – настороженно поинтересовался Гюнтер. От венценосных гостей замка Бермонт просто-таки плескало любопытством. – Это внутреннее дело страны, – ровно ответил Демьян, – и к сути вопроса отношения не имеет. Но подтверждает сказанное в пророчестве. – Так что же, – уточнил Луциус, – нам теперь ждать возвращения Черного Жреца? Это неплохо, братья.