– Плохо то, – резко сказала Василина, – что нас пытались убить на моем дне рождения. И что пытались убить Демьяна. Мне не нравятся их методы, и я никак не могу поддержать подобные действия. Сейчас же… есть вероятность, что ритуал уже провели? – Судя по тому, сколько времени прошло с момента… исчезновения подвески, – деликатно вмешался Хань Ши, – ритуал либо не удалось провести, либо заговорщики ждут какого-то особого дня. – Или готовят покушения на нас, – поддержал Василину Гюнтер. – «Падут же врата тогда, когда сила владык земных иссякнет», – напомнил он. – Как иначе ослабить нашу силу? Только убрать физически. Иппоталия сокрушенно покачала головой. – Я бы только приветствовала возвращение Повелителя Смерти. Но такой ценой? – С другой стороны, – продолжил размышлять Гюнтер Блакори, – мы все не беззащитные овечки. Да и нужно быть сумасшедшими, чтобы попытаться пройти через нашу охрану и щиты. – И она не помогла, когда на праздник призвали тха-охонга, – раздраженно сказала Василина. – Демьян, – вспомнила она. – Я всё хочу спросить: а откуда такое название? Бермонт раздраженно побарабанил пальцами по столу. – Да делись, Демьян, – грубовато потребовал король Блакории, – ты же видишь, какие дела творятся. Хватит уже секретность соблюдать. Король-медведь очевидно едва удержался, чтобы не рыкнуть в его сторону. И нехотя ответил: – У нас чаще, чем у вас всех, случались прорывы из Нижнего мира. И однажды там, где появилось чудовище, мои люди обнаружили человека. Очень странно одетого, испуганного и раненого. Он скончался, но перед этим все бормотал «тха-охонг, тха-охонг» и показывал на уничтоженную тварь. Так что в Нижнем мире живут люди, – заключил он, – прекрасно знающие этих существ. – И ты нам не говорил! – возмутился Гюнтер. – Это внутреннее дело страны, – с нажимом повторил Демьян Бермонт. – Все же, братья и сестры, предлагаю отнестись серьезно к предсказанию. Мы не знаем, правдиво оно или нет, но очевидно, что к нему серьезно относятся представители противоположной стороны. А значит, мы все в опасности. Эмир Персий, немного переживающий из-за того, что он не является потомком бога и Туру не держит, при этих словах почувствовал себя отомщенным. – И к войне, – добавил Демьян, глянув на лист с записями Свидерского, – подготовиться не помешает. Мы привыкли жить в мире с тех пор, как стали проводиться королевские советы. Армии наши не готовы к крупному конфликту. Об этом надо думать, коллеги. Коллеги согласно закивали. – И последнее, – сказал Демьян. – Нории просил помочь ему в освобождении драконов из Драконьего пика. Нории? Владыка спокойно повторил свою просьбу. Замолчал, склонил голову, наблюдая за сильнейшими мира сего. – Я помогу, – твердо сказала Василина. Дракон улыбнулся ей – сейчас она казалась очень похожей на сестру. – И я, конечно, – подтвердила Иппоталия. – Хоть сейчас. Демьян, а ты готов? – Естественно, – сухо сказал тот. – Но как туда попасть? – Я могу отнести вас, – предложил дракон. – Боюсь только, почтенному Хань Ши это будет не вполне комфортно. Там холодно. – Я крепче, чем кажусь, брат, – с мягкой насмешкой сказал старик император. – Да не надо никуда лететь, – пробурчал Гюнтер, – у меня есть специалист, который может считать информацию о месте и перенести нас туда. Один из лучших магов в мире. – Хвастун, – тихо хмыкнул Инландер. – Не завидуй, – огрызнулся Гюнтер. Нории улыбнулся, глядя на двух братьев по воздуху – такие разные внешне и такие похожие по ауре, соревнующиеся как мальчишки. Вызванный монархом барон фон Съедентент появился через несколько минут. С невозмутимым лицом оглядел представительное общество, поклонился. Вежливо выслушал задание, попросил у Нории разрешение считать информацию о местонахождении горы – и, подержав ладони на висках дракона, незамедлительно открыл огромное Зеркало на срезанную вершину бывшего Драконьего пика. Демьян уже распорядился принести теплые вещи, и утеплившиеся правители отправились в заснеженные Милокардеры. Драконий пик напоминал огромный пень, наискосок срезанный взмахом острейшего клинка. На этом «пеньке» и вышла монаршая делегация. Вокруг него лежали горы перемолотого камня: с места, где находились короли, камни казались маленькими, но были там и громады размером с трехэтажный дом. Вершина горы съехала в ущелье, перегородив горную реку и превратив ущелье в широко разлившееся замерзшее озеро. И Владыка Валлерудиан снова вспомнил свое болезненное пробуждение. То, как из последних сил летел он к своему Истаилу, чтобы хотя бы умереть дома. То, как спасли его простые люди. Разве мог после этого он не пытаться отблагодарить их, дав жизнь Пескам? – Они могут быть как в вершине, так и в оставшейся части, – глухо пророкотал дракон. Он единственный отказался от теплых вещей. – Больше всего должно быть внизу… многие уже успели приземлиться. Но вершина меньше. – Даже если получится разрушить вершину, вода хлынет вниз, – хмуро отозвался Демьян. – Ниже по долине и дальше на равнинной части наверняка есть поселения. Погибнут люди. – Воду я смогу усмирить, – певуче проговорила Иппоталия. – Закую полностью в лед, будет таять потихоньку. Но, Нории, гора огромная. Мы сильны, но не всемогущи… не уверена, что получится. – Я все же попробую, – проговорил Демьян. Он присел на корточки и, трогая снег, слушал камень под ним. – Василина, прошу, встань рядом. Когда я начну, коснись меня. Иппоталия… Великий император… коллеги. Мне нужна вся ваша помощь. – Сколько смогу, Демьян, – понятливо отозвалась царица. Монархи выстраивались вокруг короля Бермонта в кольцо, прикрывали глаза, поднимали руки в стороны – и снег под ними, вокруг них начинал таять, и воздух уже подрагивал, гудел и искрил от общей, свободно льющейся в центр круга силы. Император невозмутимо кивнул: – Синхронизирую. Начинай. Демьян снова погладил землю, прижал к ней руки, прислушался – и Нории увидел, как заворачивается вокруг потомка Хозяина лесов плотная и тяжелая сила. Василина растерянно положила руку ему на плечо – и полыхнул впитываемый и преобразуемый мощью Бермонта огонь. Король-медведь закрыл глаза, выдохнул и с силой ударил кулаками по снегу. Срезанная гора под ними подпрыгнула едва заметно, заворчала, загудела – толстый слой снега стал трескаться, раскрывая неглубокие трещины в камне, а по склонам ее полились камнепады и потоки снега. Бермонт сжал губы – на лбу его выступил пот, – приподнялся и еще раз с выдохом-стоном впечатал кулаки в снег. Вокруг королей, взрываясь каменной крошкой и снежной пылью, заструились трещины, и каждый из монархов в этот момент почувствовал, как окутывает их сила разных стихий, как струится она к огненной королеве – и пламя усиливает совокупную мощь держателей Туры, жарким столбом вздымается вверх и перетекает в Демьяна. Гора загудела так мощно, что у людей заболели уши и в глазах помутилось, затряслась… Бермонт вжимал кулаки в камень и что-то рычал, у Василины срывалось дыхание и дрожали руки – и Нории чувствовал, как истекает из него сила и пот струится по вискам. Камень трещал, выл и ревел, словно раненый огромный зубр, двигался, скрипел и лопался толстый многометровый лед на озере, вставая бурунами, – и вдруг будто струна лопнула, раскидав отдачей монархов по снегу. И всё затихло. – Не хватает чуть-чуть, – рычаще сказал Бермонт, поднимаясь и отряхиваясь от снега и талой грязи. – Совсем неглубоко. Хотя бы одного еще такого же сильного, как мы. Или если бы у меня уже были дети… Слишком большой объем. Я не могу. Прости, Нории. – Не за что прощать, – ответил дракон, помогая встать почтенному императору, который даже лежа в грязи ухитрялся выглядеть величественным. – Ты попытался. Не печалься, брат. У Песков есть еще возможность выжить. В конце концов, это не твоя ответственность, а моя. Они вернулись в Бермонт, и Демьян настоял, чтобы уставшие и обессиленные коллеги отдохнули, переоделись и остались на обед. Отказываться после сблизившего всех дела никто не стал – вызвали своих камердинеров и горничных с чистой одеждой (Демьян предусмотрительно предложил Нории воспользоваться помощью слуг Бермонта), с удовольствием отдали дань сытной, изобилующей мясом, ягодами и грибами северной кухне. Известие о том, что через час вместо двух человек – короля с матушкой – предстоит изысканно накормить с десяток первых лиц Туры, привело поваров замка в состояние тихой истерики – но вызов они приняли и блестяще справились с нелегкой задачей. Затем высокие гости проведали королеву, под пышным дубом меланхолично догрызающую чьи-то окровавленные ребра и тихим ворчанием давшую понять, что делиться она не станет ни с кем, будь это хоть сам йеллоувиньский император. Понаблюдали за показательными тренировками гвардейцев («Кто опозорит – поставлю нянькой в детский сад», – пообещал бойцам подполковник Свенсен) и уж после этого наконец-то завершили затянувшийся совет, спеша вернуться в свои вотчины к тяжелым монаршим обязанностям. Королева Василина, опечаленная неудавшимся вызволением драконов и весь день исподволь наблюдающая за Нории, первым делом отправилась к мужу в кабинет и поделилась с ним впечатлениями и своим расстройством. – Мне кажется, – сказала она печально, – что он очень подошел бы Ани. Он так силен, терпелив и спокоен, а у нас ведь у всех характер не сахар. Мариан сдержанно улыбнулся, глядя на свою мягкую королеву, после ледяного срыва на свой день рождения искренне считающую, что у нее тяжелый нрав. – Ангелина разумна, – успокоил он супругу. – Если она хочет быть с ним, то разберется в себе, уверен. – Да, – пробормотала Василина, прижимаясь к мужу. Сил не было, после обеда тянуло в сон. А впереди еще дела. Она сокрушенно вздохнула. – Василек, – неожиданно сурово и требовательно произнес Байдек, – скажи мне, что вы, перед тем как пытаться разрушать гору, подумали, как уберечься, если все получится и она пойдет оползнями из-под ваших ног. – Демьян бы удержал нас, – возразила королева неуверенно, потому что они это действительно не обговаривали. А Мариану, как всегда, важнее всего была ее безопасность. Руки на талии Василины сжались почти до боли, и муж очень ровно проговорил: – Я поговорю с Бермонтом при случае. Очень надеюсь, он все предусмотрел. И что, жена моя, мне теперь одну тебя не отпускать – как иначе я всегда смогу быть уверен в твоей безопасности? – Не ругайся, – попросила она мягко и крепче обхватила его за шею, потерлась щекой о мундир. Супруг сердился, стоял напряженный – крепкий и мощный, – и руки держали как стальные, и синие глаза были серьезными, и взгляд хмурым. – Ну что ты, ну не сердись, – шептала королева, дотягиваясь до его губ и целуя их, – я буду осторожней, Мариан. Ну поцелуй меня, Мар, поцелуй… За дверью ходили слуги, придворные, а он не отвечал, не реагировал – и ведь прав был, прав! Пришлось отвлекать: провести губами по шее над воротником, прикусить, запустить руку в волосы и пробежаться пальцами по затылку – и пусть он стоял как скала, Василина сама уже таяла и загоралась, чувствуя, как жарко становится телу, как чувствительна сейчас кожа. Отклонилась назад, глядя ему в глаза. – Сердишься? Не ответил. Поцеловала. Сладко и долго. – Неужели все еще сердишься? Она что-то шептала нежное, примирительное, и гладила его по плечам, и терлась о него, как котенок, – и синие глаза сына Севера все же дрогнули, потемнели, и руки стали нежнее, скользнули вверх по спине, опустились вниз, сжали ягодицы. Василина потянула с себя тонкий кашемировый свитер, подула на светлые вьющиеся пряди, упавшие на лицо, – и сама не поняла, как оказалась на столе, с задранной юбкой, чувствуя ягодицами холодок дерева, отвечая на жесткий поцелуй и нетерпеливо дергая ремень на брюках супруга. Он так ничего и не сказал, жадно вбиваясь в нее, удерживая за спину и затылок и заставляя смотреть в глаза, – да и не нужно было слов этим двоим. Только потом, когда она слабыми от удовольствия руками обнимала его, тяжело дышащего, навалившегося сверху, и пыталась прийти в себя, муж, целуя ее во влажную шею, сипло и тихо сообщил: – Теперь я снова буду сопровождать тебя на советы, Василина. Королева не стала спорить – повернулась к нему, ласково поцеловала во вспотевший висок. Главное – помирились. А касательно сопровождения – пусть, если ему так спокойнее. Уже вечером, за ужином, Василина рассказала родным, что перед советом поговорила с императором Ши и он согласился встретиться с Ангелиной. И что время встречи сообщит секретарь его величества на следующей неделе. – А зачем? – настороженно спросила Марина. – По рабочему вопросу, Мари, – ровно ответила первая Рудлог. Марина хмыкнула и занялась ужином, а Ани продолжила: – Спасибо, Василина. Рассказала королева и о попытке вскрыть Драконий пик – с некоторым беспокойством поглядывая на мужа, но Мариан лишь нахмурился, ничего не сказав. Внимательно посматривала Василина и на старшую сестру – та, в отличие от младших и отца, слушала о произошедшем задумчиво, вежливо и холодно, и ни разу руки ее не дрогнули при упоминании о Владыке Нории.