— Желаю вам всего хорошего, — сказала Аня. — Я знаю, что эта война была жестокой для человечества. Я прошу прощение за это. Никогда еще не было большего преуменьшения. И все же слова ангела проникли сквозь ледяную стену, которую эти люди держали перед собой. В голосе Ани звучала горькая правда: люди — вымирающая порода. Вид на грани вымирания. И все же, признав это вслух, она каким-то образом ослабила тиски гнева, которые «Двенадцатая ночь» держали в груди. — Спасибо, — сказала Зои, и ее холодный взгляд на мгновение стал почти добрым. — И спасибо за обереги, — добавил Марко. — Мы надеемся, ты найдешь Архангела. Он увел Софию, и Савино последовал за ним. Зои уже собиралась отвернуться, когда я окликнул ее. — Эй. Почему «Двенадцатая ночь»? Я просто не понимаю. Она очень долго молчала. Когда я подумал, что она просто развернется и уйдет, она сказала: — Это последняя ночь Рожественских праздников. Времени надежды. — Она впервые улыбнулась, и я понял, что, если бы война не ожесточила ее сердце, она была бы красивой женщиной. — Даже, когда наш мир погружен во тьму и все кажется безвозвратно потерянным, мы, люди, не теряем надежду, — она пожала печами. — Сейчас это все, что у нас есть. Она кивнула на прощание и побежала догонять остальных, пересекавших площадь. — Люди — замечательный вид, — тихо сказала Аня. Я хотел поправить эту фразу, но промолчал. Кивнув, я протянул ей руку. — Не знаю, поможет ли им надежда. — Надежда спасет мир. Это поразительно ясный и честный взгляд задержал меня на мгновение, пока я не понял, что она действительно имела это в виду. У меня не было сил разрушить ее иллюзии. — Мы дали им шанс сразиться с врагами. — Да, мы это сделали, — в ее голосе слышалась улыбка. Она взглянула на мою поднятую руку. — Куда ты нас перенесёшь? — В Берлин? — А кто в Берлине? — Самый сумасшедший демон, которого ты когда-либо встречала. Она вложила свою руку в мою, и я продолжил: — Потому что он также знает каждого принца демонов, отродье, раба и ведьму, которые когда-либо существовали. Он узнает, кто такая Лизабет. Я притянул ее ближе и прижал свою механическую руку к ее пояснице. Ангел резко вдохнула и застыла. — Почему ты… — Просто не хочу потерять тебя в пустоте, детка. Она хотела было возразить, но остановилась, приоткрыв рот. Самый восхитительный розовый румянец вспыхнул на ее шее. Усмехнувшись, я потащил нас в сторону Германии, прежде чем наклонился бы ближе и сделал то, к чему она определенно не была готова. По крайней мере, пока. Глава 8 Аня Доммиэль вывел нас на темную стоянку перед промышленным зданием. Воздух искрился демонической силой, вызывая мурашки на моей коже. Атмосфера была похожа на ту, что я чувствовала в Венеции, но усиленная в десять раз. — Где мы? — Это дом Акселя. — Аксель — это твой друг-демон? — Он воображает себя рок-Богом восьмидесятых. Он немного эксцентричен, но безобиден. — Безобиден? Он пожал плечами. — Безобиден для нас. Порывшись в кожаной сумке, он вытащил кусок цепи. — А это еще зачем? Он расстегнул меньшие, плотно сцепленные звенья, которые образовывали круг на конце, затем открыл круглую часть и протянул мне. — Мне нужно, чтобы ты надела это, если пойдешь со мной. Я, наконец, поняла, что это было, адреналин выстрелил по моим венам. — Ты хочешь, чтобы я надела ошейник? — Только так ты сможешь войти. В противном случае жди здесь. Там будут высшие демоны. Они видят насквозь любую иллюзию, которую ты создашь. Твое очарование не скроет твои крылья от всех демонов в этом месте. И я не могу допустить, чтобы меня обвинили в сговоре с ангелами. Так что решай сама. С ошейником или жди здесь. — В этом ошейнике заключена твоя сущность? Кивок. — Время от времени это необходимо. — Я его не надену. — Сама мысль о том, что я не смогу контролировать себя, заставила мои внутренности сжаться. — Тогда ты останешься здесь. Подожди там, в тени, — он кивнул головой в сторону. — Это не займет много времени. Он повернулся, чтобы уйти, но я схватила его за руку. — Я не могу, потому что… Я буду полностью под твоим контролем. — И как это не сделает меня твердым, как камень? Проигнорировав его намек, я вздохнула. — Может я и кажусь тихой, но я не покорный ангел. — Я сейчас взорвусь в штанах, детка, если ты будешь продолжать говорить. — Я серьезно, — мой голос повысился от гнева, когда я сжала кулаки. Он замер, его задумчивый взгляд внимательно скользнул по моему лицу. — Эй, — он обхватил мое лицо свободной рукой. — Я никогда не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль. — Обещание пришло из глубокого, проникновенного места, прежде чем его тон смягчился. — Мы же в одной команде, помнишь? — он потрепал меня по подбородку и улыбнулся. Я взяла цепочку и некоторое время смотрела на нее, затем надела на шею, защелкнув на затылке. — Это моя девочка, — прошептал он слишком интимно. Я притворилась, что его слова не произвели на меня никакого впечатления. Хотя они, безусловно, повлияли на меня. Цепь оказалась не такой холодной, как ожидалось. Скорее, она излучала не только тепло, но и электрический ток, который окутывал меня пьянящей смесью запахов и эмоций. То, что пришло на ум, была полночь и обольщения, ожесточенный удар владения мячом. Господство… Доммиэль. Я ахнула от ощущений, затем прикусила губу, глядя на возвышающееся перед нами промышленное здание. Громкий, жесткий ритм музыки пульсировал изнутри. Доммиэль подошел ближе и поправил цепь здоровой рукой, его глаза потемнели, когда он уставился на звено на моей шее. Голод — острый и сильный. Его большой палец скользнул вверх по моему горлу к подбородку, задержавшись под губой, где остановился его пристальный взгляд. Он провел большим пальцем по моей челюсти, яростно и напряженно сосредоточившись на моих губах. — Что это за место? — спросила я, пытаясь избежать сексуального напряжения, возникшего между нами. — Раньше здесь была электростанция. Позже ее превратили в один из самых скандальных клубов Берлина под названием «TRAFO». С тех пор как стены пали, Аксель взял его в качестве своей личной площадки для вечеринок 24/7. Я проглотила звук удовольствия, когда его пальцы коснулись моей ключицы. — Очень важно, чтобы ты оставалась здесь спокойной, — он говорил тихо, и в теноре его голоса проскальзывала мрачная нота. — Не делай ничего, чтобы привлечь к себе внимание. Избегай зрительного контакта со всеми высшими демонами. Лучше всего притвориться, что тебе скучно. Я никогда ничего не делала импульсивно и не позволяла эмоциям руководить мной, но мысль о том, что он знал, что меня проверят, заставляла меня нервничать.