Джерри увидел, что на столе рядом с ноутбуком засветился дисплей его мобильного телефона. Убедившись, что запись идет, он снял наушники и ответил на звонок. – Все работает. Звуковой сигнал из дома Аманды Бейкер доходит отлично. У нее сейчас Эрика Фостер, – доложил он. – Что она там делает? Что происходит? – встревожился голос на другом конце линии. – Остынь. Она в полной растерянности. Ничего не раскопала. Пришла к Аманде просто так – видимо, чтобы поговорить, почувствовать себя уверенней. – Что с телефонами? – спросил голос. – В Амандин я внедрился без проблем. У нее простейшая модель на базе Android, и доступ я получил, послав ей эсэмэс с «трояном». В ее аппарате полно игр, и она участвует во многих телефонных телеконкурсах. Она не обратила внимания на пустое сообщение, а я его удалил. То же самое я только что проделал с телефоном Крофорда. – А телефон Фостер? Ее тоже нужно слушать. – Рискованно. Она бдительна и умна. Если засечет попытку взлома… – Мне нужно знать, что происходит. – Говорю тебе, черт побери: у нее ничего нет. – Полегче. Не забывай, с кем говоришь, – ледяным тоном предупредил голос. Джерри откинулся на спинку стула и забросил ноги на стол. – Я – твои глаза и уши. Пауза. – Внедрись в телефон Фостер. Если тебя отследят, я устрою так, что ты будешь ни при чем. Обещаю. – Ладно, – сказал Джерри. – Попробую. Глава 28 От Аманды Бейкер Эрика вышла поздно вечером. Ей казалось, она стала несколько лучше понимать эту женщину, но она по-прежнему осуждала Аманду за то, что группа «активистов» по ее указке бросила зажигательную бомбу в дом Тревора Марксмэна. Дойдя до своей машины, которая стояла чуть поодаль на темной улице, Эрика села за руль, заперлась изнутри и включила свет. Вскрыв толстый конверт, она достала бумаги, бегло просмотрела их. Тревор Марксмэн был очень богатым человеком. В 1993 году суд вынес решение о возмещении ему ущерба в размере почти трехсот тысяч фунтов. Эти деньги он инвестировал с умом и теперь был миллионером. Эрика глянула на распечатку с его лондонским адресом. Марксмэн жил в элитном многоквартирном доме в Боро, близ Лондонского моста. Она вытащила телефон и позвонила Маршу. Он ответил почти сразу. – Прошу прощения за поздний звонок. – Еще только девять. Я не ложился, – сказал он. – Что-то случилось? Голос у тебя какой-то подавленный? Марш вздохнул. – Сплю плохо… Марси хочет, чтобы были официально установлены часы, в которые я могу видеться с дочками. Ей не нравится, что я являюсь, когда захочу. Являюсь. Вообще-то это мой дом, черт возьми! – Мне очень жаль, Пол… – Да сам виноват. Слишком много работаю. Ладно, я ответил на твой звонок. Ты же звонишь не для того, чтобы расспросить меня про мой брак? – М-м, нет… – В чем дело? – Тревор Марксмэн. Что происходило после того, как суд рассмотрел его иск? – Ему присудили компенсацию. Столичной полиции пришлось раскошелиться на огромную сумму по меркам начала девяностых. И принести извинения. По этому поводу в прессе разгорелась полемика: этично ли извиняться перед насильником? – Я хочу поговорить с ним. – Исключено, Эрика. Арестовав его, ты откроешь адскую банку с тараканами. – Я не собираюсь допрашивать его в качестве подозреваемого. Хочу побеседовать с ним как со свидетелем. – Со свидетелем? – Да. Никто ведь ничего не видел: ни соседи, ни местные жители, никто. Единственным человеком, кто, по нашим сведениям, наблюдал за ней в последние дни перед ее исчезновением, был Тревор Марксмэн. Он извращенец, не спорю, но если на минутку забыть об этом, вполне вероятно, что он видел и слышал что-нибудь. – Ничего такого он не говорил. – А его спрашивали? Марш медлил с ответом. – Ладно, – наконец произнес он. – Но ты должна прежде спросить, согласен ли он побеседовать с тобой. Прояви дипломатичность. Конечно, раз он живет во Вьетнаме, нужно подумать, как с ним общаться… ну, не знаю, по скайпу, что ли… – Он не во Вьетнаме. Он вернулся. Живет в Лондоне. – Что за черт? Почему мы об этом не знали? – Он не обязан отчитываться перед нами. Он был осужден и отсидел за изнасилование девочки до того, как в девяносто седьмом году был принят закон о сексуальных преступлениях. Как тебе известно, этот закон не имеет обратной силы и не касается осужденных до девяносто седьмого года. – Значит, ты хочешь просто побеседовать с ним? – Да. – И ставишь меня в известность? – Я теперь другая. Все делаю по правилам, докладываю начальству о каждом своем шаге. – Рассказывай эти сказки кому другому. Ну и насмешила. – Хоть настроение тебе подняла… – Эрика… – Что? На другом конце провода молчали. Наверно, собирается что-то спросить, решила Эрика. – Ничего. Держи меня в курсе. И смотри не напортачь. – Марш повесил трубку. Глава 29 Эрика встретилась с Питерсоном в электричке, отходившей в 9.30 утра в направлении вокзала Лондон-бридж. Он сел в Сиднэме, на предыдущей остановке, и занял ей место. Эрика вошла в вагон на станции Форест-Хилл. Питерсон, с угрюмым видом, сидел у окна и, казалось, не был расположен к общению. Эрику это вполне устраивало, ведь она и сама не выспалась. Она подумывала о том, чтобы взять с собой к Марксмэну Мосс, но та, на взгляд Эрики, была незаменима в оперативном отделе, работу которого она координировала с поразительной эффективностью. Эрика также подумала о Джоне, но его болтовня с утра пораньше свела бы ее с ума, а Питерсон, как ни крути, все же слыл более опытным сотрудником. – Зима будет чертовски долгой, – произнес он. После станции Нью-Кросс-Гейт поезд замедлил ход, проезжая мимо гигантского мусоросжигательного завода. Небо висело низко, и многоквартирные дома, казалось, смыкались вокруг железнодорожных путей. На вокзале Лондон-бридж они сошли с поезда и направились к выходу на Боро-Хай-стрит. На улице непрерывным потоком катили машины, туристы заполоняли рынок Боро. Вдоль тротуаров уже выстроились торговые палатки с рождественскими украшениями; в морозном воздухе витал аромат глинтвейна, доносившийся до них через дорогу. Они прошли под железнодорожным мостом, пересекли проезжую часть и несколько минут пробирались сквозь плотные толпы людей, пока не остановились перед высокими черными железными воротами. – Как же получилось, что Тревор Марксмэн живет теперь в таком доме? – промолвила Эрика. Сквозь щель в воротах она увидела мощеный двор. Питерсон нашел номер квартиры и нажал кнопку звонка. – Вот-вот, порой начинаешь сомневаться, а есть ли на свете Бог, – мрачно отозвался он. Эрика осознала, что сама она редко задавалась этим вопросом. – Мы встречаемся с ним как со свидетелем, – напомнила коллеге Эрика, заметив гнев в его лице. – Возможно, он располагает ценной информацией. Питерсон хотел ответить, но в домофоне раздался треск, и чей-то голос попросил их показать в камеру удостоверения. Они вытащили документы и по очереди приставили их к крошечному объективу. В следующее мгновение огромные ворота бесшумно распахнулись вовнутрь. Они шагнули в большой двор, окруженный ухоженными газонами. Ворота за ними закрылись, и они сразу оказались отрезанными от шума оживленной улицы.