– И за это время вы не получили от Эрики ни единой весточки? – Сначала я пыталась ее разыскать, но из этого ничего не вышло. А потом, уже гораздо позже, я получила от нее первое известие. Она писала из колонии, где сидела за наркотики. Как оказалось, это была не первая ее отсидка. Помню, я проплакала всю ночь. Я не смогла воспитать ее так, как надо. В школьные годы за плохое поведение ее забрали от меня в специальный детский дом… Потом было еще короткое сообщение, когда она вышла из колонии. Это было, по-моему, где-то в начале этого года… Она писала, что решила изменить свою жизнь, обещала при первой возможности навестить меня. – Откуда она писала? – Письмо было из Гамбурга. Она и сейчас там живет? Где вы с ней познакомились? – Нет, фрау Пфеффер. Я же говорила, что познакомилась с Эрикой на отдыхе в Италии. Я живу во Франкфурте. Оказалось, что и она из Франкфурта… – Значит, она уже перебралась во Франкфурт? – Видимо, так… Она мне не рассказывала о своей прошлой жизни. В Италии мы очень подружились, и я предложила ей продолжить общение, когда вернемся во Франкфурт. Она не возражала, но свои контактные данные мне не дала, сказав, что сразу по возвращении во Франкфурт намерена сменить съемную квартиру. Она сказала, что сама найдет меня. Правда, попросила мой адрес и номер телефона, но ни разу не дала знать о себе… Вот я и зашла к вам, воспользовавшись случаем. – Извините, уважаемая… Я ведь так и не знаю, как вас зовут! – Мартина Хайзе. – Спасибо, милая Мартина. Теперь, по крайней мере, знаю, что она где-то есть, и смею надеяться, что у нее все в порядке. Мартина ничего не сказала, на миг представив, что было бы со старой женщиной, если бы она вдруг узнала, что ее дочь снова села… и на этот раз за убийство. Она смотрела на грузную, с одутловатым лицом Магду Пфеффер и думала о том, что, вполне возможно, она уже никогда не увидит свою дочь, а дочь, скорее всего, не будет присутствовать при кончине матери… От этих грустных мыслей ей стало зябко и сиротливо, и она решила, что пора уходить. Мартина встала со стула и сказала: – Надо идти, фрау Пфеффер, скоро мой поезд. Магда Пфеффер с трудом поднялась и виновато сказала: – Даже кофе вас не угостила. Я большой специалист по этому напитку. – Ничего страшного. Будем надеяться, такой случай еще представится. – Если вдруг Эрика найдет вас, расскажите обязательно, что были у меня. Скажите, что я хочу ее видеть, что здесь у нее родной дом… Добавьте, чтобы не очень тянула с визитом… Видите, какая я… Мартина жалко улыбнулась и вышла из квартиры. 52 Мартина прохаживалась по перрону главного вокзала Берлина в ожидании поезда. На душе скребли кошки. Перед глазами стояло лицо старой больной Магды Пфеффер, у которой она, кривляясь, вытянула важную для Макса информацию. Она где-то читала, что для получения важных сведений сыщики идут и не на такое. Но это сыщики. Она всего лишь пробует писать детективные истории. Теперь ей стало понятно, что писать о преступлениях и самому возиться в хитросплетениях человеческой судьбы – совершенно разные вещи. Пусть Макс сам делает это. Она готова помогать ему что-то документировать, куда-то для него звонить, даже следить за кем-то, но только не эти спектакли, один из которых ей только что пришлось разыграть. Междугородный экспресс появился неожиданно. Пассажиры шустро распределились вдоль состава. Мартина вошла в первый попавшийся вагон второго класса (собственно, такой же уютный, как и его собрат первого класса), отыскала свободное место у окна и откинулась на спинку сиденья. Дождавшись, когда поезд тронулся, набрала Макса. – Хай, Мартина, почему долго не звонила? По моим расчетам, ты уже в обратном поезде. – Угадал. Просто не было настроения. – А что? Не получилось? – Как раз наоборот. Все получилось. Только какой ценой… Она коротко рассказала о том, что видела. – Это все эмоции, моя писательница. Не я придумал преступления, а раскрывать их нужно. Лучше доложи факты. – Тогда слушай. Она признала, что на фото ее дочь. Ее зовут Эрика Пфеффер. Она дочь умершего племянника Магды Пфеффер. Более десяти лет назад Эрика сбежала от Магды. За это время Магда дважды получала от нее письма. Один раз из колонии, где она сидела за наркотики. И второй раз, совсем недавно, из Гамбурга, когда Эрика уже освободилась. – Она что-нибудь рассказала об истории удочерения? – Только лишь то, что племянник умер и ей пришлось взять девочку, так как у нее больше никого не было. – Больше ничего? – Нет. – Ну и хорошо… Значит, она просто не знает… – А я могу это узнать? – Не сейчас, Мартина. Что еще? – Пожалуй, все, что я рассказала, самое важное. – Согласен. Мне достаточно этой информации. Все совпадает с ранее полученными сведениями. Позвони мне завтра. Счастливого пути. На следующий день Макс с раннего утра находился в офисе. Пил кофе, курил и ломал голову над следующим ходом. Теперь он знал о преступнице все, включая ее имя. Достаточно одного звонка, и полицейский маховик завертится. А что же с расписками? Мартина доложила, что Эрика Пфеффер сидела за наркотики. Когда Эрика звонила Бригитте Гаммерсбах, та решила, что говорит сумасшедшая… Сам убитый банкир опасался ее… Нет, скорее всего, он ничего ей не рассказывал о бриллианте, тем более о каких-то расписках. Зачем же она взяла портмоне? А кто может объяснить действия наркоманки? Схватила автоматически? Надеялась найти там пару марок на очередную дозу? Вполне возможно… Ведь она совсем недавно освободилась и в деньгах не купалась… А потом? Зачем ей портмоне? Совершенно ни к чему. Лишняя улика. Как и парик, который она выбросила почти сразу… Макс сел на диван и взъерошил волосы. Он снова представил весь маршрут преступницы, начиная с того момента, когда она села в машину напротив парикмахерского салона. Штайнштрассе, потом направо по Бергштрассе, потом налево по Биркенштрассе до светофора… Стоп. Здесь она покидает «Фольксваген» и на глазах у фрау Синц с большим пластиковым пакетом бежит немного вперед и направо… Что там было справа еще до входа в подземку? Какое-то здание… Если это так, то только там… Он набросил куртку, захлопнул офис и быстрым шагом пошел к парковке. Макс поставил «Рено» там же, где обнаружил угнанный «Фольксваген». Вышел из машины и начал осматривать землю возле кустов. Прошел в сторону недалеко растущих деревьев. Пусто. Все правильно… Он бы тоже здесь ничего не выбросил… Вперед и направо в сторону подземки. Точно, есть здание… Низкое и длинное, из кирпича. Редкое явление для этого региона Германии… Наверное, очень старое. Вот они – приямки. И не один… Все правильно, как же без них в таком старом здании… Наверняка есть подвальное помещение, которое требует света… Сколько их? Аж целых три. Он подошел к первому. Приямок был закрыт довольно редкой решеткой. Сюда при желании можно и толстый роман протолкнуть… Он присел на корточки. Навскидку ничего… Пошел к следующему. Пожалуй, тоже пусто. У третьего он сидел дольше, чем у двух первых, пристально всматриваясь в грязное дно приямка. Глаз не обнаружил ничего заслуживающего внимания. Снова вернулся ко второму. Затаив дыхание, Макс сантиметр за сантиметром сканировал дно приямка. Пожалуй, пусто. Сейчас он еще раз вернется к первому, и если снова ничего… Что ж, такие подарки жизнь подбрасывает не каждый день… Он еще раз бегло осмотрел дно приямка, над которым сидел на корточках. Там, в правом углу… Пожалуй, это просто кленовый лист бурого цвета. И не один… А что под ними? Хорошо бы взглянуть поближе… Макс рванул вверх решетку – она легко поддалась. Он спрыгнул в яму и нагнулся над кучкой листьев. В нос ударил прелый запах. Брезгливым движением сгреб листья в сторону. Вот оно! Сыщик выбрался из ямы, вернул на место решетку и зашагал к машине. Его распирало от желания прямо сейчас открыть портмоне, но он решил это сделать в офисе. Бросив находку на заднее сиденье, завел машину и взял курс на Шиллерштрассе. Макс смочил водой бумажную салфетку и аккуратно протер портмоне. Взял еще одну и вытер насухо. Он бережно взял портмоне в руки (сторонний наблюдатель мог бы решить, что в руках сыщика археологический артефакт) и открыл замок-молнию. Там было пусто. Если здесь были деньги, то так и должно быть. Есть еще отделение. Дрожащими руками он открыл его. Увидев какие-то бумажки, вытряхнул все на диван… Макс сидел за письменным столом с растерянным видом. Этого не может быть. Его величество случай уже преподнес ему несколько подарков, и вот еще один! Это был его джекпот как награда за многие «перечеркнутые комбинации чисел». Он вспомнил эти комбинации, которые непрерывно выстраивал в голове, вспомнил бесчисленные звонки и опросы свидетелей, вспомнил бессонные ночи… И вот так все просто… Было ли так необходимо все то, что ему пришлось проделать до этого? Видимо, да… Перед сыщиком лежала жиденькая стопочка бумажных листков, которые он тщательно расправил и скрепил между собой. Из этих бумажек следовало, что следующим шагом будет серьезный визит к Ахмеду. Но это потом. А сейчас он встал и подошел к сейфу, который еще ни разу не открывал за время существования сыскного агентства Макса Вундерлиха. Спрятав листочки в сейф, вернулся к столу и вытряхнул на него остатки того, что было в коричневом портмоне. Какие-то старые чеки, квитанции, несколько визиток Рольфа Гаммерсбаха. Макс открыл ящик стола и сгреб туда на всякий случай уже никому не нужные бумажки. Потом он разыскал за ширмой небольшой пластиковый пакет, снова подошел к столу и, открыв другой ящик, достал оттуда соломенный парик. Присоединив к нему пустое коричневое портмоне, сунул все это в пакет. Сняв трубку, набрал номер. Ему ответили: – Полицай-президиум. Дежурный инспектор Ботт. – Частный детектив Макс Вундерлих. Скажите, пожалуйста, инспектор, кто занимается делом об убийстве банкира Рольфа Гаммерсбаха? – Инспектор Гримм. Хотите, чтобы я вас с ним соединил? – Было бы очень любезно с вашей стороны. Макс ждал, пока в трубке что-то клацало и пикало. На душе у него было спокойно как никогда. – Инспектор Гримм слушает. – Меня зовут Макс Вундерлих. Я частный детектив. Хотел бы сообщить некоторые факты по делу об убийстве банкира Рольфа Гаммерсбаха. – Можете приехать прямо сейчас? – Извините, инспектор, давайте договоримся на завтрашнее утро. Он почувствовал внезапно, что сейчас у него нет ни сил, ни желания куда-то ехать и что-то рассказывать. Напряжение последних дней давало о себе знать. Инспектор заговорил, и чувствовалось, что он несколько расстроен. – Хорошо, господин Вундерлих, давайте завтра в девять. Вас устроит? – Договорились, господин инспектор. Буду обязательно. 53 Макс ехал к инспектору Гримму. Он еще не знал, что скажет, когда инспектор спросит, откуда у него такие неопровержимые факты. Но он знал точно, что ни словом не обмолвится о бриллианте Кристины Маттерн. На это он имел полное право. Он сам распутал это дело, и оно не имеет ничего общего с убийством банкира. В этом сыщик был абсолютно уверен. Дежурный внизу спросил: – Вы куда, молодой человек? – У меня в девять встреча с инспектором Гриммом. Моя фамилия Вундерлих. Дежурный взглянул в лежавший перед ним журнал и сказал: – На третий этаж на лифте, потом по коридору направо. Он нашел дверь с бронзовой табличкой с черной надписью «Инспектор Гримм» и слегка приоткрыл ее. Всунул туда голову и открыл рот. Однако инспектор опередил его, сказав: – Господин Вундерлих? Входите. Макс осторожно вытащил голову из-за двери и, широко ее распахнув, вошел.