Вино было разлито, герцог поднял бокал. — Прежде всего я хочу познакомить присутствующих. Пьетро Лоредан и Джакомо Вендрамин. Алессандра, очаровавшая всех гостей бала в палаццо Контарини дель Боволо. Мужчины подняли бокалы, а Саша присвистнула про себя. Еще два потомка дожей и знаменитых семей Серениссимы, эти имена были ей знакомы по названиям венецианских дворцов на Гран канале и в переулках города. Вот так попадешь на бал- оно и понеслось, — рассмеялась она почти вслух. Мужчины выглядели не хуже герцога. Лоредан чуть меньше ростом и крепче, Вендрамин выше и стройнее, но оба ухоженные, одетые с иголочки. Уж если обычные люди стараются одеться на вечернюю прогулку так, чтобы строить «bella figura», что говорить об аристократах. Вечер оказался на удивление приятным, никто не говорил на незнакомые девушке темы, кавалеры удачно шутили, а закончилось все доставкой Саши во дворец Камелли на катере. Она уже засыпала, когда дверь щелкнула и буквально через пару минут под одеяло нырнула Соня, тут же сделав вид, что давно и крепко спит. — Ладно-ладно, я тоже неплохо провела вечер, — состроила в темноте гримасу Саша. Глава 9 Не успел капитан вернуться на станцию карабинеров, как дежурный вскочил из-за стойки. — Capitano! Все в порядке, мы нашли Пино! — Какого Пино? — Флавио не приходил на ум ни один Джузеппе или Джузеппино, которого надо было искать. — Как какого? Так кота же! — Тьфу! И где скрывался этот зверь, из-за которого я стал всеобщим посмешищем? — У белобрысой лахудры. Tinta strоnza, как зовет ее хозяйка кота. Чуть до драки не дошло. Она, видите ли, кормит кота дешевыми пакетиками из супермаркета. А там всякие добавки, кот на них и подсел, и вырезка от мясника Антонио, которую исключительно для Пино покупает старушка, ему уже не интересна. Чуть волосы друг другу не повыдергивали. Ну, из-за мужиков бывает, дерутся женщины, но чтобы кота не поделили! Incredibile! — С котом понятно, еще что? — Капитан, в канале возле моста Лоредан выловили труп. Удивительно, что не унесло в лагуну. — Турист? — Пока не опознали. Но на нем не было одежды. — То есть он не случайно упал в канал. Молодой, старый? — Молодой, судебный медик обещал побыстрее прислать заключение. — Вот и закончилась спокойная жизнь. Кто бы мог представить еще две недели, даже неделю назад, что на нас свалится три трупа. — вздохнул Флавио и добавил про себя: — А еще графиня висит над головой, как дамоклов меч и русская туристка на шею взобралась. Хотя он ничего не имел против компании красивой девушки, таскать ее за собой по время расследования ему совсем не улыбалось. Глава 10 Утром Соня виновато опускала глаза, а Саша веселилась про себя. Вот пусть думает, что бросила меня, загуляла где-то, а я тут голодная и одинокая сидела у окна. Саша была не против сидеть на балкончике и смотреть вокруг, даже голодная, но вчерашний вечер оказался просто восхитительным. Ну ничего, промолчу, пусть помучается. Соня так ворковала по мессенджеру с семьей, что Саша вновь чуть не рассмеялась. Ведь сразу ясно: что-то не так. Неужели, когда мы что-то скрываем, то все так выглядим? Словно сильно выпивший человек, который думает, что это незаметно и активно убеждает всех вокруг, что он трезв, как стеклышко. На месте Марко она бы призадумалась и срочно приехала в Венецию. Но может это ей ясно, а Марко, который не в курсе о существовании кота Базилио из Сибири, ничего не заметил? — У меня тут дела с графиней… — начала Саша, а Соня энергично закивала: — Конечно, итоги конкурса завтра, я прекрасно справлюсь сегодня без тебя. Саша лишь головой покачала: — Ох, как все запущено! Глава 11 Прошло много лет с тех пор, как капитан заходил в церковь не по долгу службы. Флавио покосился на бархатную занавеску исповедальни. Когда же он исповедовался последний раз? Лет 25 назад, не меньше. Ему было 13 лет и ужасно нравилась темнота в кабинке, мягкий голос священника и хотелось исповедаться в чем-то кошмарном, чтобы на него наложили… как же это называется? Ептимья? Это щекотало нервы. Но в чем он мог исповедаться в 13 лет, в том, что заглядывался на девочек? К старшим классам школы он перестал приходить на воскресную мессу, и даже дружба с доном Пеппино ничего не изменила, пожилой священник никому не навязывал своей веры. Флавио вспомнил, как старенький падре Сильвестро, которого уже нет в живых, защищал их с друзьями. Несмотря на запреты, они носились по площади на велосипедах, играли в мяч, который гулко бился о стены старого храма и получали дома хорошую взбучку. Карабинеры воспитывали родителей, родители — детей, и лишь дон Сильвестро всегда приходил на выручку: — Что вы хотите? Это же дети! Они не могут ходить по струнке, дети должны играть, бегать и ездить на велосипедах, если их угораздило родиться в Венеции, это не значит, что нужно лишать их детства! Он первый с уважением отнесся к решению Флавио не ходить в церковь. Все придет в свое время, нельзя делать это насильно! Дон Сильвестро уже не узнал, что вчерашние сорванцы заняли достойное место в жизни, а Флавио дослужился до капитана карабинеров. Было темно и прохладно. Солнечный свет пробивался сквозь витражное стекло, мягко рассекая сумрак старого храма, когда они направились в центральную часть «корабля», раньше все церкви строили именно так, словно корабли. Отец Пеппино встретил их в маленькой часовне и провел во внутренние помещения. Духовник небольшой группы монахов, он жил здесь же, и монахи, и церковь были неотъемлемой частью города века эдак с XIV-го. На общем фоне иезуиты всегда были самым «приличным» орденом, не замешанном в скандалах, они искренне относились к клятве бедности, вот и отец Пеппино встретил их в заштопанной на локтях рясе. Никакой роскоши жилища князей церкви, потертый линолиум, старенькая скатерть на обеденном столе, пожилая монахиня, моющая зелень к обеду в раковине на кухне. Она подслеповато всматривалась в зеленые веточки, безжалостно отделяя не прошедшие ее строгий контроль. — Спасибо, что согласились с нами поговорить. Дон Пеппино кивнул, луч солнца скользнул через окно под крышей и осветил помещение, сразу ставшее теплым и уютным. — Хвала тебе, мой Господь, со всеми твоими творениями, особенно с Братом Солнцем, который есть день и через которого ты излучаешь свет. — Песнь Святого Франциска, — сказал Флавио. Священник кивнул. — Отец, — закричала монахиня с кухни, — мне нужно с тобой поговорить! — наверняка зелени не хватило, или что-то из овощей забыла купить — Погоди, сестра Маура, вот закончим и я приду. — Вам знаком этот человек? К сожалению, мы не можем показать его лицо, но, возможно, вам удастся его узнать. Мы предполагаем, что он имеет отношение к вашему храму. Священник внимательно рассмотрел распечатку с камеры видеонаблюдения. — Да, это Лучано. Он послушник, скоро собирался принять сан. — Собирался, в прошедшем времени? — Я уже не уверен… он очень изменился. — Он здесь, с ним можно поговорить? — Он уехал к матери, она заболела, и я разрешил ему навестить ее. Это в Калабрии, так что я не жду его раньше, чем через неделю. — Давно? — Дня четыре назад. — Он звонил? — Нет, но в этом нет надобности, — Можно увидеть его комнату? Дон Пеппино пожал плечами: — У нас нет секретов. Я проведу вас. Комната, как и ожидалось от монаха, даже будущего, была спартанской. Крошечное окошко выходило во внутренний двор, окруженный средневековой крытой дорожкой. Минимум предметов: кровать, тумбочка и гитара. В нише гардероба висели две пары брюк и рубашка. — Мы полагаем, что он знаком с девушкой, которую убили недавно. — Если вы говорите об Олессии, то я в курсе. Лучано несколько раз разговаривал со мной о ней.