— На исповеди? — Конечно нет, иначе я не сказал бы вам. — И что он рассказывал? — Он сказал, что Олессия его подруга, она познакомились случайно, когда ей нужна была информация о нашей церкви для контрольной работы в университете, Лучано помог ей. Потом они встречались, ходили обедать. Девушка жаловалась, что ее преследует университетский профессор и Лучано пытался быть рядом, чтобы защитить ее. — Профессор? — Да, она какое-то время встречалась с ним, но порвала, а он не успокоился, звонил, преследовал. — Он угрожал ей? — Я не знаю. Он сказал, что не позволит ей защитить диплом. — Что вы сами думаете об этой истории? — Как жаль, что девушку убили, когда уехал Лучано. Он не простит себе, что не оказался рядом. Мне показалось, у него с девушкой сильная эмоциональная связь. — Он любил девушку? — Можно сказать и так. — Именно это стало причиной его сомнений в выбранном монашеском пути? — Боюсь, что да. — Девушка проявляла к нему интерес, как к мужчине? — Я не могу ответить на этот вопрос. На эту тему мы не говорили. Лучано уверял, что они просто друзья. Возле офиса карабинеров Флавио увидел того же бомжа, что и вчера. Вернее, сначала его увидела Саша: — Первый раз вижу, чтобы бомж приходил сам к карабинерам. — У нас и не такое бывает. Он и вчера приходил. — Может, он тут у вас обедает? — Давай-ка спросим, второй день подряд, это необычно. — Флавио пропустил мимо ушей шутку Саши, в конце концов, ну накормят его подчиненные бездомного «барбоне», и что в этом страшного? — Синьор, я вижу вас второй день, вы пришли с каким-то заявлением? — Capitano, вuongiorno! — Barbone безошибочно определил ранг офицера по погонам. — Я тут вчера заявлял о рясе… сегодня вот принес посмотреть. Говорят, выкинул кто-то. Ну, не надо, так не надо. Я сам никогда не видел, чтоб священники рясы выбрасывали. — Погоди, какую рясу? Бомж затряс свертком: — Так я вот и принес посмотреть. Это в мусорке у причалов на Фондаменте Нова. Не здесь, возле нас, а рядышком, мост Дона перейти, и все. — Знаю я, где причалы. И что, ряса просто так валялась? — В пакете. — Еще что-то там было? Бомж покраснел: — Сандалики. — Какие сандалики? Он покраснел еще сильнее. Саша никогда не видела, чтобы бомжи краснели, а этот выставил вперед ногу в ношенных, но вполне еще приличных черных сандалиях, какие часто носят монахи. — Подошел размер, как влитые. — Ну-ка, ну-ка, давай, заходи внутрь. Да не волнуйся, купим мы тебе сандалии. Ты бы еще рясу примерил. — Не, это я понимаю, я бы ни за что, я понятие имею, что можно, а что нельзя. Отец Пеппино появился через пять минут после звонка капитана. — Я не могу так сразу сказать… но похоже, очень похоже… — Думаете, ваш юный послушник решил начать новую жизнь и выбросил монашескую одежду? — Не мог Лучано так поступить. Как бы он ни запутался в личной жизни, никогда бы не ушел молча, а тем более, не выбросил рясу. Я хорошо его знаю. И не смотрите на меня так, капитан. Лучано не убийца. Я же вижу, вы сразу подумали, что он убил девушку, а потом решил спрятаться. — Он мог ревновать. Возможно, он узнал, что у Олеси много мужчин. А он ради нее готов был отказаться от Бога. — Это звучит пафосно, капитан. Отказавшись от монашеской жизни, он бы не отказался от Бога. Тем более, что он еще не принял обеты, был свободен в выборе. И кто знает, что предначертано каждому из нас там, — священник поднял глаза вверх и что-то прошептал. — Возможно это был не его путь и девушка была послана, чтобы дать ему это понять. Но он никогда бы не убил, и в любом случае поделился бы своим смятением со мной. — А он не делился? — Я же рассказал вам обо всем, что он мне говорил. — И даже на исповеди не делился? — Нет. — Твердо ответил дон Пеппино. — Не делился. И не убивал, или я ничего не понимаю в людях. Флавио отправил на экспертизу рясу сандалии и рубашки, которые принес дон Пеппино из комнаты Лучано. — У вас есть фотографии парня? — К сожалению, нет. — Капитан, — в дверь заглянул один из карабинеров. — Пришли результаты экспертизы по утопленнику у моста Лоредан. — Лоредан? — удивилась Саша. — палаццо знаю, а про мост не слышала. — Один из редких сохранившихся деревянных мостов в Венеции. На севере. Недалеко от того места, где ты живешь. Погоди… Падре, постойте! Флавио быстро пробежал глазами заключение. — Падре, вы сможете проехать с нами в Оспедале, нужно опознать тело. — Какое тело? — Заволновался священник. — Два дня назад у моста Лоредан выловили утонувшего, без одежды. — Не может быть. Лучано уехал неделю назад! — Давайте съездим, падре. Священник со вздохом поднялся, перекрестился, снова зашептал что-то. А Флавио развел руками: — Ну, что, Алессандра, встречаемся завтра на утреннем кофе у графини? Саша кивнула. — А что в заключении? — Молодой человек лет 23–28, в легких воды нет, похоже он умер до того, как попал в канал. В крови найдены частички опиатов. — То же самое? Тот же убийца? — Пока все сходится к твоей соотечественнице. — Неразборчивой в связях. — вздохнула Саша. — Бывает. — Кивнул капитан. — Но в таких случаях хотя бы трупы вокруг не всплывают. Тут вот еще какая деталь. Несмотря на то, что наш утопленник несколько часов провел в воде, эксперты нашли частицы железа. Ржавого железа. Такая ржавчина бывает на старых замках, воротах, ну, и так далее. — Ты думаешь, кто-то сошел с ума, и убивает всех мужчин Олеси? — Такая версия тоже имеет право на существование. Но, как шутят в таких случаях, проще убить одну женщину, чем каждую неделю по любовнику. — Так он и убил. — И выбрал из всех ее мужчин того, с кем она порвала несколько месяцев назад, чтобы усадить его тело рядом? До завтра, Алессандра. Отдыхай. А мы пригласим на допрос профессора Бирри. — А можно… можно я подожду? — Тогда пойдем попьем кофе и перекусим что-нибудь за углом. — Странно, ты даже не возразил. — Я уже понял, что мне некуда деваться.