Саша не поняла, пошутил капитан, или сказал всерьез, но решила не переспрашивать. *** Они завернули за угол и буквально через пару минут Флавио открыл перед девушкой двери в полутемный небольшой бар, гудящий от разговоров людей, стоя пьющих вино с нехитрыми закусками, или вообще без них. — Здесь собираются адвокаты, суд недалеко, — пояснил капитан, ответив на несколько приветствий. — Un ombra? — не дожидаясь ответа бармен налил прохладное белое вино в два бокала. — Что это значит, причем здесь ombra, тень? — Одна из давних венецианских традиций. Алессандра, в Венеции издавна существовало несколько видов таверн: «фуратоле» или «луганегери»— furatole e lunganeri — («темные» заведения, которые освещались очень плохо, чаще всего маляными лампадами) в которых жареная рыба и прочие простые блюда подавались простым людям, собравшимся здесь перекусить и пообщаться. Здесь никогда не подавалось вино. В бастионах — bastioni наоборот подавали только вино очень низкого качества. А вот «магазины»— magazeni были популярными местами для продажи вина, в том числе в долг, но и предоставляли другие услуги, а также выдавали кредиты. Получить кредит в банке Монте деи Пьета было сложно, и люди, попавшие в затруднительное состояния, шли в «магазин». Возврат кредита производился 2/3 деньгами и 1/3 плохим вином, которое называли «залоговым» — vino da pegni. Ты встречала такое название улицы, Calle del Magazen? — Вроде нет. — Приглядись, и обязательно встретишь. Это название есть во всех кварталах — сестьери, это имя встречается 18 раз на крохотных улочках, в 2 дворах, 5 крытых переходах… ну и так далее. Все просто. Это «складская улица», где когда-то давали кредиты и наливали вино. Но от этих заведений остались лишь названия. — И где мы сейчас находимся? — А это уже бакаро. В «бакари» подавались настолько «приличные» вина, что ценились эти заведения весьма высоко, о них упоминали Карло Гольдони, Рихард Вагнер, такие бары существовали только в Венеции, и, как ты можешь убедиться, существуют и сейчас. Сюда приходят выпить вина с недорогими закусками — сардинами, фрикадельками, пюре из трески на хлебе, жареными шариками моцареллы. Бармен принес еще два бокала и поставил на столик тарелочку с жареным сыром, на котором блестели боками маринованные анчоусы и отдельно тарелочку с жареными рыбешками и прочими мелкими морскими обитателями. Саша хрустела рыбкой, креветками, крохотными осьминожками, запивала вином горячий расплавленный сыр в кляре, который идеально оттеняла терпкость анчоусов. — А это моцарелла в карете. — Что??? — Mozarella in carrozza. Но это не чисто венецианское блюдо, оно пришло с юга, из Неаполя, и прижилось. Черствый хлеб, моцарелла и кляр. Вкусно? — Угу, — прошамкала Саша с набитым ртом. — А про тень он что сказал? — Это тоже венцианская традиция. Название «un ombra»— буквально «одна тень» произошло от традиции охлаждаться белым вином в невыносимо жаркие летние венецианские месяцы. Но нам пора. Исторически-гастрономический перерыв закончен! Девушка с сожалением оглядела пустые тарелки и бокалы, вздохнула и поплелась за карабинером. Венецианская жизнь, спрятанная от туристов в переулочках, начинала ей нравится. Глава 12 Профессор появился через пять минут после их возвращения. Его сопроводили в комнату для допросов, а Саша с капитаном встали за двусторонним зеркалом. Она бы не сказала, что профессор Бирри — привлекательный мужчина. Слишком худощав, седые, начинающие редеть волосы. Но при этом он выглядел подтянутым и спортивным, явно из тех, кто бегает каждое утро по Фондаменте Нова или где-то ближе к кампусу университета. — У него карманы зашиты, — зашептала Саша. — Ничего удивительного, так делают многие, кто хочет подчеркнуть фигуру, никаких выпуклостей и ничего не топорщится. — Век живи, век учись, — пробормотала девушка, всегда распарывающая карманы, зашитые на пальто и брюках. В конце концов, для того они и существуют, а тут вон оно что, силуэт важнее! Бледность профессора подчеркивали желтая рубашка и шелковый оранжевый галстук. — Франт! Лимонные бабочки маркиза совершенно не раздражают, а этот мужчина сразу вызывал неприязнь. — Ты просто уже записала его в убийцы. Тихо, слушаем. — Профессор, — сказал карабинер, садясь напротив. — Надеюсь, вы не возражаете против нескольких вопросов. — Нисколько. — Бирри ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу. — А он волнуется, — снова прошептала Саша. — А ты бы не волновалась на его месте? — Студенты знали о вашем романе с Олесей? — Я не в курсе. — Вам было все равно? — Дело не в этом. Это все не важно. Я просто не мог без нее жить. Вы никогда не чувствовали такого, офицер? Кто бы не смог жить без меня, — подумала про себя Саша, — или это одержимость и ни к чему хорошему не приводит? Пожалуй, все должно быть в меру. Но на мгновение она позавидовала погибшей девушке. Пусть та меняла мужчин, как перчатки, но как минимум один из них не мог без нее жить… — Вы видели девушку после того, как расстались с ней? — Нет. Я предложил остаться ее куратором в университете, но она отказалась. — Вы расстроились? — Это разбило мне сердце, но я был готов на все, что лучше для нее. — Вашу жену сильно расстроила бы информация о вашем романе? — Марианелла умная женщина. Они понимает, что иногда мне требуется свобода. — Но в этот раз вы были влюблены. И когда девушка вас бросила, вы ей угрожали. — Глупости! И я не последний ее любовник. Не забывайте, что она жила с тем парнишкой, однокурсником, у него гораздо больше причин обижаться на Олессию. — Я думаю, вам стоит сказать правду. — Правду? Офицер, она разбила мне сердце. Но… ненадолго. Да, я был одержим ею. Я не привык к отказам. Она не отвечала на мои звонки, сразу уходила, когда я пытался поговорить с ней в университете. Но все это продолжалось не больше двух недель. — А дальше? — А дальше иссяк запас чувств. — Это как? — Человек с нормальной психикой не страдает больше двух недель. Это бессмысленно. Сначала я пытался ее вернуть, а потом понял, что это бесполезно. Так зачем растрачивать впустую время и силы? На свете есть множество других девушек. — У нас есть доказательства, что вы следили за ней. — Это было лишь раз. Я случайно увидел ее с мужчиной и последовал за ними, по иронии судьбы это была та самая площадь, где мы сейчас находимся. Он вынул ключ, открыл церковь, и они вошли. — Кто он? — Не знаю. Незнакомый молодой человек. Священник, судя по одежде. Вернее, даже монах, священник был бы просто в костюме и воротничке. А здесь ряса. Я еще подумал, неужели она пала так низко! — Возможно, он просто показывал ей церковь? — Если бы видели, как они ворковали, вы бы засомневались, офицер. — Что было дальше? — Я спрятался за углом и стал ждать. Она вышла одна, примерно через полчаса. Я хотел поговорить с ней, но она убежала. — Здесь, на площади? — Нет, я догнал ее за углом. — Вы свободны, но прошу не уезжать из Венеции. — Вы шутите? — Нам понадобится ваш паспорт. — Нет, вы точно шутите! Я уважаемый человек!