— А может, ты и придумаешь? За секунду лицо отца исказилось, все мысли направились у него, на, казалось бы, самую сложную задачу в его жизни — придумать розыгрыш. — Я придумаю, — начал тянуть он время. — Порой в юности я тоже устраивал такие розыгрыши. — Кто? Ты? — изобразила я самое недоверчиво лицо в своей жизни. — Знаешь, как я разыграл своего товарища на предпоследнем году обучения? — Ну и как же? Сказал ему, что у него спина белая? — Я сделал вид, будто бы забыл про его день рождения. Ты тоже можешь так сделать. Представляешь, заходишь ты такая к Эрике, удивлённо оглядываешься по сторонам и спрашиваешь, а в честь чего она устроила вечеринку? Мы с Тони снова посмотрели друг на друга. Я видела, как он пытается не засмеяться, и точно такое же выражение моего лица создавало ему ещё большую трудность держаться перед начальником. — Ну так что, Тони, — обратилась я к нему, — заедешь за мной в семь вечера? *** И правда, ровно в семь часов, когда на улице уже было темно, как ночью, полицейская машина, которую отец специально выдал Тони, чтобы он мог общаться с ним по рации, стояла возле нашего дома. — Значит, это и есть новый папин коллега? — обратилась ко мне мама. — Да, его зовут Тони Райт. — Он выглядит хорошо. Мама незаметно посмотрела в окно, прикрываясь шторкой, чтобы Тони не заметил её. Стоял он метрах в семи от неё, но она разглядела его полностью. В свои тридцать девять лет она обладает прекрасным зрением, которое не передалось по наследству ни мне, ни Брэдли. Зачастую она любит говорить, что полезные овощи и фрукты помогли ей сохранить все сто процентов зрения, но на самом деле ей просто повезло с генами, глаза моей бабушки тоже никогда не давали сбой, она и сейчас, в шестьдесят пять видит лучше меня с братом. — То, что он заезжает за тобой не стоит рассматривать, как свидание? — уточнила у меня мама. — Нет, конечно, — отмахнулась я. — Если это было бы так, то мой отец давно бы уже закрыл его за решёткой. Она засмеялась, снова выглядывая из окна. — Я пошла, — сказала я, докрашивая правый глаз. — Будь осторожна, — сказала мама. Теперь каждое утро, уходя в школу, я слышала эту фразу. Все дети Тенебриса слышали её, но лишь малость придавали значение. — Электрошокер взяла? — Да, он здесь, — я загнула чёрную кофту, показывая небольшое устройство, торчащее из тёмно-бардовых джинс. — Отлично. Мама поцеловала меня и открыла мне двери. Так теперь было всегда; обычное утро превращалось в проводы меня в школу, будто бы я уходила в армию. Я вышла на крыльцо и про себя заметила, что на улице довольно тепло, и возможно, я зря надела тёплую кофту, которую обычно носила зимой, когда холодный ветер пробирался в дом сквозь неутеплённые окна. Я забралась на переднее сиденье полицейской машины, где Тони, должно быть, уже заждался меня. — Привет, — сказала я. Он кивком поприветствовал меня и завёл машину. — Давай так, — сказала я, пока мы ехали. — Я зайду в дом, а минут через семь придёшь ты. — Мне нужно будет показать удостоверение? — Конечно, только смотри, чтобы она не увидела графу, где написано Тенебрис. — Ладно, — кивнул он. — Спасибо, что помогаешь мне, с меня шоколадка. — Я не ем сладкое, — усмехнулся он. — Серьёзно? — Мне ничего не нужно. — Я всё равно найду способ отблагодарить тебя, — улыбнулась я и снова попросила его завернуть за угол. — Как ты разыгрывала её в прошлом году? — В прошлом году мы вместе с друзьями записали ей шуточное поздравление, которое потом транслировали по городскому радио, — улыбнулась я. — Мы сказали, что разыскивается Эрика Хьюз за то, что она слишком стильно одевается. В прошлом году мой розыгрыш был лучше. — А зачем это вообще? — спросил Тони. — Не знаю, — пожала я плечами. — Мне нравится устраивать что-то интересное. — Ты, то есть, бунтарка? — Не-ет, — протянула я. — Я просто люблю веселье. Отец говорит, что розыгрыши — это типичный пример того, что я застряла в детстве и не желаю вылазить оттуда. Иногда мне кажется, что он прав. Иногда мне тоже кажется, что мне пора взрослеть. Но я ничего не могу поделать с собой: каждый раз, когда у Кевина, Фила и Эрики рождается новый необычный план, я чувствую огромное желание осуществить его. — Это её дом? — указал на одноэтажный домик Тони. — Следующий, — ответила я, и он затормозил возле двухэтажного бежевого цвета домика. — Семь минут, да? — уточнила я. Он кивнул, и я, выпрыгнув из машины, понеслась к дому Хьюзов. Больше всего Эрика любит розовые шары, всегда украшает ими весь дом. В её с братом комнате всегда можно найти бледно-розовые шары, которые обычно надувает Бен, потому что Эрика говорит, что у неё от этого кружится голова. Я поднялась по лестнице, абсолютно пустой, без какого-либо намёка на розовый шар, который Эрика ещё днём привязала к перилам. Возможно, кто-то украл его до начала вечеринки. Здесь всегда воровали гелиевые шары, кто угодно: подростки, дети или же пенсионеры. Я постучалась и мне тут же открыла двери Эрика. Я кинулась обнимать её, стараясь сделать это как можно крепче. — Только не так больно, — пискнула она в моих руках. — А то не получишь торт. — Да я и без него обойдусь, — усмехнулась я. — А вот без тебя не смогу. Она засмеялась в моих руках. — Люблю тебя, — прошептала она. — А я тебя, — прямо в ухо приговорила я. — Наконец-то, тебе тоже исполнилось семнадцать. Теперь ты не такая мелкая, какой была раньше. — Так, — она обиженно засмеялась. — Пойдём. Мы прошли в дом и сели на диван, где уже была Грейс. Она пыталась собрать кубик Рубика, который, вероятней всего, нашла где-нибудь у Эрики. В доме Хьюзов всегда полно всяких вещей, о которых они давно уже забыли. Порой бывало, в детстве, мы с Эр бегали по дому в поисках какой-нибудь странной вещицы. Обычно мы находили старый торшер, годов таки из семидесятых, железный самовар, покрытый росписью, маленькую скрипку без струн и смычка. В детстве я завидовала своей подруге — она могла подняться на чердак и, устроив себе целое приключение, найти много интересного, чего нельзя было сделать в моём доме. У нас всем заправляет мама, а она не любит подобный беспорядок. — Может, вам принести чего-нибудь? — спросила у нас Эрика. — Я ничего не буду, — помотала головой Грейс. — Хорошо, тем более в этот раз у меня совсем мало выпивки. Со второго этажа спустился Бэн и, не обращая ни на кого внимания, взял бутылку пива со столика. — Так, стоять, — тут же спохватилась Эрика, но Бен уже убегал на второй этаж. — Как же он меня бесит, — посмотрела ему вслед она. Мы с Грейс усмехнулись. Её брат всегда смешил нас. Он совсем не похож на свою сестру, он не экспериментирует с внешностью и не проводит по часу в день возле зеркала в поисках новой причёски. Они совершенно разные, Эрика точная копия своей мамы, а Бэн папы, только цвет волос у них одинаковый, а в остальном они разошлись. К Эрике подошли две девчонки, вероятно, из кружка бисероплетения и поздравили с семнадцатилетнем, а потом, она, наконец, соскочила с дивана и пошла открывать двери. Я направилась следом за ней, оставив Грейс с кубиком Рубика на диване. Эрика, улыбаясь, открыла двери, ожидая встретить Кевина с Филом или другую свою знакомую, с которой ходит вместе на вязание, но это были не они, на пороге стоял Тони в полицейской форме. — Вам кого? — удивилась она, а в её глазах пробежался страх. — Тони Райт, — показал он удостоверение. — Полицейский участок Гринберг. Мне поступило сообщение, что у вас дома торгуют наркотическими веществами. Я стояла рядом и еле скрывала восхищённой улыбки. Тони был бесподобен в роли строгого участкового. — Нет, — ответила Эрика. — Разрешите, я остановлю ваше веселье и осмотрю весь дом? — Но у меня День рождения. — В таком случае, с Днём рождения! — поздравил Тони.